Придется начать с цитат из Дмитрия Пескова, представителя Кремля.
Первая. «Бюджет Министерства обороны и силового блока совсем недавно еще был в районе 3%, потом он вырос до 3,4%. И уже в самое последнее время он вырос до 6,7%. Это пока не критическая цифра. Но мы постепенно приближаемся в силу известных причин к ситуации середины 1980-х годов, когда доля расходов на силовой блок была 7,4%. Это — еще раз — не критично. Но это чрезвычайно важно и это требует особого отношения».
Вторая. «Очень важно вписать экономику силового блока в экономику страны. Вписать с тем, чтобы она соответствовала динамике нынешнего момента. Сегодня на поле боя побеждает тот, кто покажет больше инноваций, оперативного их внедрения. И поэтому на нынешнем этапе Путин принял решение, чтобы Минобороны возглавил гражданский человек».
Военная промышленность, но не военные
Здесь и далее я пользуюсь информацией и мнениями человека, выполняющего политические работы для администрации президента, а также политологов и осведомленных журналистов.
Картину они рисуют в целом такую. По Конституции, даже путинской, правительство должно сложить полномочия перед вновь «избранным» Владимиром Путиным. Военное лобби хотело нового премьера, поскольку было не слишком довольно Михаилом Мишустиным: с одной стороны, начиная примерно с июня 2022 года он формально не ограничивал расходы на армию и военную промышленность, но с другой, — требовал выполнения всех и всяческих бюрократических формальностей. «А еще он достал (другое слово, непечатное) военных своей цифровизацией», — говорит один из собеседников.
Но война — это прорва: все горит, взрывается, тонет и исчезает. Так что война — это разгул коррупции, и нужно иметь своих людей, а не мишустинских крючкотворов, чтобы беспрепятственно решать важные задачи в собственный карман. 6,7%, названные Песковым, — это очень большие деньги.
Идея состояла в том, чтобы вернуть Дмитрия Медведева, который за время войны и особенно за время работы первым зампредом Военно-промышленной комиссии (а председатель в ней Путин) сделался покорным оружием в руках военного лобби.
Но помешало несколько факторов. Первый — нынешние деловые качества Медведева широко известны, и ему нужен был бы крепкий первый заместитель, каким был некогда Игорь Шувалов. Человека, который одновременно устроил бы Кремль и согласился работать с Медведевым, инициативно не нашлось.
Второй — дело о коррупции Тимура Иванова, заместителя Шойгу. Он был очень удачной находкой: показная роскошь и слабые результаты работы — вот как военные расходуют деньги!
Третий — молодая военная поросль, нюхнувшая пороху на фронте, почти в открытую требовала перемен. Пригожинский мятеж многому научил Путина и его окружение: нужен надежный противовес политической влиятельности военных, а вовсе не их укрепление, и таким противовесом прекрасно работает Мишустин — как раз с его крючкотворством и желанием цифровизировать все живое.
Ну, а чтобы Мишустин не «жадничал», ему в первые заместители отрядили невоенного лоббиста военно-промышленного комплекса Дмитрия Мантурова. У них хорошие личные отношения, но Мантуров максимально близок к главному бенефициару государственных инвестиций в военно-промышленный комплекс — гендиректору «Ростеха» Сергею Чемезову.
Таким образом, гиганские деньги беспрепятственно будут идти в ВПК, но не достанутся прямо военным.
Перемещение Андрея Белоусова
Однако одного этого в Кремле показалось мало. Шойгу, конечно, водил Путина по тайге и ловил с ним рыбу, но этого недостаточно, во-первых, для отлаживания военной машины, а во-вторых, для того, чтобы Путин чувствовал себя в безопасности — все-таки Шойгу очень слушался своих генералов, а генералы до сих пор чувствовали себя очень вольготно.
Сейчас пока нельзя сказать, идет ли речь только о Шойгу — либо же демонтажу подлежит вся нынешняя верхушка Минобороны. Мы узнаем об этом по судьбе Валерия Герасимова. Если он останется начальником Генштаба — а Путин вроде бы «руководит» войной, напрямую общаясь именно с Герасимовым, — то отставка Шойгу носит личный характер («Вор должен сидеть в Кремле», — пошутил один из моих информаторов), группировка Шойгу не разбита до конца. Если Герасимов слетит — можно будет ожидать, наконец, возвышения полевых командиров, той самой смены элит, о которой Путин так часто говорит.
