В мае текущего года АдГ по совокупности наблюдения спецслужб за партией в течение последнего десятилетия, была признана правоэкстремистской, но это не слишком отразилось на ее рейтинге.
В этих условиях канцлер ФРГ Фридрих Мерц начала новый раунд вербальных атак на «Альтернативу», причем они намного более жесткие и интенсивные, чем в прошлом. Почему Мерц решил прибегнуть к такой стратегии и что скрывается за его риторикой?
«Правее ХДС/ХСС»
В дебатах о «правом фланге» в ФРГ часто приводят слова Франца-Йозефа Штрауса, корифея германской политики, занимавшего за долгую карьеру добрую половину значимых постов в стране, от министерских до премьерского: «Правее ХДС/ХСС не должно быть демократически легитимной партии». Однако не всегда уделяется достаточно внимания тому, что Штраус не желал такой ситуации, но и не исключал ее. И если в течение более полувека эта формула соблюдалась, ультраправые отсутствовали в Бундестаге, а роль «еще правее» исполняли правоконсервативные течения в рядах христианских демократов, то в 2017 году, с попаданием АдГ в Бундестаг, прежняя расстановка сил навсегда стала историей.
С того момента ХДС и его баварский союзник ХСС вынуждены были вступить в прямую конкуренцию с «Альтернативой» за голоса правых консерваторов. Речь идет о тех, кто хотел бы, в сравнении с предложениями центристов и «классических» консерваторов в «немецком варианте», некоторого ужесточения курса, например, в вопросах миграции и безопасности, но все же имел определенные опасения голосовать за радикалов. Наибольший отток голосов христианские демократы пережили в конце правления Ангелы Меркель. В первое десятилетие пребывания Меркель в должности главы кабинета градус недовольства правоконсервативного фланга ее «слишком левой» политикой еще не достиг точки кипения, и ХДС выигрывала выборы благодаря популярности его лидера. Но после ухода Меркель с политической арены ее близкий соратник и преемник Армин Лашет с треском проиграл первые же выборы, показав наихудший результат консерваторов за всю историю ФРГ и открыв социал-демократу Олафу Шольцу путь в кресло канцлера.
Фридрих Мерц, который некогда вынужден был уйти из большой политики по причине идеологического и личного конфликта с Меркель, после своего возвращения стал главой ХДС под лозунгами возврата к традиционному германскому правоцентризму времен Гельмута Коля. Наблюдатели заговорили в этой связи о «реактивации неоконсерватизма», а сам Мерц, говоря о собственном видении роли ХДС в современной Германии, назвал ключевым синтез консервативных, либеральных и христианско-социальных элементов. Но, если обобщить и перевести в плоскость политической практики, «анти-Меркель» стал его неформальным девизом почти в той же степени как «анти-Байден» для президента США Дональда Трампа.
Для победы на выборах-2025 Мерц выбрал двоякую стратегию. С одной стороны, он жестко отмежевался от ультраправых в целом и от АдГ в частности. В феврале, незадолго до выборов, кандидат в канцлеры на съезде своей партии еще раз четко расставил акценты относительно возможности кооперации с «Альтернативой»:
Мы с ними не будем сотрудничать. Мы их не будем терпеть. Ничего не будет!
С другой стороны, Мерц совершил в риторике довольно резкий «крен вправо», пытаясь завоевать симпатии колеблющихся. И не только в риторике. В январе 2025 года фракция ХДС/ХСС вынесла на рассмотрение Бундестага пакет мер по ужесточению миграционного законодательства, правил пребывания на территории Германии и процедур депортации. Он был принят исключительно благодаря голосам АдГ.
В интервью первому каналу ТВ ФРГ будущий канцлер решительно отверг обвинения в сотрудничестве с «Альтернативой»:
Если кто-то ставит на голосование предложение, а другие партии его поддерживают либо нет, это не называется сотрудничеством.
Формально Мерц прав. АдГ входит в Бундестаг, ландтаги и сотни советов мелких и крупных регионов и населенных пунктов, ежедневно голосуя, скажем, за строительство дороги или ремонт здания. Демократически избранным депутатам невозможно запретить голосовать по своему усмотрению. Но Мерц лукавил: именно по этому законопроекту иного большинства в тогдашнем парламенте он получить бы не смог и сознательно сделал ставку на поддержку АдГ в ключевом для них политическом вопросе.
