23 февраля 2022 года.
Лондон. Мы здесь, потому что в 2020 году вынуждены были спасать мужа от Окрестина (Изолятор в переулке Окрестина в Минске, куда отправляли арестованных участников протестов летом 2020 года. Арестованные сообщали об избиениях и пытках в этом изоляторе. — ТМТ). Я продала бизнес, который создавала 18 лет, и собиралась снова переехать и начать новый, в России. Два года эмиграции не оставили никаких сомнений в том, что мое место в Петербурге. Мы уже утвердили концепцию, провели удачные переговоры с Петропавловской крепостью, заканчиваем просчитывать финансовую модель, строим грандиозные планы.
24 февраля 2022 года.
Мой день рождения. Мне 43. Собираемся с сыном в музей Гарри Поттера — волнительно, мы ждали этого, кажется, целую вечность. Звонок мужа: «Прочитай новости». Война.
Праздник превратился в туман. В Мекке магии и волшебства погружаюсь во мрак. Первые фотографии ракетных ударов, свидетельства украинцев, Волан-де-Морт с омерзительными разъяснениями на российских телеканалах. За имбирным пивом понимаю, что в моей жизни больше нет Петербурга, прекрасного и долгожданного проекта, дома.
Дальше все было очень больно. Мой информационный пузырь лопнул мгновенно. Близкое окружение онемело и замолчало: осталось буквально несколько человек, с которыми можно было разделить однозначность и трагичность происходящего. Мои вопросы и инициативы часто вызывали у знакомых раздражение и отторжение. Меня терзала беспомощность: как я могу выразить свою гражданскую позицию, как могу призвать к немедленной остановке огня, каким способом могу сформулировать протест против недопустимой войны?.. Размышления на эту тему приводили меня к одному и тому же выводу: в отсутствие аудитории в соцсетях я могу сделать это только телом, выйдя на улицу. Но я все еще была в Лондоне.
С мамой мы говорили много. Она не понимала, почему мои планы так резко изменились, почему я, скорее всего, не вернусь.
По мнению мамы, Россия была и остается свободной страной с сильным президентом, без каких-либо признаков диктатуры и репрессий. После очередного разговора, полного отчаяния и логических ловушек, я поняла, что должна приехать в Петербург, и уже знала, какие слова напишу на плакате.
Так я и сделала. Мой пикет длился 1,5 часа. Благодаря своей волонтерской работе в героическом проекте «Передачи» (Волонтерский проект по сбору и отправке передач в ОВД для задержанных. — ТМТ) я хорошо знала, что меня ждет.
Меня задержали, покатали по городу и привезли в отделение. Там я провела несколько часов. Полицейские вели себя очень вежливо, спрашивали все время, на кой черт мне это надо. Один оказался философом. Согласно его теории, люди — это муравьи, а мир — большой муравейник. На смену умершим муравьям народятся новые. И нет в этом ничего страшного, просто ход вещей. Поэтому заниматься следует собой и своей семьей, а не «вот этим всем».
Потом приехал защитник из «ОВД-Инфо», помог с бумагами. Меня отпустили. За дверью меня уже ждали друзья и сестренка. Обнялись.
Сейчас я жду суда. Статья КоАП 20.3.3 — «Дискредитация вооруженных сил».
В мгновение ока я обрела славу. На Невском фраза «вы настоящий герой» звучала часто. И потом тоже. Конечно, я очень благодарна. Но вот что становилось все отчетливее по мере того, как мир одаривал меня восхищением. Чтобы стать настоящим героем в длинной жизни, в профессии или в родительстве, нужно, кажется, совершить невозможное, быть по-настоящему крутым, добрым, талантливым, сильным. Это дается немногим. И как же это опасно — стать героем в одно мгновение, почти ничего для этого не предприняв.
Да, я приняла риски: вся моя материальная собственность в Петербурге, там мои родители и сестра. Я рисковала не вернуться в Лондон к сыну. Но тем, кого убивают от нашего имени, мягко говоря, тоже не сладко. Кажется, это вообще не вопрос выбора.. И уж точно не героизма. Ведь длилось это всего шесть часов. И я знала, что меня не будут бить.
21 мая 2022 года.
Я не понимаю, почему Петербург и Москва стали глухонемыми. Ругаю себя за оценочные суждения и высокие ожидания. Потом опять не понимаю. Не могу смириться с тем, что в России нет общества, что теперь дома я неуместна. Нет войне. Нет страху.
