Поднявший мятеж, который едва не обернулся первым с 1990-х военным путчем, основатель ЧВК «Вагнер» 62-летний Евгений Пригожин разбился в авиакатастрофе в Тверской области ровно через два месяца после того, как двинул танки на Москву.
Главным итогом происшествия с Пригожиным стало то, что «российское государство окончательно оформило себя как террористическое», считает политолог Аббас Галлямов: «Раньше „патриотическая“ общественность могла тешить себя иллюзиями, что режим безжалостно уничтожает чужих, но по отношению к своим он более справедлив, более честен, более лоялен. Теперь стало очевидно, что по-настоящему своим для него является только сам Путин, для всех остальных правила у него одинаковые: тот, кто отказывается безоговорочно подчиняться, будет уничтожен. „Патриот“ человек или нет — не имеет значения. Классическая тирания без всяких идеологий».
Власть России, отчасти униженная «прощением» Пригожина в июне, восстановила свой пугающий силовой образ, пишет политолог Александр Кынев: «Альтернативный власти „патриотический“ дискурс, вышедший из-под контроля, будет и дальше ослабевать и маргинализироваться. Под большим вопросом позиции России в Африке в странах присутствия ЧВК „Вагнер“ (ЦАР, Мали). Если их не удалось оперативно заместить/переструктурировать, это будет ударом по влиянию России в Африке. На личные связи там завязано очень много. С другой стороны, в других странах „русских“ будут бояться и демонизировать меньше. Совершенно не важно, погиб ли Пригожин реально (к вопросу о мистификациях любителям конспирологии), он погиб публично, и после этого его как субъекта публичной политики не существует».
Окончательный уход радикально настроенного Пригожина из «элитного консенсуса» облегчает части элит процесс по мирным переговорам с Украиной, считает политолог Илья Геращенков: «„Пригожин“ показал, что власть не готова к дальнейшему заигрыванию с революционерами, кем бы они ни были, например Стрелковым. „Вагнер“ в последнее время (даже передислоцировавшись) так или иначе рассматривался многими как сила, потенциально имеющая возможность „развернуться внутрь страны“. А „совет командиров“ и вовсе выглядел как какая-то внешняя структура».
В некотором смысле Евгений Пригожин стал жертвой собственного пиара, считает политолог Кирилл Рогов: «Его черный телеграм и технологии астротурфинга мобилизовали миллионы пассивных любителей насилия в российском интернете, которые стали фанатами его дикой дивизии, также во многом державшейся на пригожинском пиаре. Эта мобилизация создавала у Пригожина ощущение защищенности. Как это нередко бывает, он сам в результате поверил в то, что изначально было технологией обмана, — во всех этих накрученных пользователей, за которыми устремлялись реальные любители кровавой свежатинки. Теперь свежатинкой оказался сам Пригожин».
