Товары из «недружественных» стран в Госдуме предложили маркировать надписью «произведено врагом России». Идею выдвинул заместитель председателя комитета по обороне Алексей Журавлев.
«Очень многие западные компании, формально объявив о том, что уходят из России, все же в том или ином виде стараются у нас свою продукцию по-прежнему продавать <…> Уверен, что такие товары нужно маркировать „произведено врагом России“, причем обязательно крупным шрифтом и на самом видном месте», — написал он в своем телеграм-канале.
По словам депутата, покупатель должен видеть, что, покупая такой товар, он «финансирует неприятеля». Потери западных компаний от этого «могут исчисляться миллионами долларов», добавил парламентарий, не уточнив, на основе каких данных приводит такую оценку.
После начала войны в Украине из России полностью ушли только 20% предприятий из «недружественных» стран, подсчитали «Важные истории». Журналисты привели такую оценку на основе изменения числа компаний в российском реестре юридических лиц с февраля 2022 года по апрель 2023. По подсчетам издания, их количество уменьшилось на 2,5 тысячи.
Несмотря на крупные вложения, полностью из России ушли многие автоконцерны: Mercedes-Benz, Renault, Nissan, Mazda. Издание также называет сеть автозаправок Shell, табачный холдинг Tobacco Group, сеть быстрого питания McDonaldʼs и других.
Небольшая доля ушедших компаний связана с ограничениями, которые ставят российские власти для зарубежных предприятий, намеренных продать бизнес в РФ. Так, продать российский бизнес зарубежные компании могут только со скидкой не менее 50% от цены, установленной в ходе независимой оценки. Кроме того, предприятие должно заплатить 5-10% от рыночной стоимости активов (в зависимости от суммы сделки).
И даже если компания согласится на такие условия, правительственная комиссия может не разрешить сделку. Кроме того, зарубежным предприятиям нужно получить согласия американских и европейских регуляторов.
В очереди на выход с российского рынка стоят около 2 тысяч компаний, писала в конце марта газета Financial Times со ссылкой на собеседника, близкого к правкомиссии. По данным издания, комиссия собирается трижды в месяц и на каждом заседании рассматривает не более семи заявок. При таких темпах на рассмотрение только имеющихся запросов уйдет около восьми лет.
