Смерть Евгения Пригожина, руководителя ЧВК «Вагнер», вызвала бурные спекуляции по поводу будущего самой опасной частной армии в мире.
В действительности уход начальника может ничего и не изменить.
Другой лидер «Вагнера» может легко заполнить вакуум, образовавшийся после авиакатастрофы, в которой погибли Пригожин и Дмитрий Уткин, его заместитель и отставной офицер российского спецназа, который был ключевым членом группы «Вагнер».
После неудавшегося июньского мятежа Пригожина Владимир Путин заставил многих наемников «Вагнера» сдать оружие российским военным, удовлетворив желание своих генералов. Но лучшие бойцы ЧВК остались в Африке. На прошлой неделе появились сообщения о том, что российское правительство пытается взять под свой контроль наемническую сеть, которую Пригожин построил как «военный предприниматель».
Фактически бизнес-модель, созданная Пригожиным с помощью отряда «Вагнер», оказалась настолько успешной, что стала образцом для подражания, который поощрял военизированные формирования вторгаться в нестабильные регионы и навязывать свою волю. А также безжалостными и жестокими способами захватывать ресурсы.
За последние 10 лет группы наемников по всему миру размножились и стали смелее, поскольку американские военные вышли из Ирака и Афганистана, число наемников выросло, а нормы, запрещающие использование частных военных сил, размылись. Считается, что наемники сыграли ключевую роль в убийстве президента Гаити Жовенеля Моиза в 2021 году, они открыто сражались с американскими войсками в Сирии и делают буквально что хотят в Ливии.
Когда я работал в Северной Африке и странах к югу от Сахары в качестве военного подрядчика в период с 2003 по 2013 год, я был частью этого незаконного рынка. В экосистеме были все необходимые компоненты: частные шпионы, фиксеры, наемники, фермы троллей. Я видел, как эта разрозненная сеть разрастается, чтобы удовлетворить спрос.
Это было в 2015 году, когда, как сообщается, Нигерия наняла наемников из южной Африки и бывших советских республик для борьбы с «Боко Харам». То же самое произошло во время неудавшегося государственного переворота в Экваториальной Гвинее в 2004 году. Я своими глазами увидел, как такая же модель, как модель Пригожина, может дестабилизировать уязвимые государства.
Пригожин, очевидно, следил за мировыми конфликтами: любое место, богатое природными ресурсами, политическим соперничеством, постколониальными обидами и отсутствием верховенства закона, могло подойти для эксплуатации.
План дальнейших действий, вероятно, выглядел примерно так: как только он замечал возможность, он предлагал ее Путину; Путин неофициально санкционировал операции «Вагнера», иногда предоставляя им военное оборудование и разведданные. Отправка около 50 000 наемников в Украину была лишь частью более крупного предприятия.
Получив благословение Путина, Пригожин подходил к потенциальному клиенту, обычно к главе государства или группе путчистов, и предлагал сделку. Он защитит их от переворота, используя силу «Вагнера», и создаст элитное военное подразделение для их обслуживания. Он будет использовать еще одно подразделение своей бизнес-империи, фабрику троллей под названием «Агентство интернет-исследований», чтобы очернить внутреннюю оппозицию, популяризировать своего клиента и в дальнейшем эксплуатировать недовольство Западом. Взамен он, скорее всего, требовал две вещи. Во-первых, режиму клиента приходилось отказаться от Запада и поддержать интересы России. Во-вторых, он должен был предоставить России доступ к природным ресурсам, таким как нефть, природный газ и золото.
Эта система, очевидно, помогла Пригожину стать очень богатым человеком: он заработал около 250 миллионов долларов на добыче природных ресурсов с 2018 года.
Оглушительный успех модели Пригожина и зверства «Вагнера» имеют тревожные последствия в эпоху, когда редкоземельные минералы и металлы стали иметь решающее значение в производстве бытовой электроники, продуктов возобновляемой энергетики и оборудования для технологий национальной обороны, таких как квантовые вычисления. Некоторые из крупнейших в мире нетронутых заповедников находятся на конфликтных территориях в Центральной Африке и Южной Азии. Традиционным горнодобывающим компаниям здесь нелегко работать, но там нет препятствий для наемников, которые могут силой захватить территорию, защитить ее от боевиков, государства и конкурентов, а также обеспечить безопасность при контрабанде руды.
Если бы наемникам удалось заполучить месторождения редкоземельных минералов в Конго или Афганистане, который потенциально обладает крупнейшими в мире запасами лития, они могли бы получить контроль над стратегическим звеном глобальной цепочки поставок. А также возможность управлять рынками, шантажировать страны и формировать геополитику, как это когда-то делала Британская Ост-Индская компания.
Частные военные компании могли бы сами заняться ресурсным бизнесом, если бы им удалось расширить масштабы деятельности. Уже по крайней мере полдюжины таких компаний, включая российские, французские и нигерийские, имеют для этого возможности. В Афганистане основатель Blackwater Эрик Принс однажды предложил передать всю безопасность страны наемникам — и платить за это за счет добычи полезных ископаемых и редкоземельных металлов в регионе.
Потребность в полезных ископаемых продолжает стремительно расти, а перспектива их добычи становится все более рискованной — значит, в этой сфере будет все больше ЧВК. Видимо, это и была модель Пригожина. Путин может заменить своего генерального подрядчика, но не сами силы «Вагнера». Тот факт, что российский лидер, похоже, продолжает терпеть, и, возможно, берет на себя более прямой контроль над наемниками — несмотря на их унизительный и дестабилизирующий марш на Москву, — является свидетельством реального наследия Пригожина.
Все большее беспокойство вызывают подражатели и последователи Пригожина. Мир, наводненный наемниками, порождает еще больше войн и еще больше человеческих страданий.
Перевод публикации The New York Times.
