Какой Запад представлял себе Украину до 24 февраля? Приложив усилие, некоторые могли бы вызвать в воображении невест по почте и бритоголовых гангстеров, бродящих по постсоветскому Чернобылю. Но большинство не представляли Украину вообще никак.
Страна появилась на радарах большинства людей только в связи с политическими скандалами и началом войны. Немногие жители Запада когда-либо посещали ее, а те, кто посещал, могли бы прийти к заключению — как недавно признался мне один западный журналист — что «Украина была такой же, как Россия, но без всего этого дерьма».
Какими люди представляют украинцев сегодня? Отважными бойцами, может, современными казаками в пестрых вышиванках, немного дикими, но благополучно европейскими. Украинцы сегодня — праведные воины, побеждающие в неравном бою.
Практически все теперь знают две вещи об украинцах: что их много, около 40 с лишним миллионов, и что они совсем не такие, как русские.
Обе эти картинки — до и после войны — основаны не на знании страны или людей, населяющих ее, а на мифологии. В случае с Украиной эта мифология формируется относительно России. И после столетий империалистических репрессий и десятилетий советского подчинения Украине есть что рассказать о значении свободы.
По словам Владимира Путина, Украины не существует. Прежде чем начать свое кровавое вторжение, он неоднократно отрицал существование такой страны в своих псевдоисторических очерках и речах. Но он всего лишь последний в длинной череде кремлевских правителей, пытавшихся лишить украинцев их субъектности. Как человек, одержимый историей, он должен бы знать, что столетия безуспешных попыток уничтожить украинскую нацию показывают, что Украина очень даже существует.
Более чем за столетие до Первой мировой войны украинские земли были разделены между двумя империями. Западные части контролировались австрийцами, а остальные — русскими. Эти силы придерживались разных подходов. Габсбурги были не вполне готовы прибегнуть к прямым репрессиям, а цари экспериментировали с различными способами искоренения украинского национального самовыражения, такими как запрет украиноязычных публикаций и культурных обществ, изгнание или заключение в тюрьму непокорной элиты. Самое главное — они держали подавляющее большинство населения в нищете, лишая его образования и социальной мобильности.
Но в этот же период отсутствия независимого государства писатели, поэты и художники формировали национальную идентичность. В это время были написаны некоторые из величайших образцов украинской литературы, в том числе пламенная поэзия Тараса Шевченко, чью строку «Сражайся, и победишь» сегодня читают как мантру и гражданские, и военные.
После распада Российской империи и до образования Советского Союза украинцы ненадолго ощутили вкус государственности, что еще больше укрепило их чувство национальной принадлежности. Как только большевики завладели украинскими землями, они были вынуждены признать украинцев отдельной нацией, а не просто вариацией русского народа, как их видели цари.
Украинская культура расцвела в 1920-е годы. Поощрение использования местных языков было прагматичным шагом со стороны Москвы, направленным на лучшее распространение советской идеологии на ее многоэтничные территории. Вместе с тем это способствовало росту местного культурного самовыражения, которое было социально сложным и политически провокационным.
Неуправляемая доморощенная культура Украины разоблачала лицемерие СССР, где «все нации были равны, но некоторые были равнее других». В 1930-е годы украинцы подверглись преднамеренной попытке уничтожить их как нацию. В то время как элиты были сосланы или казнены, миллионы крестьян были убиты Голодомором, сталинским искусственным голодом.
Как и другие нерусские народы, осмелившиеся требовать автономии, украинцы систематически подвергались репрессиям, русификации и лишению субъектности.
Но стремление к независимости осталось. В течение десятилетий советской власти это стремление проявлялось иногда просто в сохранении украинского языка и традиций в частном пользовании, а иногда в открытой и организованной борьбе против советской власти.
Так же, как рухнули предыдущие империи, рухнула и советская. В 1991 году, за неделю до того, как Советский Союз прекратил свое существование, 92% украинских избирателей — чуть менее 30 миллионов человек — поддержали провозглашение независимости на общенациональном референдуме.
Государственность, наконец, была восстановлена. С тех пор эта нация якобы «без истории» продолжает защищать свой суверенитет от вмешательства России и авторитаризма. За три десятилетия украинцы организовали несколько крупных протестных движений и революций, что свидетельствует о глубоком гражданском сознании граждан.
Этот исторический опыт — безгосударственности и борьбы, репрессивного внешнего правления и с трудом завоеванной независимости — превратил Украину в нацию, которую мы видим сегодня: противостоящую империализму, сплоченную перед лицом врага и преисполненную решимости защищать свою свободу. Для народа Украины свобода — это не какой-то высокий идеал. Это необходимость для выживания.
Тем не менее, некоторые комментаторы настаивают на том, что тотальная война России впервые превратила украинцев в нацию. Это не новое утверждение: три десятилетия назад украинцы воспринимались как новая нация, внезапно поднявшаяся из-под обломков Советского Союза. С этой упрощенной точки зрения Украина представляет собой не более чем буферную зону со слишком сложной для понимания идентичностью.
Но для людей, которые живут в Украине, эта сложность является частью силы страны. Украина часто бывала на границе между несколькими государствами и империями, и поэтому стала плавильным котлом культур, языков и традиций. Результатом этого смешения является современная украинская политическая нация, представители которой помимо украинского языка говорят на крымскотатарском, румынском, венгерском, болгарском и многих других языках.
И, как показал один из мемом, появившихся с начала вторжения, все они могут точно указать российскому военному кораблю и его командиру, куда идти, на беглом русском языке.
«Страдать в цепях — великое унижение, — писала Леся Украинка в 1903 году, когда стране еще только предстояло вкусить самоуправление. — Но забыть эти цепи — худший позор». Украинцы боролись за свободу и суверенитет гораздо дольше, чем длится война с Россией.