Ставка Мерца сыграла. Он выиграл выборы, стал главой правительства ФРГ и добился включения в коалиционное соглашение с социал-демократами мер по охране границ и облегчения депортации иностранцев, лишенных права на пребывание в Германии.
Многое из договоренного уже осуществлено. Но несмотря на активный пиар собственных действий и лозунг «миграционного поворота», личный рейтинг Мерца, равно как и его партии, пополз вниз. Летом партия набирала в общенациональных опросах на 3–4 процентных пункта меньше, чем на выборах в феврале. Рейтинг христианских демократов продолжал снижаться в девяти федеральных землях из 16.
В начале октября только 27% опрошенных были довольны работой Мерца, в сентябре 33%, в мае 38%. Мерц стал терять электорат из разных политических лагерей. Для жестких противников миграции он «слишком мягок», а сам канцлер по собственным убеждениям не готов проводить еще более правую политику, тем более в коалиции с эсдеками. АдГ намеренно повышает напряженность, обвиняя Мерца в ложной борьбе с нелегальными мигрантами и представляя именно себя «настоящими защитниками безопасности немцев» и не гнушаясь манипулировать количеством заявок на предоставление убежища.
Канцлер утратил популярность и среди сторонников более умеренного курса, например, социал-либерального крыла христианских демократов, или избирателей, готовых в зависимости от обстоятельств отдать голос ХДС или СДПГ, как это было во времена Меркель. Для этой группы Мерц уже ассоциируется с нарушением основ гуманизма и защиты прав человека, что приводит к недоверию.
Рейтинг АдГ, напротив, в сравнении с результатами февральских выборов, вырос во всех 16 федеральных землях без исключения и достиг в пяти восточногерманских регионов рекордных величин, от 34% в Бранденбурге до 40% в Саксонии-Ангальт. С этим срочно нужно было что-то делать.
Атаковать, чтобы победить
Решающими для Мерца вновь стали симпатии правых консерваторов, благодаря которым, по мнению многих социологов, он и выиграл выборы в Бундестаг. Убежденные ультраправые «фанаты» АдГ уже слишком отдалились не только от христианских демократов, но и от демократии в целом, поэтому рассчитывать на их голоса было бы нецелесообразно. В то же время, в ходе «правого уклона» во всей германской политике, включая и демократов, произошла своего рода детабуизация «Альтернативы». Ранее правоконсервативный избиратель не был готов голосовать за партию, провозглашающую лозунги на грани, а то и за гранью морали и даже действующего законодательства, и, «скрепя сердцем», отдавал свой голос ХДС. Теперь же правые общественные дебаты во многом «нормализовали» АдГ и сделали поддержку этой партии чем-то вполне «обыденным» и более не предосудительным. И Мерц снова решил действовать по дуальному принципу.
С одной стороны, канцлер позволил себе крайне проблематичное высказывание. На вопрос журналиста об усилиях правительства по уменьшению числа нелегальных мигрантов Мерц ответил:
В вопросе миграции мы продвинулись очень далеко. В этом федеральном правительстве мы снизили цифры между августом 2024 и августом 2025 годов на 60%, но, конечно, в облике городов у нас по-прежнему остается эта проблема.
Фраза «облик городов» мгновенно стала крылатой и вызвала в обществе бурю эмоций. Левые, центристы и правозащитники обвинили Мерца в использовании праворадикальной риторики и чуть ли не в расизме. В Берлине прошла многотысячная демонстрация протеста, на которой были замечены депутаты Бундестага от СДПГ, включая зампредседателя фракции, партии, входящей с ХДС/ХСС в правящую коалицию. Консерваторы рукоплескали канцлеру за «откровенные слова», а АдГ (в этот раз безуспешно) попыталась вменить Мерцу неискренность и попытку «отвлечь внимание». Но своих целей заявление достигло: рейтинг канцлера и его партии вырос, а 73% опрошенных поддержали его слова.
В сочетании с новыми данными о 20-процентном росте депортаций с начала года[13] это произвело нужный эффект.
