Производство сердечников необходимо в связи с модернизацией американского ядерного арсенала, в первую очередь боеприпасов для баллистических ракет на подводных лодках «Трайдент» и свободно падающих бомб B61-12.
Ядерный аргумент
Качественное развитие систем ядерного оружия (ЯО) иногда называется «вертикальным распространением» в отличие от «горизонтального» – распространения ЯО между другими странами и появления новых ядерных держав. Несмотря на то: что при вертикальном распространении новых обладателей ЯО не появляется, само совершенствование такого оружия и средств его доставки – повышение точности, снижение уязвимости средств доставки перед системами ПВО-ПРО и т. п. – так же подвергают давлению хрупкую ткань режима нераспространения ЯО, поскольку вынуждают вероятных противников включаться в эту гонку.
Новые системы управления ядерными арсеналами, в том числе с использованием элементов искусственного интеллекта несут в себе дополнительные риски непреднамеренного использования ЯО из-за ошибки оператора или компьютерного сбоя. В связи с этим в последние годы было выдвинуто немало инициатив по снижению ядерных рисков. Все они, однако, были рождены в эпоху, когда ядерные государства еще поддерживали между собой нормальный деловой диалог.
Сегодня климат в области международной безопасности не способствует конструктивной работе. Главным и очевидным виновником этого является режим Путина, использующий угрозы ядерного оружия в качестве, по сути, единственного заслуживающего внимания аргумента в отстаивании своих позиций. «Приостановка» выполнения Договора 2010 г. о сокращении стратегических наступательных вооружений (ДСНВ) стала последним камнем, запущенным в стеклянное здание международной архитектуры контроля над вооружениями, разоружения и нераспространения (КВРН). С большой долей уверенности можно считать, что к 2026 г., когда ДСНВ истечет, никакого нового договора ему на смену не появится.
Это означает, что привычная нам система КВРН, обеспечивавшая определенный уровень стабильности и предсказуемости, остается в прошлом. С уходом ДСНВ в мире больше не будет никаких институтов, налагающих на ядерные державы конкретные качественные и количественные обязательства.
Ядерных стран стало много
Можно встретить мнение, что после ухода Путина ситуация нормализуется и можно будет снова договориться с американцами. К сожалению, такой оптимистичный взгляд очень далек от реальности.
Во-первых, гораздо легче развивать контроль над вооружениями на основе уже имеющихся соглашений, чем начинать все с чистого листа. А именно такая ситуация в международном праве сложилась де-факто уже сегодня.
Во-вторых, и это самое главное, эпоха российско-американской «эксклюзивности» остается в прошлом. Сегодня на планете девять государств располагают ядерным оружием – пять «официальных» ядерных держав согласно Договору о нераспространении ядерного оружия (Россия, США, Китай, Великобритания, Франция) и четыре государства «с военным ядерным потенциалом» – КНДР, Пакистан, Индия и Израиль. Помимо этого, есть ряд «пороговых» стран, то есть способных за относительно короткое время создать собственное ядерное оружие. Среди них можно назвать Японию, Южную Корею, Бразилию, Австралию, ЮАР, Германию, Саудовскую Аравию и даже Швейцарию (Берн разрабатывал собственную военную ядерную программу в 1950-е гг., но быстро свернул ее). Отдельно стоит Иран, чья весьма непрозрачная ядерная программа давно тревожит международное сообщество.
Все эти вопросы не могут не учитываться при будущем проектировании новой системы КВРН. США уже не первый год настойчиво выступают за как минимум трехсторонний механизм КВРН – США, Россия, Китай. Пекин, в свою очередь, также последовательно игнорирует эти заходы, ссылаясь на то, что арсеналы США и России на порядок превосходят китайский потенциал. Очевидно, что Китай будет наращивать свои ядерные силы, стремясь добиться стратегического паритета с США.
Среди других ядерных государств также нет единства. Израиль придерживается политики «намеренной двусмысленности», не подтверждая и не опровергая наличие у себя ЯО. КНДР регулярно делает воинственные заявления в адрес Сеула, Токио и Вашингтона, сопровождая их ракетными испытаниями. Никак не способствуют взаимопониманию и пакистано-индийские отношения.
Пакистан против
По окончании холодной войны весьма остро встал вопрос о том, что делать с накопленными запасами расщепляющихся материалов (РМ), под которыми понимаются, в первую очередь, высокообогащенный уран и оружейный плутоний. В 1990-е гг. США, Россия, Великобритания и Франция приняли одностороннее обязательство прекратить производство РМ. В 1993 г. США выступили с инициативой принять универсальный международный договор о запрещении производства РМ (ДЗПРМ). Предложение было вынесено на Конференцию по разоружению в Женеве – единственный международный орган, чья задача состоит в разработке и принятии юридически обязывающих документов по контролю над вооружениями и разоружению.
В то время Конференция по разоружению была на пике эффективности: в 1992 г. была принята Конвенция о запрещении химического оружия, шли успешные переговоры о заключении Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) (открыт для подписания в 1996 г.). Однако ДЗПРМ довольно быстро превратился в камень преткновения между государствами - участниками Конференции.
Категорически против внесения пункта о переговорах по ДЗПРМ в программу работы Конференции выступил Пакистан. По мнению Исламабада, договор в предлагаемом виде играл на руку их «закадычному» сопернику – Индии. Индийцы, по мнению пакистанцев, наработали существенно большие запасы ядерного сырья, в связи с чем Исламабад выступил за разработку договора о полном запрещении расщепляющихся материалов в принципе (а не о запрете производства) – то есть за запрет и необходимость ликвидации всех уже имеющихся запасов расщепляющихся материалов.
Такую постановку вопроса другие ядерные державы не были готовы и не готовы сегодня рассматривать ввиду очевидной заинтересованности иметь под рукой запас сырья для производства ЯО «на всякий случай».
Не только война в Украине
Из-за этого противоречия уже на протяжении четверти века Конференция по разоружению не может согласовать программу работы – а без этого документа она не может приступить к переговорам по проектам конкретных договоренностей. Это наглядный пример того, как важный орган не в силах выполнять возложенные на него обязанности из-за отсутствия консенсуса.
Полезно иметь это в виду, рассматривая наиболее острые проблемы современности, такие как война в Украине. В пылу эмоций легко забыть, что мировой конфликтный потенциал отнюдь не исчерпывается противоречиями между Западом и правящим в России режимом.
Таким образом, выработка новых многосторонних договоренностей по КВРН в будущем представляется задачей, чрезвычайная сложность которой может сравниться лишь со степенью необходимости ее решения в интересах безопасности всего человечества. Хотелось бы надеяться, что в будущем политические лидеры сумеют с ней справиться.
