Количество судов, входящих в так называемый «теневой флот» России, выросло с менее чем 100 танкеров в начале 2022 года до 300–600 единиц к началу 2025 года — в зависимости от методики подсчета. Об этом сообщает профильное издание Safety4sea со ссылкой на исследование британской аналитической компании Dryad Global. В исследовании говорится, что приблизительно 40% российских «теневых» танкеров были приобретены у продавцов из стран Европейского союза. Средний возраст танкеров составляет 20–25 лет, что почти в два раза выше среднего возраста судов такого типа во всем мире (13 лет).
Несмотря на то что под западные санкции уже попало более 200 российских танкеров, Москве по-прежнему удается обходить часть ограничений. В Dryad Global подробно описали основные тактики, применяемые для уклонения от санкционного давления.
Одним из ключевых способов остаются манипуляции с системой автоматической идентификации судов (AIS). Экипажи, стремясь скрыть истинное назначение судна, могут изменять тип судна в системе — например, с «нефтяного танкера» на менее регулируемую категорию — или вовсе отключать транспондер при прохождении чувствительных районов, таких как Сеута или Ормузский пролив. В отдельных случаях суда передают ложные координаты, создавая видимость движения в другом районе.
Другим широко распространенным методом является смена флага и названия судна. Танкер может быть оперативно переведен с российского реестра, например, на либерийский, нередко с одновременной сменой идентификационных данных во время стоянки в порту.
Также часто применяется схема изменения структуры собственности. В течение одного года судно может несколько раз переходить от одной компании к другой, причем «владельцами» в таких случаях зачастую являются номинальные лица, тогда как реальный собственник остается в тени.
Еще один способ обхода санкций — сокрытие происхождения груза. Как отмечается в исследовании Dryad Global, в районах Ломе, Сеуты и Кандлы во время оффшорных перегрузок нефть российского, иранского и венесуэльского происхождения часто смешивается и декларируется как мазут. Это затрудняет отслеживание поставок и подрывает эффективность как санкционных мер, так и установленных ценовых ограничений, указывают аналитики.
