Приведет ли пандемия к взрывному росту рождаемости или разводов? Такой вопрос нередко звучал год назад, когда начинался глобальный социальный эксперимент по отправке людей по домам на карантин из-за распространения коронавируса.
Первые признаки были не очень обнадеживающими. В сообщении с северо-запада Китая в прошлом марте говорилось о рекордном количестве заявлений на развод, поданных в соответствующие государственные службы, когда те возобновили работу после смягчения ограничительных мер. В 2020 г. ООН назвала рост числа случаев домашнего насилия в отношении женщин «теневой пандемией». А недавно Financial Times писала о падении рождаемости в странах Европы.
Тем не менее профессор обществознания Нью-Йоркского университета Эрик Клиненберг считает, что пока еще рано оценивать влияние ковида на супружеские отношения. «Сомневаюсь, что кто-либо из вступавших в брак в последние 50 лет ожидал, что при этом они дают клятву круглосуточно сидеть с супругом в маленьком жилом помещении, там же работать, помогать детям учиться дома и не иметь возможности сходить куда-то развеяться. Прошедший год вызвал большой стресс. При этом многие испытывают острое чувство экономической незащищенности и поэтому могут не решаться уйти от супруга и зажить новой жизнью», — говорит Клиненберг.
«В периоды больших потрясений люди часто откладывают принятие решений, которые могут изменить их жизнь, — говорит Эмма Джилл, директор британской юридической фирмы Vardags. — Из-за локдауна парам стало гораздо сложнее развестись — хотя бы потому, что, когда все время сидишь с кем-то в четырех стенах, трудно побыть одному и обсудить свое положение с адвокатом».
Потеря работы всегда является большим стрессом для супружеских пар, говорит социолог Алия Рао, но во времена массовой безработицы обвинять в этом партнера сложнее. Хотя на нормализацию отношений в такой ситуации «может уйти больше времени», добавляет она.
Пандемия многих из нас заставила пересмотреть свой образ жизни и работы. Так же и с личными взаимоотношениями. «Если ваши отношения и без того уже были напряженными, то ситуация могла еще больше ухудшиться», — говорит Питер Сэддингтон, консультант Relate. Но некоторые пары нашли в ней и плюсы: «У них появилось больше времени, чтобы проводить друг с другом и с семьей, удалось избежать эмоциональной нагрузки, которая порой возникает во время поездок».
Большинство пар, вероятно, испытало и благое, и злополучное влияние пандемии на взаимоотношения.
Одна женщина рассказала мне, что год назад чувствовала себя абсолютно счастливой. Раз уж она была вынуждена все время сидеть в маленькой квартире, как прекрасно, что она разделит это время с мужем и ребенком, рассуждала она. Но по мере того, как недели шли за неделями и приходилось все время скакать от рабочего стола к ребенку, который учился дистанционно, и обратно, накапливалось и раздражение по отношению к мужу. Поскольку от домашних забот больше нельзя было отвлечься, уйдя в офис или на вечеринку с друзьями, она стала задаваться вопросом, что у них с супругом вообще есть общего. При этом на фоне постоянных сообщений о росте числа умерших от ковида она стала остро осознавать, насколько хрупкая штука жизнь. Все это заставило ее погрузиться в самоанализ, но прошли уже месяцы, а она так и не нашла ответы на вставшие перед ней экзистенциальные вопросы. И теперь говорит, что «задумывается о разводе».
Если попытаться поискать полезные исторические прецеденты того, как пандемии влияли на супружеские отношения, то «их, в общем-то, и не найти», говорит Пэт Тейн, профессор современной истории King’s College London. Сравнивать пандемию коронавируса с испанкой 1918–1920 гг. или «черной смертью» в XIV в. сложно не только из-за масштабов заболевания и его последствий для демографии. Сейчас о нашей жизни собрано неизмеримо больше данных, а люди раскрывают гораздо больше информации, чем в прошлом, когда, например, «о домашнем насилии не говорилось вообще», напоминает Тейн. «Из-за ситуации с расходами многие браки распадались, даже если супруги не разводились. Сегодня люди гораздо больше говорят о том, что в прошлом скрывали или о чем стыдились говорить», — отмечает она.
Невозможно делать обобщающие выводы о том, как общество реагирует на болезни и пандемии, считает историк Джон Сейбапэти: «Сами по себе болезни не несут какого-либо смысла. Смысл им придаем мы».
Сегодняшнюю ситуацию от пандемий прошлого отличает, например, отсутствие коллективных ресурсов, таких как религия, поэтому семьям и супружеским парам в большей степени приходится справляться с трудностями в одиночку. «Еще один способ, которым мы пытаемся придать смысл жизни, — искусство, но и его ресурсы в этой ситуации оказались ограниченны. Если не считать общения в семьях и постов в соцсетях, мы не придумали ничего оригинального, чтобы привлечь коллективные ресурсы для осознания той сложной ситуации, в которой оказались. Высшим достижением в этом отношении оказались совместные аплодисменты, которыми жители награждали врачей [в начале пандемии в некоторых странах]. А раз мы не можем сформулировать общий смысл в других местах, то, по всей видимости, будем требовать придания большего смысла нашей жизни от самых близких членов своей семьи».
Перевел Михаил Оверченко
