Внутренний мир Путина — сюжет банальный и многократно разработанный. Но пока Путин правит, он не может сам собой исчерпаться.
Этого нет у него на уме
Осенью 2025-го его война против Украины заходит в тупик. Отношения с американской администрацией тоже. И российская экономика чувствует себя хуже, чем в последние три года. Меняет ли это логику чувств и мыслей, а значит, и решений Путина?
Путин последних недель предположительно вынужден отвечать на вопросы своего озабоченного окружения, собирается ли он заканчивать войну, и если да, то как. А также объяснять происходящее подданным — исходя из того, что 250 тысяч из них уже пали. И размышлять, что надежды сдружиться с США не сбылись. И наконец, мучительно раздумывать, как свести хозяйственные концы с концами.
Все эти заботы и в самом деле заполняли бы голову Путина, если бы он был правителем обычного типа, пускай и автократом. Но ничего подобного у него на уме сейчас нет.
Это ясно видно из всех его заявлений последних дней и недель, среди которых два длиннейших установочных выступления на Х «Восточном экономическом форуме» и на XXII сочинском заседании «дискуссионного клуба „Валдай“», а также всякого рода поздравления военным, спичи перед «педагогами и наставниками участников специальной военной операции» и ритуальные публичные беседы с занимающими высокие должности сыновьями друзей.
Все эти излияния сливаются в однородный поток путинского сознания, вникая в который, можно уяснить логику не только его страстей, но и ближайших решений. Просто пройдем по вопросам, которые были тут заданы.
Он не привык их жалеть
Начнем с народа. В какой степени Путин объясняется с ним по поводу понесенных жертв? Ну, разумеется, ни в какой. В его многочисленных «военных» рассуждениях последних дней российские потери не упоминаются ни разу. Только, со злорадством, украинские:
У нас ребята-то приходят сами, записываются в армию, они же, по сути, добровольцы. Мы же не проводим никакой массовой, тем более принудительной мобилизации, что делается киевским режимом. Это же я не придумал, поверьте, это объективные данные, и западники это подтверждают: с января по август — 150 тысяч дезертиров [в ВСУ]. А почему? Людей схватили с улицы, они и бегут — и правильно делают. Я и призываю их бежать… А армия-то, на самом деле армия простая, рабоче-крестьянская там, на Украине. Элита-то не воюет, они только посылают на убой своих граждан, и всё.
Путин наверняка уверен, что его публика не спросит у него, воюет ли российская «элита», и сколько времени он будет «посылать на убой» своих, российских «рабочих и крестьян». Иначе он просто не стал бы привлекать внимания к этим скользким темам.
Российские военнослужащие в путинском мирке если и гибнут, то ему их не жалко. Ведь они
демонстрируют неизменную верность Присяге и долгу, высокую выучку и стойкость, в том числе в ходе специальной военной операции… Личный состав самоотверженно защищает национальные интересы… независимость Отчизны… в год 80-летия Великой Победы…
Отыскал в подданном солдата и питомца
Но никак не скажешь, что Путин не любит российский народ. По-своему, он хорошо к нему относится и старается его усовершенствовать. Например, придумал, как поженить его многоплеменность с русским державным национализмом:
В документе, удостоверяющем личность подданного Российской империи, не было графы «национальность»… А что там было? «Вероисповедание». Была общая ценность, религиозная ценность, принадлежность к восточной христианской религии — к православию… Поэтому и сегодня для нас неважно: человек с востока, с запада, с юга, с севера. Если он разделяет наши ценности — он наш человек!.. Я, когда говорю «русские», имею в виду не людей чисто этнически русских в паспорте — и наши ребята это подхватили, причём подхватили люди разных вероисповеданий и разных национальностей. Все с гордостью говорят: «Я русский солдат».
Быть послушным «русским солдатом», если не на фронте, то в мыслях, — это, по Путину, и есть та главная «традиционная ценность», которая делает человека его подданным:
Сила России — в её самобытной, суверенной системе образования. Ещё во времена Великой Отечественной войны противник наш с сожалением говорил о том, что победа была добыта нашими учителями, но можно сказать, ещё и духовным воспитанием, нашими духовными наставниками, но в школе ковалась победа… В этом как раз и заключается особое предназначение школы: она делает отдельных физических лиц народом, то есть той общностью людей, сплочённых единством духовных ценностей, традициями, культурой, языком, историей, неразрывно связанных между собой общими интересами и общим будущим — единым российским народом…
В путинском многословии нет и не может быть упоминаний, что он слуга России и ее народа и обязан держать перед ними ответ. Правитель воспринимает Россию как своего домашнего питомца. И он хорошо к ней относится: кормит ее, дрессирует и радуется трюкам, которые она наловчилась выделывать. Дистанция между Путиным и его народом так велика, что он просто не ждет от него возражений ни по какому поводу.
