Решая, как выстраивать отношения с Россией Владимира Путина, Запад остается заложником вечных споров о реализме и идеализме во внешней политике. Выбор делается между взаимодействием и конфронтацией, преследованием интересов и защитой ценностей.
Сейчас Путин, похоже, угрожает начать войну в Европе, сосредотачивая на восточной границе Украины крупную военную группировку. В связи с этим возникают две мысли. Российский президент не собирается менять свой образ действий. И США, и Европе придется иметь с ним дело.
Путин сильно проиграл от победы Джо Байдена на президентских выборах. Дональд Трамп подпал под его чары. Во время их встречи в Хельсинки в 2018 г. тогдашний президент США сказал относительно свидетельств вмешательства России в американские выборы в 2016 г., что ставит слово бывшего оперативника КГБ, превратившегося в кремлевского автократа, выше утверждений собственных разведслужб.
Трамп дал Путину уважение, которого тот так жаждет. Ошибочно преуменьшать роль тщеславия в политике. Путин никогда не простил Барака Обаму за неосмотрительное высказывание о России как «региональной» державе. Больше всего Путин хочет, чтобы к нему относились (и чтобы россияне видели, что к нему так относятся) как к лидеру государства, которое находится на равных с США. Ассиметричный союз, который он заключил с Китаем, никогда не сможет послужить этому заменой.
Приход Байдена разрушил вечные надежды Кремля на раскол в Атлантическом альянсе. Отношения между Вашингтоном и его европейскими партнерами заметно потеплели после длительного охлаждения. В своей упертой поддержке строительства газопровода «Северный поток — 2» канцлер Германии Ангела Меркель выглядит все более одинокой. Все попытки президента Франции Эмманюэля Макрона переналадить отношения с Москвой ни к чему не привели.
Западные дипломаты не уверены, как стоит воспринимать сосредоточение российских войск около украинской границы. Очевидно, оно содержит предупреждение Киеву не пытаться отказаться от соглашения о прекращении огня с пророссийскими сепаратистами, которые захватили территории на востоке Украины после того, как Россия присоединила Крым в 2014 г. Но это также и послание США и НАТО не выдавать карт-бланш президенту Владимиру Зеленскому и его правительству.
Каковы бы ни были конечные военные намерения Кремля, размещение войск позволило Путину добиться своей цели — привлечь внимание Белого дома. До этой недели Байден его в основном игнорировал, при этом дав нелицеприятную оценку российского режима и назвав Путина в марте «убийцей». Москву также предупредили, что США решительно ответят на кибератаки и вмешательство в американские выборы.
Сделанное на этой неделе предложение Байдена встретиться с Путиным на нейтральной территории выглядит хорошо просчитанным желанием потрафить самолюбию российского президента. Саммит, чем бы он ни закончился, придаст ясности нынешнему положению вещей. И если он сможет хотя бы частично снять напряженность в двусторонних отношениях, ублажив путинское эго, — почему нет?
(Вместе с тем он не станет предвестником фундаментальных изменений в отношениях. За последнее десятилетие с лишним история с «перезагрузкой» разыгрывалась уже не раз. Начать все сначала предлагали несколько западных лидеров.)
Если рассуждать логически, идея должна Путину понравиться. Россия может пережить американские и европейские санкции, но ей остро необходимы западные инвестиции и технологии. Ее долгосрочные стратегические интересы связаны с близкими экономическими отношениями с Европой. А если Кремлю так уж нужные внешние угрозы, пусть лучше повнимательнее присмотрится к евроазиатским амбициям Китая.
Однако интересы России — это не интересы Путина. Его приоритет заключается в сохранении собственных власти и благосостояния. Автократам нужны враги. Рассказы об угрозе, которая якобы исходит от США и их союзников, лежат в основе его популистского апеллирования к националистическим настроениям, распространенным в России.
В связи с этим встает вопрос, какие еще остаются возможности для сотрудничества с Россией, будь то контроль за ядерным оружием, совместные усилия для возобновления договоренности по ядерной программе Ирана или поддержка стабильности в Афганистане после полного вывода из него американских войск, запланированного на сентябрь. Ответом должно быть: эти возможности необходимо исследовать. Путин уже принял предложение Байдена продлить срок действия единственного оставшегося договора об ограничении стратегических наступательных вооружений.
Идея о том, что существует лишь один выбор — между реализмом и идеализмом, никогда не заслуживала особого доверия. Что касается взаимодействия, то здесь полезно задуматься не о нем как таковом, а о его природе. Где лежит граница между обеспечением интересов и отступлением от ценностей?
Сторонники идеалистического подхода правы в том, что некоторые попытки примирения с Москвой в последние годы скорее выглядели как капитуляция, чем приглашение к взаимодействию. Байден, похоже, достаточно правильно определил баланс в своем подходе к России. Где это возможно, Запад должен с ней работать. Но только не на условиях Путина.
Перевел Михаил Оверченко
