У российской оппозиции много лиц и почти столько же фракций. У них разные цели, тактики и стратегии. Уместно ли вот так — чохом — обнулять их?
Ненормальная Россия
В статье «На следующий день» Владислав Иноземцев рассматривает ситуацию после завершения войны в Украине и допускает, что «Россия вновь станет для Европы обычным партнером…» И это «предусматривает отношения с ней», как с «нормальной страной». (Так ее некогда назвали Андрей Шлейфер и Дэниэл Трейзман.) Такие отношения-то и обнулят эмигрантскую оппозицию, зависящий, по словам автора, от финансирования Западом больше, чем ВСУ.
Свое суждение он подкрепляет тезисом, что обобщенному «Западу» «было бы странно стремиться подрывать позиции властей, с которыми [он] примирился и убедил прекратить агрессию». И еще более странно звать в ПАСЕ вместо представителей РФ — активистов-эмигрантов. Логичнее, пишет Иноземцев, вернуть «законно избранных» думцев. А речи о «нелегитимном» и тоталитарном Путине сами собой «девальвируются».
Важно: Шлейфер и Трейзман писали о России, как о нормальной стране в 2004-м. За три года до зловещей мюнхенской речи безальтернативного Путина. Впрочем, тогда статью многие сочли эксцентричной выходкой. Но за прошедшие годы, очевидно, и они поняли: словосочетание 2004 года теперь неприменимо. Россия ненормальна. И вести с ней дела как прежде — не выйдет. Ибо пришлось бы отменить резолюцию ПАСЕ о нелегитимности Путина. Так что прогноз о девальвации сомнителен.
Да, реализм и прагматизм в политике никто не отменял. Но у них есть пределы. Особенно после заявлений виднейших политиков и экспертов НАТО, ЕС и Британии об угрозе, исходящей из Москвы.
Запад и эмиграции в борьбе с СССР
Сегодня указания на «восстановлении отношений» с Москвой зыбки. Заявленная в тексте Иноземцев «прочность путинской системы» – сомнительна. А предсказание «антипутинской эмиграции», оппозиции 2030 годов, судьбы эмиграции 1920-1930-х — странно.
Ведь с заграничной оппозицией тех лет (и после) катастрофы не случилось. Да. Были поражения. Потери. ГПУ-НКВД вывезли генерала Кутепова. Убили генерала Миллера. Устроили провокацию «Трест». Выманили в СССР и убили анархиста Аршинова. И «сменовеховцев». Убили Троцкого. Возможно — Льва Седова и Виктора Сержа. И сотни других оппозиционеров — левых и правых.
Нес потери и Союз русской национальной молодежи, преобразованный позже в Национальный трудовой союз (НТС) — структуру, воевавшую с советской властью в т. ч. на ее территории с 1920-х. Потери нес, но разгромлен не был.
Терял и противник — Воровский, Войков, Нетте, иные агенты и функционеры. Русская эмиграция и советская власть вели гражданскую войну. И жертвы были неизбежны. Как и пленные с перебежчиками. В 1920-1930-х из спецслужб ушли на Запад Нестерович, Дзевалтовский, Яшин-Сумароков, Агабеков, Опперпут-Стауниц, Миллер, Биргер, Рейсс, Кривицкий, Орлов, Люшков и другие. Как писал Саша Черный:
сорвавшись с цепи // бегом сквозь леса и степи… // тысячам не довелось, — / кое-кому удалось…
Причем многие не только ушли. Но и боролись с СССР. И помогать им Запад не прекращал. Т. к. несмотря на торговлю, культурные связи, «разрядки» и «мирное сосуществование», всегда видел в «красном проекте» исторический вызов и угрозу — ценностную и военную. И так или иначе поддерживал его врагов внутри и вне СССР.
Почему ж он теперь прекратит поддержку противников самого вызывающего режима? С какой стати?
Третья волна и холодная война
Не перекрывал Запад кислород противникам Кремля и с 1945-го, и позже. Из числа эмигрантов послевоенной поры, не вернувшихся в СССР, собрали штат радио «Освобождение» (после — «Свобода»), издательства «Посев», новой редакции «Русской мысли» и других вольных СМИ. Многие из Второй волны вошли в НТС.
В свою очередь политики и СМИ Запада поддерживали советских диссидентов от Гинзбурга и Галанскова с журналом «Синтаксис» и «Белой книгой», до Буковского, Сахарова и Хельсинкских групп с «И начнется ветер» и «Хроникой текущих событий».
Холодная война была настоящей. И один из ее важных фронтов — инакомыслие в СССР и вне его. Да, в пору встреч Брежнева с Никсоном и прочих «разрядок» зарубежные «голоса» снижали накал критики СССР, но никогда не прекращали. В 1970-х сенатор Макговерн пытался перекрыть финансы радио «Свобода» и закрыть его. Но ему объяснили: объективно это работа на Москву. И так угомонили.