Не чувствует давления
И от своей «элиты» он тоже не ждет возражений. Поэтому она вообще не присутствует в его рассуждениях. Она не актор. У этого высшего якобы класса нет ни своих целей, ни своей воли, ни своих предпочтений.
Толпа технократов и миллиардеров, сгрудившаяся вокруг Путина и требующая прекратить войну, существует только в воображении редеющей части комментаторов. Если бы ему действительно приходилось выслушивать такого рода настояния или хотя бы просьбы, это обязательно отразилось бы в его публичной риторике, пускай даже и не прямо.
Он бы придумывал какие-нибудь новые обстоятельства, которые именно сейчас мешают заключить мир, или, наоборот, объяснял бы, насколько близка победа. Но ни того, ни другого в его речах нет.
О причинах войны он сейчас повторяет те же байки, что и все эти четыре года, о перспективах мира не говорит ничего, а о кровавых и малорезультативных боях на фронте рассуждает с хладнокровием энтомолога, наблюдающего за стычками насекомых, — старательно и многословно перечисляет украинские городки, в которые российские войска «зашли», в которых «идут боевые действия» или в которых «группировка войск две трети города забрала» и т. д.
Путин не чувствует никакого давления со стороны своего окружения. В том числе и по поводу экономической политики, хотя именно сейчас в нее приходится вносить крупные поправки. Но эти поправки — явно его собственный выбор. Иначе он переваливал бы ответственность на подчиненных и не рассуждал бы так покровительственно, как сейчас:
Нужно укреплять и дальше макроэкономическую стабильность и понижать инфляцию… У нас за последние два года были… темпы экономического роста гораздо выше, чем мировые значения. Но ещё в конце прошлого года мы сказали: «Да, для того чтобы побороть инфляцию, мы должны пожертвовать такими рекордными темпами роста». И Центральный банк нам приподнял ключевую ставку… Надеюсь, это не перезаморозит экономику. Но мы… пожертвуем этими темпами роста ради восстановления макроэкономических показателей…
В отличие от народа, российское народное хозяйство в глазах Путина — это не собачка, а, скорее, автомашина. Чтобы ездить на ней наилучшим образом, надо время от времени ее чинить и даже менять режим ее эксплуатации. А сомнений, можно ли будет на ней ездить и дальше, у Путина, опять-таки, нет.
Тому порукой его новые кадры, биологически происходящие от старых. На ритуальной встрече с аграрно-промышленным вице-премьером Патрушевым-младшим вождь даже умерил фирменную свою словоохотливость и погрузился в выслушивание бравурных разглагольствований собеседника, лишь иногда прерывая его мудрыми репликами («Мясные полуфабрикаты в два раза почти выросли, да?») и получая запрограммированные ответы.
Любовь зла
И наконец, внешние дела. К обычным в устах Путина декламациям о «концерте» имперских держав в духе XIX века, как об идеальном для него мироустройстве, и к вымученным поклонам в сторону правителей Китая и Индии в последние недели добавились еще две постоянных темы.
Во-первых, выражаемая в пляжных остротах враждебность к руководителям Европы из-за их обещаний перевооружить свои армии.
Во-вторых, льющиеся потоком изъявления персональной приязни к Трампу.
Навязчивость и многочисленность этих комплиментов выглядит нелогичной при явно ухудшающихся отношениях РФ с США и в отсутствии со стороны Путина хоть каких-то политических шагов навстречу американской державе. Может быть, это какая-то тонкая игра. Но не исключу, что дело обстоит проще.
Персона Трампа может быть настолько симпатична Путину, что раздрай двух держав он на его личность вообще не переносит. В том мирке, в котором живет абсолютный правитель РФ, он вполне может дать волю своей сугубо персональной приязни и практиковать ее независимо от межгосударственных раздоров.
Именно в этом мирке принимаются решения. Путину в нем уютно, он чувствует себя в кругу вершителей мировых судеб, и по состоянию на сегодня ничто не мешает ему верить, что в подведомственной державе все под контролем, что российские низы и верхи выполнят любой его приказ и что никакой ответственности перед ними он не несет.
***
Поэтому в перспективе ближайших месяцев решение об остановке войны может быть принято только по собственному выбору Путина. Давить на него извне сейчас некому и нечему. Военные и хозяйственные трудности налицо, но они его нисколько не трогают, и он еще долго может их игнорировать.
Это значит, что надежды на конец войны отодвигаются по меньшей мере на следующий год.
