Когда журналистка Евгения Балтатарова приехала в Казахстан в марте 2022 года, у нее не было планов оставаться в стране надолго.
Всего за несколько дней до отъезда ФСБ провела обыск в ее квартире в Улан-Удэ. По словам Балтатаровой, искали доказательства того, что она нарушила тогда еще не принятый на тот момент закон о «фейках об армии», освещая вторжение России в Украину на своих каналах в YouTube и Telegram. «Я была в панике, у меня было желание просто куда-нибудь спрятаться на время, а дальше видно будет», — говорит Балтатарова The Moscow Times.
18 месяцев спустя Балтатарова все еще находится в Казахстане, в постоянном страхе, что ее могут депортировать в Россию и посадить в тюрьму: в России она объявлена в розыск. Но возможности переехать в более безопасное место у нее нет. The Moscow Times известно о еще пятерых политических активистах и 12 дезертирах, которые бежали в Казахстан в надежде избежать уголовного преследования в России, но оказались в паутине сложного геополитического положения страны. Все они живут в страхе оказаться сначала в казахстанском изоляторе, а затем и в российской тюрьме.
Казахстан, который имеет общую границу с Россией протяженностью 7644 км и позволяет российским гражданам въезжать по внутреннему паспорту, стал одним из основных направлений для российских эмигрантов после вторжения в Украину в феврале 2022 года. В декабре 2022 года миграционная служба Казахстана сообщила, что за год границу страны пересекли 2,9 миллиона граждан России, хотя как в официальных, так и в независимых отчетах число тех, кто остался в стране, оценивается примерно в 100 тысяч.
«Все нас спрашивают: „Зачем вы бежите в Казахстан? Здесь небезопасно!“ Ну так у большинства из нас просто нет загранпаспортов!» — поясняет Балтатарова.
Правительство Казахстана не поддержало вторжение России в Украину и отказалось признать оккупированные украинские территории частью России. В то же время страна сохраняет прочные связи с Россией, в том числе благодаря своему членству в ряде возглавляемых Россией региональных объединений, включая Евразийский экономический союз (ЕАЭС), Организацию договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и Содружество Независимых Государств (СНГ).
Таким образом, хотя Казахстан не стремится помогать Москве, арестовывая и выдавая людей, которым грозит уголовное преследование за войну внутри страны, ряд двусторонних соглашений с Россией не позволяет ему разрешить разыскиваемым россиянам выезжать дальше в третью страну. Законодательные процедуры требуют, чтобы казахстанские пограничники передавали разыскиваемых лиц, пытающихся пересечь границу, полиции, которая, в свою очередь, чаще всего отказывается от процесса экстрадиции.
«Казахстан находится на неком распутье: с одной стороны, у него есть партнерство с Российской Федерацией, с другой — власти Казахстана не хотят большого шума вокруг того, что они способствуют России, — говорит Денис Дживага, замдиректора Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности (КМБПЧ). — Власти Казахстана больше бы устроил вариант, при котором все эти люди просто постепенно выехали бы в третьи страны и эта ситуация сошла бы на нет сама собой».
Казахстан, где проживает всего 327 человек со статусом беженцев, проводит строгую политику предоставления убежища. Это означает, что россияне, подавшие заявление на получение статуса беженца, могут рассчитывать на отказ, по оценке Дживаги, «с 90%-ной вероятностью».
Получение гуманитарной визы третьего государства остается единственным, хотя и трудным, выходом для разыскиваемых россиян. «Мы все здесь в заложниках, — говорит Балтатарова. — Казахстану мы не нужны, но, честно говоря, и другие страны не слишком горят желанием нас принимать».
Впервые Балтатарова была арестована полицией Казахстана в сентябре 2022 года во время плановой проверки документов. Именно так она узнала, что российские власти возбудили против нее два уголовных дела. «Полицейские сказали мне, что мое имя занесено в базу розыска и меня следует экстрадировать», — вспоминает она.
Спустя несколько часов ее освободили на том основании, что, согласно Кишиневской конвенции 2002 года, Казахстан не обязан экстрадировать лиц, обвиняемых в совершении преступления, не предусмотренного Уголовным кодексом Казахстана, — правило, применимое к российским законам о цензуре военного времени.
В ноябре ее еще раз арестовали в аэропорту Алматы при попытке сесть на рейс в соседний Кыргызстан, но снова отпустили после нескольких часов задержания.
В июне власти Казахстана отказались продлить временный вид на жительство Балтатаровой, что заставило ее опасаться возможной депортации в Россию, где ей грозит до 15 лет тюремного заключения.
Еще сложнее обстоят дела с российскими военными дезертирами. «У них двойная проблема: не все страны готовы принять бывших военнослужащих», — говорит Дживага из КМБПЧ.
Франция входит в число немногих государств, выразивших готовность предоставить убежище российским дезертирам и уклонистам. Но в августе французские власти отказались выдать проездные документы Фархаду Зиганшину, российскому офицеру, сбежавшему в Казахстан прошлой осенью во время мобилизации. 24-летний Зиганшин служил в элитном высшем танковом командном училище в Казани, пока вторжение в Украину не вынудило его уйти в отставку. «Я понимал, что у меня нет желания дальше продолжать службу в такой армии. Я не принимаю ту политику и те решения, которые были приняты 24 февраля», — говорит он.
Однако командование задержало подписание приказа о его отставке, и Зиганшин был призван на службу по сентябрьской мобилизации. Ему ничего не оставалось, кроме как пересечь границу с Казахстаном. Спустя несколько месяцев Зиганшин был задержан при попытке сесть на рейс в Армению в аэропорту Астаны. «[Полицейские] отнеслись ко мне очень хорошо, позвонили следователю, который ведет мое дело в России. Он просил казахстанскую полицию довезти меня до границы с Россией, но они сказали, что будут делать всё согласно закону», — говорит Зиганшин. В России ему грозит до 10 лет лишения свободы по обвинению в дезертирстве с военной заставы в период военной мобилизации.
Несмотря на то, что преступление, совершенное Зиганшиным, также наказуемо по Уголовному кодексу Казахстана, местные власти решили отпустить его на свободу: «Никто не может объяснить почему, но через двое суток меня отпустили… Мне вручили постановление прокурора, который почему-то посчитал, что у меня не экстрадиционная статья».
Не всем разыскиваемым россиянам повезло так, как Балтатаровой и Зиганшину. В декабре 2022 года Казахстан депортировал в Россию бывшего майора ФСО Михаила Жилина, где его приговорили к 6,5 года лишения свободы за дезертирство и незаконное пересечение границы.
А в феврале 2023 года 19-летний российский анархист-активист Денис Козак был задержан в Алматы и переведен в Астану, где он остается под стражей в рамках процесса экстрадиции.
Этот неопределенный правовой статус затрудняет поиск работы для людей, разыскиваемых в России, вынуждая их перебиваться случайными заработками и ждать, пока адвокаты-правозащитники найдут выход. Эта ситуация привела по крайней мере к одной известной попытке самоубийства.
«Находиться здесь очень, очень сложно, — говорит The Moscow Times российский военный дезертир из Казахстана, пожелавший остаться неизвестным из соображений безопасности. — Даже если я где-то найду работу, каждая выборочная проверка документов — это угроза, потому что на меня выдан ордер на арест [в России]. Прошел год, а никаких изменений нет».
