Того, кто знает, что такое среднеазиатская чилля, изнуряющая безветренная жара, продолжающаяся около 40 дней, с конца июня по начало августа, с сорока-пятидесятиградусными температурами, не удивишь впечатлениями ошалелого москвича, не понимающего, как живут на этой сковородке люди.
Но вот живут же, даже специально прилетают сюда в эти дни, заседают, речи говорят, бумаги пишут. Я тоже прилетал на прошлой неделе в Ташкент — участвовать в Международной конференции по Афганистану. Тем, кто давно не был в узбекской столице, ее не узнать, впрочем, и тем, кто бывал там недавно, тоже.
Исламский дресс-код
Город приобретает черты мировых центров, где крутятся большие деньги и делается большая политика. За рулем недешевых машин местного производства — красивые женщины, часто в прибранных по мусульманской традиции обыденных нарядах. На улицах — тоже. Это заметно.
Узбекистан — страна с укорененным образом жизни, в котором ислам занимает центральное место, и вряд ли правильно будет считать, что исламский дресс-код — всего лишь дань моде. Возвращение к утраченной в советские времена идентичности может быть вполне искренним, а иногда даже удобным в практическом смысле, если оно не навязывается жестко властью либо мечетью. Но власть в Узбекистане подчеркнуто светская, а муллы, похоже, знают пределы дозволенного.
Меняется и сам характер власти, стремящейся не раздражать людей самим фактом своего присутствия. Мне, больше 40 лет назад впервые оказавшемуся в Ташкенте, было непривычно увидеть проносившийся мимо меня встречным курсом кортеж президента при продолжавшем жить своей жизнью городе с неперекрытыми улицами.
Субъект мировой политики
Поиски новой, уже политической идентичности сегодня характерны для всей постсоветской Центральной Азии. Четвертая консультативная встреча пяти президентов стран региона, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана, состоявшаяся на прошлой неделе в киргизской Чолпон-Ате на берегу Иссык-Куля, — она как раз про это.
Мне довелось наблюдать за первыми двумя саммитами «пятерки», в Астане в 2018-м и Ташкенте в 2019-м. Тогда уже было понятно: это попытка выделить огромный регион, связанный историей и географией, в субъект мировой политики, стремящийся утвердить свою независимость от мировых центров силы. Тогда это заметно насторожило Москву, увидевшую в этой попытке стремление вырваться из сферы российского влияния. Ведь центральноазиатская «пятерка» в той или иной степени либо была частью военно-политических и экономических союзов, где главенствовала Россия (ОДКБ и ЕАЭС), либо, как нейтральный Туркменистан, очевидно рассматривалась Москвой как зона ее национальных интересов.
24 февраля 2022 года обозначило новую точку расхождения интересов России и Центральной Азии. Ни в одной из столиц региона прямо не поддержали российскую спецоперацию в Украине, лишь приняли к сведению аргументы Москвы, ее объясняющие. Наиболее выразительно эта позиция была явлена Ташкентом и Нур-Султаном (бывшей Астаной), где в разной форме, но одинаково четко на высоком уровне отказались признать независимость «квазигосударственных» донецких республик.
Красная линия, прочерченная нефтью
В Москве эта плохо скрытая фронда вызвала раздражение, достаточно только вспомнить внезапно обнаруженные Путиным фирменные трудности с выговариванием имени-отчества президента Казахстана Касыма-Жомарта Токаева в ответ на упоминание «квазигосударственности»…
После этого инцидента как по заказу неожиданно стали возникать разного рода помехи в работе Транскаспийского трубопроводного консорциума (КТК), по которому казахстанская и российская нефть шла в Европу. Но если для России КТК — всего одна из труб, по которой качалась российская нефть на экспорт, то для Казахстана КТК — стратегической важности маршрут, это до 80% экспорта казахстанской нефти. В Нур-Султане не стали обострять конфликт с Москвой, а решили пойти, согласно классику марксизма-ленинизма, «другим путем». Причем буквально: стали налаживать другие маршруты экспорта нефти, обходить Россию. Это сработало, претензии к работе КТК у Москвы быстро рассеялись.
Вот таким возвратно-поступательным путем партнеры и союзники России, похоже, начинают постепенно готовить себя к выходу за «красную линию», очерченную бывшей метрополией Российской империи для своих сателлитов. В майках лидеров две главные страны Центральной Азии, Казахстан и Узбекистан, обладающие собственными ресурсами для самостоятельного развития и проведения многовекторной политики. Их путь будет заковыристым, уже в этом году в обеих странах пролилась кровь, в январе в Алматы и в июле в Каракалпакии. Эти драмы еще по-настоящему не пережиты и неотрефлексированы ни обществом, ни властью.
Три из пяти
Но уже есть признаки того, что государственные лидеры готовы признать свою ответственность за произошедшие трагедии, кроме того, они ищут поддержки друг у друга в эти трудные времена.
Возможно, так родилась идея подписать в Чолпон-Ате Договор между странами «пятерки» о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве, обязывающий оказывать друг другу помощь в случае угрозы независимости и территориальной целостности и воздерживаться от применения силы в отношении друг друга. Однако в ходе встречи выяснилось, что президенты Таджикистана и Туркменистана уклонились от подписания, объяснив это необходимостью вначале провести соответствующие процедуры в своих странах. Это выглядело странно до чрезвычайности, на таком высоком уровне обычно не возникает подобных форс-мажоров.
Утверждают, что президент Таджикистана Рахмонов в условиях нерешенных территориальных споров на границе с Кыргызстаном не хотел связывать себя лишними обязательствами не применять силу… А молодой туркменский вождь Бердымухамедов-младший в отсутствии рядом папы, возможно, не решился давать гарантии предоставления помощи соседям, он же лидер нейтрального государства…
Договор оказался пока трехсторонним, между Казахстаном, Кыргызстаном и Узбекистаном, тремя тюркоязычными государствами, членами Организации тюркских государств, куда входят также Азербайджан и Турция, а Туркменистан и Венгрия — наблюдатели. Означает ли это, что внутри СНГ образовалась новая политическая структура? Разумеется, пока говорить об этом рано. Но то, что наблюдается отчетливая тенденция обезопасить себя от неожиданностей, связанных с непредсказуемым поведением бывшей имперской метрополии — очевидно.
Кроме того, это укладывается в рамки политики, проводимой уже шесть лет посткаримовским руководством Узбекистана, которую в Ташкенте называют внешнеполитической «доктриной Мирзиеева». Ее смысл в установлении доверительных и взаимовыгодных отношений с ближайшими пятью соседями Узбекистана, буквально центрального государства региона. В числе этих соседей — Афганистан, находящийся ныне под властью «Талибана»*. Именно стремлением обеспечить поствоенную реабилитацию Афганистана объяснялась жаркая во всех смыслах афганская конференция в Ташкенте. Талибы, надо признать, выглядели там скорее импозантными, нежели договороспособными…
Как заметил на конференции китайский представитель: если дорогая трудная, это не значит, что не стоит по ней идти.
* организация запрещена в России.
