Наверное, самое яркое признание властями своей беспомощности — вручение звания иноагента под «юбилейным» номером 1000 демографу Алексею Ракше, давно и последовательно объясняющего властям, что их демографическая политика неправильна. Нет смысла платить за раннюю беременность, убеждает он, — ранние рождения не увеличивают количества детей у женщины. Нет смысла платить за первого ребенка — первого все, желающие детей, и так рожают.
Надо платить за второго-третьего. И платить много — миллиона по два.
Пшик
Честно говоря, советы понятны и без специального образования: родившая девушка-полуребенок на всю жизнь запомнит, что дети — это лишение так желанных в юности радостей тусовки, а еще — возможности получить хорошее образование и сделать карьеру. А так как сама беременность у нее, как правило, незапланированная, то и ребенок часто оказывается нежеланным и нелюбимым — да, материнский инстинкт не кнопочка, на которую стоит нажать, и все само пойдет. А про деньги на второго ребенка и говорить нечего — тут любой обладающий здравым смыслом поймет, что Ракша прав, а власть фактически затыкает правде рот.
Однако ж глупость демографической политики власти обсуждать, кажется, бессмысленно. Тем более что и не глупость это вовсе, а точный расчет: такие действия помогают губернаторам отчитаться о повышении рождаемости в подведомственном им регионе безо всяких реальных успехов: потому как школьницы беременеют не ради денег, а из-за недоступности эффективных противозачаточных (в том числе — посткоитальной контрацепции) средств и отсутствия полового просвещения; первые дети рождаются не потому, что дали денег, а просто рождение ребенка переносят на более ранний срок, чем планировали. Через несколько лет выяснится, что все эти меры — пшик, но к тому времени ответственные лица уже будут парить в других небесах, так что им главное — прокукарекать именно сейчас.
Гораздо интереснее поговорить о том, что, помимо материальных стимулов, может вызвать реальный, долгосрочный и устойчивый рострождаемости. И тут современная история знает пока только два пути.
Бум
Первый испробован в США. В 1947 году был сдан первый дом, построенный компанией «Левитт и сыновья» — скромный типовой особняк с двумя спальнями и возможностью устроить еще две на чердаке. В 1950 году «домами Левитта» массово застраивались пригороды мегаполисов. Их сдавали и продавали в первую очередь ветеранам войны за символическую цену, их разыгрывали в национальных лотереях (есть трогательный фильм «Война» 1994 года с Кевином Костнером, где семья white trash выбирается из депрессивного поселка благодаря тому, что выигрывают в лотерею такой дом), именно они положили начало бурному развитию субурбий в США и специфическому образу жизни, сложившемуся в них.
Сам основатель компании Уильям Левитт считал, что своими домами он борется с коммунизмом: не может человек, имеющий собственный дом, сочувствовать уничтожителям частной собственности. Но самым значительным был вклад Левиттов в демографию: именно в этих домах, дешевых и однотипных, начался бэби-бум.
Собственно, это истина, не требующая доказательств: отсутствие жизненного пространства — одно из мощнейших средств сдерживания рождаемости. В однокомнатной квартире можно родить одного ребенка максимум, в студии — ни одного, в двухкомнатной — двоих, и все это будет в тесноте и в обиде. При этом увеличение количества детей ведет к увеличению расходов, что делает расширение жилплощади еще более трудным делом. Получив за посильные деньги дом с двумя спальнями и возможностью легко и дешево довести их число до четырех, молодожены могут планировать число детей уже без оглядки на жилищный вопрос.
Еще одна гениальная, возможно, и непреднамеренная вещь, которую сделали Левитты, — создание общественного климата в таких субурбиях, где наличие двух-трех детей считается нормой. По нынешним временам эту атмосферу можно назвать токсичной — ее так и называют, причем сами американцы в многочисленных фильмах о жизни семей в таких поселках. Отсутствие в те времена достаточного транспортного сообщения для всех членов семьи (тогда еще два автомобиля в семье было редкостью) и необходимость трудоустроить прежде всего ветеранов войны привели к тому, что женщин усадили дома почти насильно, объявив идеалом образ просвещенной домохозяйки: у нее и дом в порядке, и газон пострижен, и дети хорошо учатся, и муж накормлен. Это, в свою очередь, вызвало множество проблем впоследствии, но надо признать — в начале 1950-х все это способствовало бэби-буму.
Импульс
Сегодня в России есть немало сторонников создания таких субурбий, но пока все ограничивается разовыми инициативами в некоторых регионах. Причина проста — недостатки подобных поселков уже слишком хорошо видны: отсутствие социальной инфраструктуры, плохая транспортная доступность, необходимость полностью изменить конфигурацию высших учебных заведений и колледжей, создавая кампусы для студентов (что в условиях расположения большинства из них в центре мегаполисов весьма проблематично). Да и нет у большинства российских женщин ни возможности, ни желания становиться домохозяйками — тому есть масса препятствий, начиная с изменения современных представлений о роли женщин и заканчивая зарплатами мужей и проблемами с материальным обеспечением в случае развода.