Наконец, нынешнее военное руководство — люди весьма дремучие, а нужно (см. цитату Пескова об инновациях) модернизировать и армию, и промышленность, пока деньги текут, повышать эффективность расходов. Звучит даже старинное советское слово «конверсия ВПК» — но в новом значении: не переделывать военные производства под гражданский выпуск, а сразу планировать работу так, чтобы можно было легко перейти на потребительские товары. Идея совершенно утопическая, но руководству нравится.
Потому и выбран Андрей Белоусов. Он вообще многим удобен Путину.
Они хорошо знакомы, Путин доверяет Белоусову со времен, когда тот работал у него экономическим помощником.
Белоусов если и коррупционер, то очень умеренный, а сейчас это особенно важно для военных.
Белоусов дирижист куда в большей степени, чем либерал, имеет репутацию государственника и полностью поддерживает агрессию в Украине. Вот цитата из его недавнего интервью:
«Я абсолютно согласен с идеей, что новые элиты сейчас выкристаллизовываются на новых территориях, потому что они там в реальной ситуации находятся. И я вижу ребят, которые оттуда приезжают, потом снова туда уезжают, много моих знакомых, мы общаемся, и я вижу, как они меняются на глазах.
И <…> нужны люди, которые все это будут осмысливать. И уже формировать в виде идеологем, идеологий и так далее, это обязательно».
Наконец, Белоусов имеет значительный опыт распоряжения крупными бюджетами, у него так называемое проектное мышление, он способен сосредоточиваться на выполнении конкретной большой задачи, не обращая внимания на лоббистские атаки.
Армии, видимо, с ним придется несладко, особенно первое время. Все же задача нового министра не только контроль денежных потоков, а скорее, вообще преобразование, почти реформа.
(Кстати, первый «гражданский» министр обороны, Сергей Иванов, был назначен на эту должность в разгар путинской чеченской войны — правда, тогда полномочия по ее ведению уже перешли к ФСБ.)
Безопасный Сергей Шойгу
Новая роль Шойгу вызвала разногласия. Одна часть аналитиков считает, что вообще говоря, это повышение — Совет безопасности в последние годы был важнейшим центром принятия решений, а его секретарь — это оперативное управление, сбор информации, описание развилок, предложения и т. п. Считается, например, что именно в Совете безопасности под непосредственным влиянием Патрушева оформилась идея вторжения в Украину как хорошего способа решения многих российских проблем, политических и экономических.
Другая же часть уверена, что Совет безопасности с Шойгу в роли секретаря и одновременно Медведевым в роли зампреда становится отстойником для вышедших в тираж кадров, декоративным органом без реальных полномочий.
Мы пока не знаем, чем будет заниматься верный друг и важнейший советчик Путина Патрушев, высказанная одним из моих собеседников мысль, что он возглавит администрацию президента выглядит не слишком реалистической, — но по следующей должности Патрушева можно будет судить и о Совете безопасности. Если должность будет чем-то вроде спецпредставителя по экологии, как у тяжело больного Сергея Иванова — Совбез остается, как говорится, при делах. Если должность будет серьезная, придется признать закат Совбеза.
В пользу заката говорит комментарий Пескова, который имплицитно признает, что Шойгу именно пристроен, что секретарь Совбеза — маловато для него, а поэтому: «В должности секретаря Совбеза [Шойгу] будет одновременно заместителем председателя комиссии по ВПК. Он глубоко погружен в эту работу. Он прекрасно знает темпы производства военно-промышленной продукции, по конкретным предприятиям. Он посещает эти предприятия. Из Министерства обороны под президента выводится ФСВТС, и ее работу также возглавит и будет курировать Сергей Шойгу».
***
Итак, по всей видимости, можно сказать, что перестановки в правительстве понадобились Кремлю, чтобы снизить сильнейшее влияние военных на политику и экономику России. Отсюда легко сделать два противоположных вывода.
Первый: в Кремле считают, что победа близка, и надо готовиться к возвращению страны на мирные рельсы.
Второй: в Кремле считают, что война затягивается, и нужно оптимизировать расходы и повышать эффективность затрат.
