Во время своего визита в Нью-Йорк в 2003 г. Владимир Путин пытался предстать перед инвесторами реформатором экономики, готовым привлекать в Россию западных капиталистов. Россия больше чем просто еще одно нефтяное государство и разделяет ценности «нормальной европейской страны», убеждал он нас.
Сегодня, когда Путин организовал вторжение в Украину, подобные заявления кажутся пустыми словами, но тогда он выглядел искренним. Возглавив страну, пострадавшую в конце 1990 гг. от финансового кризиса и дефолта, он стремился проводить приватизацию и дерегулировать экономику. Ввел плоскую 13%-ную шкалу подоходного налога, завоевав симпатии американских консерваторов. Вкупе с растущими ценами на нефть реформы обеспечили повышение подушевого дохода с $2000 в начале его правления до $16 000 на пике в начале 2010 гг.
Но власть и успех изменили Путина. В отличие от руководителей других развивающихся стран, он перестал встречаться с управляющими иностранными фондами. Один из его помощников сказал мне, что такие встречи — для «второстепенных и маленьких держав», а не великих, таких как США и Россия.
В 2010 г. меня пригласили выступить в Москве и дать «откровенную» оценку российской экономики. Я воспринял такое приглашение буквально и, не зная, что сессию будут показывать по телевизору, заявил, что России будет трудно сохранить достигнутые успехи. Став страной со средним уровнем дохода, Россия, чтобы идти вперед, должна развивать ненефтяные секторы, сократить зависимость от крупных госкомпаний и бороться со всепроникающей коррупцией, сказал я. А на следующее утро обнаружил, что мое имя склоняют пропутинские СМИ, называя меня бесцеремонным гостем, без чьих иностранных комментариев и капиталов Россия вполне может обойтись.
Спустя несколько месяцев я разговаривал с бывшим президентом США Джорджем Бушем, который описал произошедшие с Путиным изменения похожим образом: от прагматичного в начале до хвастливого в конце 2000-х. Во время их последней встречи в Москве Путин представил Бушу своего ретривера, заявив, что он «больше, сильнее и быстрее», чем терьер Барни американского президента.
Сегодня Путина часто называют уникальным лидером, стремящимся восстановить имперскую сферу влияния для России. Но с экономической точки зрения, это широко распространенный тип.
К концу 2000-х Путин самоуспокоился и перестал проводить реформы. А когда западные страны ввели санкции в ответ на аннексию Крыма в 2014 г., он и вовсе перестал заботиться об экономическом росте и стал строить «крепость Россию», невосприимчивую к международным потокам капитала.
Казалось, что какое-то время этот подход работал, но теперь выстроенная линия обороны начинает разрушаться под давлением новых, беспрецедентных санкций. Подушевой доход в России упал с $16 000 на максимуме до $12 000 перед вторжением в Украину. Теперь он может упасть ниже $10 000 к концу 2022 г., несмотря на рост цен на нефть.
Уолл-стрит иногда дружит с автократами, потому что тем порой удается создать экономический бум, но на каждую историю успеха есть три или четыре, порождающих стагнацию или даже перманентный кризис. Примеров много: от Кастро на Кубе до Кимов в Северной Корее, не говоря уже о многочисленных правителях в Африке, включая Роберте Мугабе в Зимбабве, Хайле Селассие в Эфиопии и Йовери Мусевени в Уганде.
В особо экстремальных случаях у 36 стран годы быстрого роста сменялись годами спада в течение десятилетий: 75% из них были автократиями, в том числе многие — нефтедобывающими странами, включая Нигерию, Иран, Сирию и Ирак.
С Путиным Россия рискует оказаться в числе таких экстремальных случаев. Рынки оценивают вероятность ее дефолта по внешнему долгу в 99%; именно такой судьбы для страны Путин старался избежать в начале своего правления.
Будучи когда-то реформатором, сегодня он по всем статьям выглядит как архетипичный стареющий автократ. Аналогичные экономические кризисы наблюдаются в странах, где уже долгое время правят такие же «сильные лидеры»: Александр Лукашенко в Белоруссии, Реджеп Тайип Эрдоган в Турции, Махинда Раджапаксе в Шри-Ланке.
Эти случаи напоминают также о том, что автократия, вне зависимости от своей успешности на экономическом поприще, может сохраняться долго. Об этом стоит помнить западным лидерам, которые сейчас надеются, что Путин падет под обломками рушащейся экономики. Автократы способны разорвать связь между политикой и экономикой и сидеть в своем кресле бесконечно долго.