Тем не менее, какие-то варианты частичного внедрения опыта США есть — от радикального облегчения и снижения цены таких домов и ипотечных платежей до инвестиций местных и федеральных бюджетов в создание инфраструктуры субурбий. Тут вполне возможен союз с теми же застройщиками, которые сегодня лоббируют строительство многоэтажных комплексов там, где логичнее построить как раз «одноэтажную Россию» — да, даже строительство больших поселков с «ядрами социальной инфраструктуры» между ними и транспортной доступностью гораздо менее выгодно, чем строительство «человейников», но раз уж наше правительство умеет быть твердым в интересных для него вопросах, то нет причин не проявить твердости и здесь. Тем более, что развитие онлайн-занятости частично снимает проблему трудоустройства женщин в таких поселках. Да и перенос высших учебных заведений в глубинку со строительством при них кампусов — вещь, конечно, дорогостоящая, но благодатная, так как может стать тем самым импульсом, который остановит вымирание малых городов.
Няня
Верю ли я в то, что нечто подобное будет сделано? Нет. Прежде всего потому, что нынешняя борьба за повышение рождаемости не воспринимается ее бойцами иначе, как кампанейщина, в которой можно найти для себя трамплин для взлета карьеры — ну или просто возможность обогащения. Поэтому, вполне возможно, в России самотеком будет идти другой процесс, начавшийся в скандинавских странах, — с собственной, разумеется, не очень привлекательной спецификой.
Речь о тенденции повышения рождаемости в страте от «высший средний класс» и далее. Это, как правило, семьи, где карьеру делают и муж, и жена одновременно. Как вариант — женщина имеет свой бизнес, опираясь или нет на бизнес мужа. У них есть средства и возможности нанять детям няню, отдать их в частный детский сад и в частную школу полного дня. Радость материнства здесь не выражается в стоическом круглосуточном общении с детьми, заполненном преимущественно сменой подгузников, кормлением, уборкой и готовкой. Изредка в таких семьях роль нянек исполняют бабушки, но это исключение — при нынешнем выходе на пенсию в 60, простые подсчеты показывают, что бабушкам удастся понянчить разве что правнуков, если их дети будут рожать в 20.
Я сама знакома с такой семьей — моя однокурсница, выйдя замуж студенческим браком, внезапно оказалась женой миллионера средней руки. Четверо детей, две сменные няни, домработница с обязанностями готовки, частные детсады, школа-пансион, университет в США. Даже при таком обеспечении помогающим персоналом карьеры ей сделать не удалось — пока дети были маленькие, нам ни разу не удавалось спокойно поговорить по телефону более пяти минут: няни тоже требуют присмотра. Но дети выросли, и она организовала небольшой бизнес, который сейчас, будучи перенесен на заокеанскую почву, внезапно стал вполне серьезным делом.
Сироты
Даже не имея таких знакомых, невозможно не заметить: многие очень богатые люди имеют более двух детей. Иногда — намного более. Был момент, когда в этой среде (кстати, с легкой руки Павла Бородина, легендарного управделами президента) даже стало модным брать детей приемных. Скажу честно — ничего не имею против такой тенденции, если только речь не идет о краже украинских детей, как в семье Сергея Миронова и нынешней детской омбудсвумен Марии Львовой-Беловой-Малофеевой. И сама по себе тенденция к многодетности высших слоев не вызывает возражений: что может быть лучше, когда растет много образованных и хорошо обеспеченных детей?
Беда в том, что такая многодетность по-российски будет, скорее, закреплять нынешнюю тенденцию не решать демографическую проблему, а имитировать ее решение: подстегивая раннюю рождаемость (это самое легкое) и лишая женщин возможностей воспользоваться современной контрацепцией и правом на аборт, власти добьются того, что основная масса небогатого российского общества будет все больше маргинализироваться, понимая как правильной тактику раннего рождения без должного последующего воспитания и обеспечения рожденных детей.
Лозунг: «вы рожайте, а государство позаботится», бытовавший в советское время, привел к ужасающему количеству сирот при живых родителях и массовому обыдлению, не побоюсь этого слова, огромных масс населения. Пкоторого мы расхлебываем и сегодня, ужасаясь готовности жен и матерей отправлять своих мужчин на войну ради денежных выплат и самих мужчин — умереть за ненужную им украинскую землю. Рождаемость это, кстати, не очень-то и подняло: российский бэби-бум случился дважды — в первый раз после войны, когда реализовались отложенные рождения, и второй — когда в 1969 году женщинам разрешили брать годовой отпуск за свой счет для ухода за ребенком (в 1991 году, перед самым распадом СССР, он был увеличен до трех лет).
Внуки
Впрочем, сейчас, похоже, в западных странах начинается еще одна тенденция: позднее рождение. Женщины 40+, сделав определенную карьеру и обеспечив благосостояние, переходят к рождению детей — часто с использованием экстракорпорального оплодотворения и суррогатного материнства. Дети эти по возрасту годятся им во внуки.
Правда, такие женщины, как правило, ограничиваются 1-2 детьми, так что это не про повышение рождаемости, а о вовлечении в рождение женщин, которые иначе могли вообще не родить. Да и насколько эта тенденция окажется распространенной — в том числе, в широких слоях, пока непонятно. Тем не менее, уже это показывает, что женщины вовсе не «испортились», как утверждают российские пропагандисты: они по-прежнему готовы и хотят рожать — вот только не хотят больше приносить себя в жертву обществу.
