О зарубежных активах «Лукойла» речь не идет. Часть из них наверняка не удастся продать до вступления санкций США в силу 21 ноября и они скорее всего перейдут под внешнее управление с возможной национализацией в стране пребывания, а затем будут проданы добросовестными инвесторам. «Роснефти» там ничего не светит. Она сама находится под санкциями. Однако активы «Лукойла» внутри России остаются привлекательными для возможного захвата.
Руководитель «Роснефти» Игорь Сечин, который одновременно занимает пост председателя совета директоров государственной компании «Роснефтегаз», куда стекаются все причитающиеся государству дивиденды «Роснефти» и некоторых других компаний, а заодно и должность ответственного секретаря президентской комиссии по вопросам стратегии развития топливно-энергетического комплекса страны, известен давним стремлением укрупнить государственный сектор отечественного нефтегаза.
Его «Роснефть» с благословения и с помощью политического руководства страны поглотила такие крупные и вполне успешные коммерческие компании, как ЮКОС, ТНК-ВР, «Башнефть» и множество менее значительных активов, собрав у себя более 60% нефтедобывающих активов России. В отрасли приписывают Сечину планы слияния нефтяной отрасли с «Газпромом» под эгидой государства, но задача эта оказалась ему не по силам.
Разбухание «Роснефти» потребовало колоссальных денежных средств. Кредитовать компанию Сечина, имевшую у инвесторов репутацию «скупщика краденого» после аферы с захватом ЮКОСа, никто не хотел, и спасителем «Роснефти» от финансового краха стали китайцы. В декабре 2004 года они через ВЭБ дали ей 6 млрд долларов, необходимые для выкупа активов ЮКОСа, а в 2009 году добавили еще 15 млрд долларов, оговорив займы возможностью долгосрочных поставок нефти на выгодных для Китая условиях.
Попытки поглотить «Лукойл» Сечин предпринимал неоднократно, однако не получал согласия Путина, которого устраивала и коммерческая стратегия этой компании, и её успешная экспансия далеко за пределы России («Лукойл» не раз заявлял, что намерен перевести за границу половину своего бизнеса, оставив на родине не больше 50%).
Сечинской «Роснефти» коммерческие принципы лукойловцев чужды.
Компания, управляемая госчиновником, главной своей целью сделала получение максимальных доходов для корпоративного руководства и связанных с ним лиц — в Кремле, но не в форме успешного развития рентабельных проектов (а в нефтяной отрасли окупаемость проектов наступает лет через семь, а то и пятнадцать), а путем «освоения» средств в процессе их выделения. При этом проекты, финансируемые за государственный счёт и с государственными льготами, могут быть и фиктивными — лишь бы они требовали гигантских бюджетов. Образцом такого «распила бабла» под видом осуществления огромного и заведомо провального проекта стал у Сечина, например, «Восток ойл», о котором мы уже не раз писали.
Захочет ли Путин принести в жертву Сечину успешный бизнес «Лукойла» — большой вопрос.
В руководстве России в военное время прослеживаются две противоречащие друг другу тенденции. Очевидно, что для покрытия расходов на ведение боевых действий необходим приток денег, и любой бизнес, способный приносить значительные налоговые поступления, заслуживает того, чтобы его холили и лелеяли, а не отдавали Сечину, чтобы тот превратил успешную коммерческую компанию в паразита, поглощающего государственные средства. Логика такого решения судьбы «Лукойла» проста и понятна. Компании, пусть даже потерявшей иностранные активы, надо позволить продолжать работу внутри страны методами, доказавшими эффективность и прибыльность.
Однако мы не раз уже видели, как российское руководство своими решениями губит прибыльные компании, как это произошло, например, с «Газпромом», которого Путин заставил уйти с европейского рынка. Да и развитие того же паразитарного проекта «Восток ойл» демонстрирует, что и в военных условиях часть российской «элиты» продолжает наживаться на предоставляемых государством льготах.
Доводы в пользу поглощения «Лукойла» «Роснефтью» критики не выдерживают. Я слышал, к примеру, что концентрация экспортных потоков нефти устранит внутреннюю конкуренцию, облегчит поиск заграничных покупателей и якобы позволит «централизованно» сократить размер скидок на цену российского барреля. На деле замена «Лукойла» «Роснефтью» в роли экспортёра ничего не даёт: сечинская компания и её нефть тоже находятся под санкциями.
Да, «Роснефть» теоретически могла бы направить нефть захваченного ею «Лукойла» китайцам в рамках давних долгосрочных контрактов по нефтепроводу ВСТО или через Казахстан. Этим поставкам пока никакие санкции не страшны. Однако для наполнения этих труб у самой «Роснефти» продукции вполне достаточно, и места для дополнительных лукойловских баррелей там на видно.
Куда ни посмотришь — пользы от захвата ни для страны, ни для компаний нет, если исходить из логики бизнеса, основанного на коммерческих принципах. Оправдать такое поглощение можно только при полном отказе от экономической целесообразности и переходе к принципу «гори оно все огнем — быстро наживаемся, пока можно».
