Поддержите The Moscow Times

Подписывайтесь на Русскую службу The Moscow Times в Telegram

Подписаться

Железный занавес, застой, модернизация. Эксперты назвали три сценария для России

Хлеб будет в любом сценарии Дмитрий Феоктистов / ТАСС

Все разумные сценарии будущего российской экономики исходят из сохранения санкционного давления как минимум на 10–15 лет, предупреждают эксперты Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) в докладе «Что дальше?». В условиях внешних ограничений, по числу которых Россия обогнала Иран и КНДР, реализовать целостную политику развития в стране практически невозможно, а социальная стабильность держится на тонкой ниточке с миллионами людей на грани бедности.

Переждать санкции не получится, пишет ЦМАКП и предлагает три варианта сценария будущего.

Железный занавес

Первый сценарий — «автаркия»: «Россия (в максимально возможной степени) делает сама», пусть и за счет снижения технологического уровня выпускаемой продукции, падения ее потребительских и эксплуатационных характеристик, снижения уровня жизни населения.

Практически равносильный переходу к «военной экономике» сценарий полной изоляции может оказаться едва ли не единственно возможным в случае дальнейшей резкой эскалации конфликта России со странами — геополитическими противниками, полагают в ЦМАКП. Вне такой эскалации, впрочем, его реализация маловероятна. Ее эксперты оценивают в 10-15%, отмечая, что это позволяет принимать во внимание саму возможность, но недостаточно для подробного анализа.

Впрочем, вовлеченность России в глобальную экономику снижается в любом сценарии. Важным (но сложным для оценки) является почти инвариантное снижение, более чем на 15 п. п., уровня внешнеторговой открытости России (это отношение полусуммы экспорта и импорта к ВВП), говорится в докладе.

Оценить все структурные и поведенческие изменения, стоящие за таким сдвигом, пока трудно, но ясно, что «сырьевая рента, благоприятные условия торговли и выгодный курс рубля источниками роста быть перестают: Россия движется в сторону экономик, опирающихся на внутренний рынок». Об этом говорила на ПМЭФ председатель ЦБ Эльвира Набиуллина:

Мы как страна на текущий момент теряем от участия в международном разделении труда, потому что экспорт у нас с дисконтом, импорт с премией. Всегда считалось, что экспорт — это такая наша самоценность, у нас поступает валютная выручка в страну. Если на средства от экспорта не закупаются импортные товары, то нужно переосмыслить [роль экспорта] и наконец-то думать о том, что значительная часть производства должна работать на внутренний рынок.

Застой

Второй сценарий — «институциональная инерция». Попытка «Policy as usual» в новой, крайне нестабильной обстановке, упор на широко понимаемую «стабильность» вместо «развития» (а ведь развитие само по себе уменьшает стабильность). В этом сценарии признается, что нестабильность экономической и внешнеполитической ситуации настолько высока, что реализовать сколько-нибудь целостную «политику развития» почти невозможно: ситуация будет изменяться быстрее, чем может быть получен сколько-нибудь разумный результат (если его вообще удастся получить в таких условиях).

Поэтому все, что можно сделать в данной ситуации, — поддерживать макроэкономическую и финансовую стабильность (торговый баланс, курс, инфляция), обеспечивать устойчивое финансирование бюджетных обязательств, реализовывать наиболее очевидные и ограниченные по срокам инвестиционные проекты. «В общем, хорошо знакомая по последним 15 годам экономическая политика — разве что несколько более жесткая из-за дефицита ренты», — описывают эксперты ЦМАКП. Ее результатом в качественно новых условиях может стать затяжная стагнация с ростом порядка 1,5% в год, с постепенно нарастающим отставанием в технологиях, уровне и качестве жизни, национальной безопасности. На более сложном уровне — весьма вероятна последовательная реализация всех «скрытых угроз» и структурных диспропорций — сформировавшихся как за последние годы, так и в ходе кризисного развития.

Это основной сценарий: вероятность его реализации весьма высока (не менее 45%).

Выбраться из колеи

Третий сценарий — «борьба за рост». Его вероятность чуть меньше, чем застоя: около 40%. «Активная трансформация» предусматривает внутреннюю экономическую политику при «базовом» сценарии мировой экономики (интенсивное развитие, более 30% вероятности). Она предполагает усилия, направленные на модернизацию российской экономики в новых условиях. Соответственно, обеспечение финансовой стабилизации является не самоцелью, а одним из рамочных условий, а социальная стабилизация достигается в значительной степени благодаря экономическому росту (управляемому с точки зрения структурных рисков).

Но как проводить модернизацию под санкциями, которые закрывают доступ к технологиям, авторы доклада не объясняют.

Что еще важно

В любом сценарии инвестиционная активность будет максимально возможной, говорится в докладе. Инвестиции станут ключевым фактором — и в плане адаптации экономики к ограничению предложения импортных ресурсов за счет отечественного производства, и в плане развития инфраструктуры, и в плане обеспечения потенциала для расширения потребительского спроса. Через 5–10 лет возможен кризис, связанный с постепенным выходом из строя ранее поставленного из «недружественных» стран производственного оборудования, что требует замещающих инвестиций.

Особенность нынешней ситуации — отсутствие достаточного «запаса прочности» в социальном отношении. На самом простом уровне это проявляется в том, что социальная стабилизация произошла на очень низком уровне благосостояния. Благодаря предпринятым мерам социальной поддержки численность самых бедных/нищих удалось стабилизировать, не допустив скачка абсолютной бедности ни в условиях первой «войны санкций» (2014–2016 гг.), ни в условиях эпидемии ковида (2020–2021 гг.). Но эта стабилизация произошла на фоне довольно высокой бедности и многочисленности лиц в «пороговой ситуации»: относительно небольшое снижение доходов может вытолкнуть большие группы населения в бедность.

Отсюда — любая разумная антикризисная политика, как и политика развития, должны будут опираться на обеспечение благосостояния (за счет ли попытки «заморозить» ситуацию, за счет ли активной политики перераспределения работников между закрываемыми и развиваемыми отраслями — вопрос важнейший, но отдельный).

На более сложном уровне — проблема в нарастающей актуализации социокультурного фактора: на рубеже 2020–2030 гг. из активной социальной жизни (в том числе в элите) станет выходить последнее поколение, сформировавшееся в СССР. К этому периоду практически все социально активное население — и опять-таки элиты — станут уже окончательно постсоветскими. Это потребует соответствующего изменения коммуникации и между элитами и обществом, и между отдельными группами внутри самого общества — привычные, восходящие к моделям 1980-х годов, отношения будут в новых условиях работать все хуже.

читать еще

Подпишитесь на нашу рассылку