Немецкая дискуссия о мигрантах, один из важнейших пунктов любой политической программы в сегодняшней ФРГ, пришла к очевидному противоречию. Деятели из ХДС–ХСС (прежде всего, есть и в других партиях такие) требуют от украинских мужчин, приехавших в Германию, вернуться на войну и воевать; министр иностранных дел Йохан Вадефуль, из той же партии, считает недопустимой отправку сирийских мужчин обратно в Сирию, где уже давно нет боевых действий.
Если бы не туристический бум и множество публикаций в соцсетях, показывающих сегодняшнюю, вполне процветающую Сирию, можно было бы поверить старому нарративу о разрушенной стране. Две политические линии, существующие параллельно, — и взаимно дискредитирующие друг друга.
Заявление Вадефуля о Сирии
Толчком к нынешней дискуссии стали слова Вадефуля, что он не может представить себе скорое возвращение сирийцев домой: «Такого масштаба разрушений я лично еще не видел».
К такому выводу министр пришел после краткого визита с фотографированием в пригород Дамаска, Харасту, действительно разрушенную войной. Это было 30 октября, в тот день Вадефуль провел в Дамаске несколько часов: состоялись переговоры с президентом Ахмедом аш-Шараа и министром иностранных дел Асаадом аш-Шайбани, визит в мелькитскую церковь Зайтун, затем поездка в Харасту и вечерняя речь на торжестве по случаю Дня немецкого единства.
Но и беглого взгляда на Харасту было достаточно: он заявил, что возвращение беженцев в Сирию «нереалистично». Вадефуль торопился изобразить Сирию сплошными руинами — но едва ли этот образ соответствует действительности.
Фотосессии типа той, что в Харасте, запросто можно было бы устроить и на улице Алленби в Тель-Авиве – после недавнего ракетного обстрела из Ирана. Более того, сам же Вадефуль в июле, потрясенный разрушениями в Киеве, заявил: «Я впервые вижу такое масштабное уничтожение обычных жилых домов. Это шокирует!»
Десятки тысяч сирийцев ежегодно ездят из Европы в ту самую страну, из которой бежали, потому что там было опасно находиться, и Германия предоставила им защиту. Но сегодня сирийцы из-под этой защиты спокойно ездят в Сирию к родственникам, на отдых, даже для того, чтобы открыть бизнес – во многих районах Сирии жизнь вошла в обычную повседневность. Путешественники и блогеры, такие как немецко-русская Бекки, называют страну «новым трендом туризма» и «местом для гурманов». В ее публикациях рынок в Латакии, кафе в Тартусе, старый город Дамаска живут нормальной жизнью.
Очень яркая деталь: немецких туристов часто поражает, что сирийцы свободно говорят по-немецки. Некоторые прямо говорят, что жили в Германии, благодарны за это — и вернулись. Но не совсем: они наносят родине всего лишь визит перед очередным возвращением в Германию.
Возникают вопросы, которые политики и общество пока оставляют без ответа: если возвращаться в Сирию так опасно, что люди нуждаются в защите в Германии, почему же они ездят в опасную Сирию? А если возвращение действительно невозможно — как объяснить поездки, праздники и открытие бизнеса в Сирии?
И ведь Германия финансирует программы восстановления Сирии — во имя гуманитарной стабилизации. Кажется нелогичным, когда Германия платит за восстановление, а те, кто должен был бы заниматься восстановлением, на немецкие деньги живут в Германии. Как страна вроде Сирии может восстать из руин, если значительная часть ее молодого трудоспособного населения живет на всем готовом за рубежом? И как долго Германия должна служить им колыбелью со всеми удобствами?
ФРГ — не благотворительная организация, созданная для постоянного обеспечения ресурсами элит других стран. Ни Сирия, ни Европа не заинтересованы, чтобы восстановление Сирии происходило без сирийцев, это бессмысленно.
В сравнении с Украиной двойные стандарты особенно заметны
Возвращение сирийцев даже в спокойные регионы считается немыслимым – а вот от украинцев политики Германии требуют вернуться домой. Например, генсек ХДС Карстен Линнеманн прямо говорит, что Украине нужны солдаты для защиты страны, а значит, неправильно, что сейчас многие молодые мужчины покидают Украину: «Мощный приток украинцев в Германию должен быть остановлен». Его логика такова: мужчины призывного возраста должны не уклоняться от службы, а нести ответственность за родную страну.
Украина и Сирия: немецкое двоемыслие
Ранее премьер-министр Баварии и глава ХСС Маркус Зёдер также говорил, что рост числа молодых украинцев в Германии должен быть ограничен. В конце августа Украина ослабила правила выезда, и сейчас мужчины до 22 лет могут покидать страну свободно. ЕС и Берлин должны повлиять на Киев, чтобы эти правила были пересмотрены, строго заметил Зёдер.
Здесь сталкиваются два принципа: для украинцев — возвращение считается обязательным, даже если речь идет о зоне войны; для сирийцев — возвращение считается морально неприемлемым, даже если возвращаться нужно в мирные регионы. Это двойные стандарты, и их невозможно оправдать. Либо возвращение в сложный контекст невозможно — либо государства вправе требовать, чтобы бежавшие помогали стабилизации своей родины, когда это возможно. Совмещать оба подхода — политически и интеллектуально несостоятельная поизция.
Но хотя бы министр внутренних дел Александер Добриндт (ХСС) публично возражает Вадефулю и настаивает на продолжении и расширении депортаций в Сирию: меньше морализаторства, больше миграционного реализма.
Германия: камо грядеши?
Дискуссия вскрывает сложнейшую проблему, возникшую еще в 2015 году: должно ли убежище работать как временная защита — или это просто негласный иммиграционный канал? В Германии действует парадоксальная модель, где одновременно и то, и другое. Но именно эта двусмысленность приводит к тому, что ни страны происхождения не стабилизируются, ни принимающее государство не выдерживает долговременной нагрузки.
Эта политика нехороша не только для Германии и Европы в целом. Утечка мозгов ослабляет хрупкие государства. Если молодые квалифицированные сирийцы или украинцы остаются в Европе навсегда, в их странах возникают пустоты, которые будут заполнять авторитарные режимы, национальные или региональные движения или внешние силы. Сирия, оставшаяся под влиянием России, Ирана и радикальных групп в том числе из-за отсутствия молодых специалистов, — точно не в интересах Европы.
Дискуссия назрела.
Германия должна определить, остается ли статус беженца временной мерой с обязательным исходом обратно в страну, когда там перестает быть опасно, — или де-факто становится стороной иммигрантов. Нельзя находиться на обеих позициях одновременно, это не только политически несостоятельно, но еще и очень дорого, и подрывает легитимность статуса беженца.
Германия должна спросить себя не о том, приемлемы ли депортации. Ключевой вопрос – в ином: кому принадлежит будущее страны, пережившей войну и разрушение, — гражданам, тем, кто может нести за нее полную ответственность, или государствам, которые финансируют их отсутствие?
