Доля рубля в оплате российского импорта в I квартале впервые превысила половину – 51,7%, сообщил Центробанк. Пик (53,5%) был достигнут в феврале, а март стал четвертым месяцем, когда большая часть импорта формально оплачивается в рублях, следует из статистики регулятора. Растет и доля экспорта, оплачиваемого в рублях: в марте она достигла рекордных 47,6%.
Высокая доля расчетов в национальных валютах – предмет гордости российских чиновников во главе с Владимиром Путиным: таким образом Россия обходит санкции, под которые попали практически все более менее значимые банки, кроме дочек иностранных. Формальный рост доли платежей в рублях, действительно, отражает рост доли теневых расчетов, невидимых западным контролерам.
Как устроены эти расчеты, недавно описывал докладе «Международные расчеты в условиях санкций» руководитель аналитического центра CASE Дмитрий Некрасов. Каждая новая волна санкций и попыток добиться их соблюдения усложняла расчеты, но через некоторое время оборванные цепочки платежей заменялись другими, теневыми. В результате для обслуживания российской внешней торговли фактически сложилась альтернативная система международных расчетов.
Она основана на том, что расчеты в рублях внутри одного банка (идеальный случай) не видны внешним наблюдателям. Центробанк еще после аннексии Крыма создал «русский SWIFT», Систему передачи финансовых сообщений (СПФС, попала под санкции летом 2024 г.). Аналогично с юаневыми расчетами внутри одного китайского банка. После начала войны китайские компании начали массово открывать рублевые счета в российских банках, а российские – юаневые в банках Китая.
Но китайцам не нужны рубли – кроме как для оплаты российских товаров, а западные регуляторы могут увидеть переводы между российскими и китайскими банками. Поэтому китайские компании открывают зеркальные счета в юанях в китайском банке, который как-то связан с российским, например соглашением о разделе комиссий за переводы. В результате образуются два параллельных контура: рубли обращаются внутри российского банка, а юани – в китайском, между китайскими компаниями. Формально при этом получается рублевый импорт.
К концу 2024 г. большая часть расчетов с Китаем перешла на такие «зеркальные» операции, пишет Некрасов. При этом объем прямых переводов между китайскими и российскими банками постоянно уменьшался, как и прямых операций по обмену валюты. По его данным, по «китайскому» сценарию происходит большая часть расчетов со странами СНГ, Турцией и Ираном.
Главное спрятать «хвост»
Уязвимое место «зеркальных» схем в том, что не бывает идеальной ситуации, когда объем импорта и экспорта, проходящих через один банк, одинаковы. Разницу, или «хвост» надо как-то компенсировать. Организаторы схем держат запас обеих валют, но это не всегда помогает. Рублевые «хвосты» внутри российской банковской системы или юаневые внутри китайской можно расшить прямыми сделками без конвертаций в валюты третьих стран, но дисбалансы в торговле России с другими странами вынуждает при конверсии использовать валюты третьих стран. Эти операции могут быть заметны западным регуляторам.
Расчеты с Индией, странами Юго-Восточной Азии и ОАЭ устроены иначе. Заметная их часть осуществляется в «недружественных» валютах «так же, как до войны» через не попавшие под санкции российские банки. Кроме того, существуют посредники с сетью юрлиц в странах Запада и «третьего мира». Они выглядят как экспортеры или импортеры из третьих стран, с их счетов оплачивается импорт, на них же поступают платежи за российский экспорт.
Формально это зачастую тоже торговля за рубли. «В России юрлица посредника, зарегистрированные в транзитных странах, принимают рублевые платежи от импортеров, а также платят экспортерам в рублях за экспортируемый товар», – описывает Некрасов. Услугами таких посредников, по его словам, пользуется, в основном, малый и средний бизнес, предпочитающий работать «в белую».
По сути, экспортная выручка остается на зарубежных счетах посредников, с которых оплачивается российский импорт, описывает эту схему Некрасов. Похожим образом работает «неформальная валютная биржа»: казначейства крупных неподсанкционных экспортеров оставляют до 80% экспортной выручки в «недружественных» валютах на своих счетах за рубежом. Когда им нужны рубли в России, они продают валюту. В России экспортер получает рубли, например, от крупного ритейлера и оплачивает его закупки валютой со своего зарубежного счета.
Такие схемы ощутимо повышают издержки на проведение платежей. Крупные экспортеры могут даже остаться в выигрыше, мелкие тратят на платежи 2-7%. Импортеры теряют не менее 3%: крупные – до 5%, средние и мелкие – до 10%. Платить рублями гораздо дороже, но надежнее и контроль слабее, говорили The Moscow Times многие импортеры.
Чем больше российский бизнес переходит на такие схемы, тем менее обременительными они становятся. Невидимые для Запада системы расчетов существовали и раньше, но были слишком дороги и сомнительны для обычного бизнеса, пишет Некрасов, но санкции в отношении страны с огромным торговым оборотом «создали условия, в которых данные каналы стали дешевле и со всех точек зрения более приемлемыми для обычного бизнеса».
Внешнеторговый оборот России в 2024 г. составил $717 млрд. По оценке Некрасова, если усреднить комиссии импортеров и экспортеров, то 1,5–4% потерь на платежах составят $10–30 млрд в год. Рынок такого масштаба будет развиваться, и «скорость перехода на альтернативные расчеты ограничена лишь инфраструктурой», заключает он.
Низкий спрос на валюту в России, который отметил Центробанк, видимо, во многом обусловлен устойчивым ростом доли рубля в расчетах за импорт, полагают аналитики Райффайзенбанка. Валютный баланс (разница между валютной частью экспорта и импорта), судя по всему, улучшался последние месяцы. Снижение спроса на валюту может объясняться расширением рублевых схем расчета за импорт, согласны аналитики Промсвязьбанка.