С другой стороны, Мерц резко усилил критику АдГ, еще активнее проводя грань между своей партией и ультраправыми и стараясь ударить в их больные точки. Канцлер подчеркнул, что «Альтернатива» ничего не имеет общего с консерватизмом, а ведь крайне правые партии Европы (германские не исключение) предпочитают отрицать свой радикализм, называя себя «национал-консерваторами». Также канцлер провозгласил «жесточайшее сопротивление» против АдГ.
Вновь отрицая любую кооперацию с ультраправыми и открыто называя их «экстремистами», глава кабинета обратил внимание на «отсутствие точек соприкосновения» с ними:
Нас разделяют не детали, а основополагающие вопросы и фундаментальные политические убеждения. <…> АдГ ставит под сомнение не только решения последних 10 лет, но и базовые принципы, на которых была построена Федеративная Республика Германия в 1949 году.
Карстен Линнеманн, генеральный секретарь ХДС, не отстает от шефа:
Становится все более очевидным, что АдГ просто желает другую страну. Она не настроена искать решения. Она существует за счет проблем. Она разделяет общество.
Фактически Мерц и Линнеманн, близкий друг канцлера и представитель влиятельного внутрипартийного бизнес-лобби, сделали сенсационные для консерваторов заявления, которые ранее можно было услышать разве что от социал-демократов и левых. Они не просто в очередной раз критикуют АдГ, а фактически напрямую обвиняют партию в антиконституционной деятельности и угрозе демократическим и правовым основам ФРГ.
Такие обвинения вполне сочетаются и с заявлением двух политиков, министра внутренних дел Тюрингии Георга Майера (СДПГ) и председателя комитета Бундестага по контролю за спецслужбами Марка Хенрихманна (ХДС). Они сообщили общественности, что депутаты АдГ в течение всего одного года подали 47 запросов относительно состояния критической инфраструктуры, от водоснабжения, транспортных коммуникаций и планов защиты населения при кризисных ситуациях до оснащения полиции и спецслужб, возможности применения дронов и кибербезопасности. Представители правительственных партий четко дали понять, что такое значительное количество специфических запросов парадоксальным образом совпадает с тем, что может заинтересовать Россию.
Политики и журналисты заговорили о «тяжелых обвинениях» и «подозрении в шпионаже».
Запрет АдГ?
Нет сомнения в том, что Мерц в этот раз всерьез взялся за главных конкурентов на правом фланге. Он пользуется формулой Штрауса и максимально ясно дает понять избирателям: истинные консерваторы — христианские демократы, а те, кто еще правее, — экстремисты и находятся вне демократической палитры. Стратегическая задача Мерца — вернуть электорат в ситуацию 2018–2019 годов, когда АдГ уже была значительной партией с представительством в парламентах и двухзначным рейтингом, но все еще имела некий маргинальный имидж рупора убежденных ультраправых и «разочаровавшихся», преимущественно с востока страны.
И в этой дуэли Мерц сознательно повышает ставки, не только обостряя риторику в отношении «Альтернативы», но и сам применяя некогда типично ультраправые речевые обороты и образы, которые было невозможно представить себе из уст не только Меркель, но даже Коля.
Не исключено, что новый виток противостояния демократов с АдГ имеет куда более весомые цели, чем поднять рейтинг ХДС и завоевать правоконсервативный электорат. После присвоения партии статуса «гарантированно правоэкстремистской» в обществе не утихают дебаты о запрете «Альтернативы» по причине ее антиконституционной деятельности, подрыва германской государственности и основ демократии. В прошлом созыве Бундестага уже собирались подписи для подачи иска в Конституционный суд ФРГ, единственную институцию, которая может вынести подобное решение, но их оказалось слишком мало.
Тогда представители различных партий опасались провала иска за недостатком доказательств, что могло лишь усилить ультраправых. В новой ситуации, когда «правоэкстремистский статус» АдГ предоставляет правоохранителям особые полномочия по наблюдению за структурами партии и отдельными функционерами, в том числе и с применением спецсредств, могут быть обнародованы новые подтверждения угроз, исходящих от «Альтернативы», от возможного шпионажа и иностранного финансирования до запрещенных лозунгов и призывов. Это может дать больше оптимизма депутатам Бундестага и привести к подаче иска с требованием запретить АдГ. Не исключено, что это последний созыв парламента, где это модно сделать хотя бы арифметически.