В 1970-1980-х изгнанные из СССР писатели и интеллектуалы — от Солженицына с «Архипелагом» и Максимова с «Континентом» до Аксенова с «Ожогом» и Гладилина на «Свободе» — успешно трудились на Западе. А созданные ими СМИ и книги, исправно, хоть и тайно, в Союзе распространяла целая сеть. Ее создал и давал материал International Literary Center в Нью-Йорке.
А спецслужбы СССР и Запада держали свой участок фронта. Вечно создавая и раскрывая разведсети друг друга. В т. ч. с помощью перебежчиков — Гордиевского, Митрохина, Левченко и других.
И нет причин считать, что сегодня остановка войны в Украине в этих сферах что-то изменит. Станет ли «конструктивно взаимодействовать» Запад с агрессивной, репрессивной и архаичной «Осью сопротивления»? Едва ли. В лучшем случае — хрупко сосуществовать по линии соприкосновения.
Надежды, что это «стабилизирует ситуацию в Европе» утопически оптимистичны. И хотя утопии нередко прекрасны, они-то и требуют предельно прагматичных оценок ситуации. А она такова, что политическая стабильность и безопасность даст лишь устранение источников дисбаланса и угроз.
Для Украины «собраться как нация» — не цель. Ее собрала война. И у нее и у мира задача пройти с малыми бедами сквозь крах госинститутов и буржуазного уклада к пересборке на других основах. Ее требует борьба демократии и развития с тираниями и архаикой.
Это — новые реалии. Их не нужно бояться. От них не надо отмахиваться. Их нужно принять. И искать в них роль и место российской диаспоры, и фракций ее оппозиции.
«Белой акации цветы эмиграции…»
Валерий Панюшкин в тексте «Эмиграция расцветет, оппозиция завянет» — статье-ответе Владиславу Иноземцеву — справедливо указывает на разницу между эмиграцией — людьми, покинувшими страну, чтоб жить как им охота, и оппозицией — теми, кто хочет менять власть. Но суждение, что их «позиции противоположны», и быть «эмигрантской оппозицией» можно лишь эпизодически, звучит экзотически.
Валерий пишет о восхитительных Рахманинове, Стравинском, Дягилеве, Бунине, Набокове, Максимове, Сикорском и великолепной княжне Ирен Голицыной, одарившей мир palazzo pajama. Они, де, эмигранты, но не оппозиционеры.
Но с другой-то стороны — Волин, Бакунин, Голдман, Кропоткин, Нин, Оджалан, Плеханов, де Сантильян, Сото, Ходоровски и их товарищи — все были эмигранты. И одновременно — оппозиционеры. Кто-то победил. Кто-то погиб. Это — война.
Валерий Панюшкин предрекает крах «опрометчивых надежд на скорое свержение тоталитарного строя в России». И вновь справедливо. Но учтем — не надежды ведут оппозиционеров. А планы. А вопрос, кто и как обустроит Россию — тема не только публичных дебатов, но и проектирования. Это сделают. Но — не болтуны.
Панюшкин желает эмиграции заняться делом. Прекрасно. Но разделение труда никто не отменял. Задача одних — инвестировать, торговать и преподавать. Других — хранить и продвигать культуру — писать и исполнять музыку, сочинять и издавать книги, рассказывать истории, проводить фестивали, снимать кино и т. д.
Чудное дело — строить в самом широком смысле дом вроде «Толстовской фермы» в Штатах. Чем и заняты добрые люди в Черногории, Грузии и других странах.
Но не забудем — многие эмигранты-бизнесмены и артисты (тот же Рахманинов) помогали эмигрантам-оппозиционерам. Бунин писал «Окаянные дни» не чтоб выплеснуть ненависть. Он боролся. Своим оружием — словом. Аксенов лукавил, говоря — «роман не бывает антисоветским». Бывает. И роман. И сюита. Если так считают в ЦК КПСС. Это доказала Третья волна — от Войновича до Ростроповича.
Возможно, к ним — к Акунину, Быкову, Дельфинову, Монеточке и другим, присоединится и упомянутая Панюшкиным Наоко. Возможно, в эмиграции она, как и они, найдет место в оппозиции. Не ей одной такое музыка навеяла. Слава Богу, ее сутки не превратили в годы.
Как могут — и могут ли?! — эмигранты изменить режим в России? Опять же — разделение труда никто не отменял. Тот, кто сдастся — сдастся. Тот, кто войет в дело — войдет. «Ибо всякой вещи свое время и черед» (Еккл. 8:6)…
