(Повтор текста от 9 июня) Елена Фабричная, Гай Фолконбридж МОСКВА, 9 июн (Рейтер) - Второй по величине госбанк ВТБ прогнозирует чистую прибыль за 2023 год порядка 400 миллиардов рублей после того, как за пять месяцев этого года банк уже заработал 239 миллиардов рублей, сказал в интервью Рейтер глава банка Андрей Костин. Кроме того, госбанк может отказаться от участия в сделке по покупке доли в интернет-гиганте Яндекс , поскольку цена, которая обсуждается сейчас, выше, чем заявленная первоначально. ВТБ также намерен в текущем году продать свою долю в зерновом Деметра-холдинге, и обсуждает сделку как с российскими, так и зарубежными претендентами . ВТБ подтвердил, что открыл представительство в Иране и в целом больше не планирует менять географию своего присутствия, сказал Костин . Ниже следуют развернутые высказывания президента – председателя правления банка ВТБ Андрея Костина: МОЖНО ЛИ ГОВОРИТЬ О ТОМ, ЧТО ВСЕ ПРОБЛЕМЫ ВТБ ОТРАЗИЛ В УБЫТКЕ ЗА 22Г И ДАЛЬШЕ БУДЕТ ТОЛЬКО ЛУЧШЕ? Да, абсолютно. Мы учли не самый успешный опыт 2008-2009 годов, когда считали, что лучше «резать хвост» по частям. Поэтому все убытки 2022 года мы учли в прошлом году. Этим во многом объясняется очень успешный год текущий... Убытки (были) максимальные, они превысили 600 миллиардов рублей. Вы знаете, из чего они состояли. Это в значительной степени валютная позиция и скачок курса рубля до уровня 100 рублей за доллар. Первые три недели, когда мы попали под санкции, были самыми жесткими. В отличие от других банков мы первыми уже 24 февраля оказались в SDN, и в следующие три недели, до принятия решения Центральным банком об ограничении снятия валюты, мы отдали клиентам $26 миллиардов, которые вынуждены были докупать на рынке по высокой цене. Это был главный, наверное, для нас удар. Плюс те средства, которые были заморожены на счетах в иностранных банках, те активы и капитал, отобранный в виде наших «дочек» в Германии и Англии. Банки находятся в стадии ликвидации, сейчас мы полностью списали все эти убытки. Поэтому у нас год был тяжелый, но, уже во второй его половине мы начали работать в прибыль, и сейчас у нас год крайне успешно пока складывается. О ПРИБЫЛИ ВТБ В 23Г: Мы за пять месяцев текущего года по оперативным данным имеем прибыль 239 миллиардов рублей. Это возврат на капитал 32,8% - очень высокая цифра для нас. Я думаю, что в течение года будет некоторое замедление, но в целом мы считаем реалистичным прогноз по прибыли порядка 400 миллиардов рублей за этот год – рекордный для нас показатель. Это говорит о том, что банк вполне оправился от удара и сумел перестроить свою работу и стратегию с учетом нынешней ситуации. ПОЗВОЛИТ ЛИ РЕКОРДНАЯ ПРИБЫЛЬ 23Г ВЕРНУТЬСЯ К ВЫПЛАТЕ ДИВИДЕНДОВ? Не думаю... Будут решать, конечно, акционеры – это во многом зависит от позиции Центрального банка и Минфина. Минфин заинтересован в дивидендах, Центральный банк считает, что пока рано... Мы ведь действительно понесли серьезные потери, санкции нанесли удар по капиталу. И у нас был такой принцип, чтобы никаких дополнительных средств государство (в нас) не вкладывало. У нас и так доля государства составляла 61%, и мы не хотели, чтобы государство еще тратило деньги, увеличивало свою долю. В итоге никаких новых денег нам государство не давало, у нас была первая допэмиссия акций сделана за счет передачи нам банка РНКБ, работающего в Крыму, что дало 49 миллиардов рублей дополнительно капитала, и 100 миллиардов рублей – это субординированный кредит, который мы получили еще в 2015 году под выполнение специальных задач по развитию экономики. В итоге перевернули суборд в капитал, и этим участие государства ограничилось. Буквально на днях мы осуществили вторую дополнительную эмиссию на 94 миллиардов рублей, преимущественно за счет якорного инвестора. Мы не раскрываем в нынешних условиях титулы. Некая часть инвесторов, небольшая, пришла с рынка... Это все негосударственные инвесторы. В результате размещения доля государства вернулась примерно на тот же уровень, а остальные чуть меньше 40% – это частные инвесторы, в том числе иностранные, они сохраняются. О ДОЛЕ УЧАСТИЯ РОЗНИЧНЫХ ИНВЕСТОРОВ В РАЗМЕЩЕНИИ АКЦИЙ НА 94 МЛРД Р: Их довольно много, есть и мелкие инвесторы, но их доля невелика. Там в основном крупная структура, портфельный инвестор. Инвесторы исходили из того, что сегодня стоимость акций находится на низком уровне, и перспективы роста у банка есть, тем более, что мы ожидаем хороший финансовый результат. Но по дивидендам сложнее. Нам нужно наращивать потерянный капитал, поэтому, скорее всего, дивиденды по итогам этого года ожидать трудно. Хотя, повторяю, финальное решение за акционерами. О ВЫПЛАТАХ КУПОННОГО ДОХОДА ПО СУБОРДИНИРОВАННЫМ ОБЛИГАЦИЯМ: В этом году, по рекомендации Центрального банка, ВТБ не выплачивал проценты по вечным субордам. В следующем году мы их выплачивать планируем. Для себя мы приняли такое решение, но в конечном итоге это будет зависеть от позиции Центрального банка. Если у нас ничего плохого не случится, и ситуация будет развиваться в рамках запланированного, в соответствии с текущими прогнозами, то Центральный банк, я думаю, согласится на возобновление выплат. Потому что программа докапитализации будет тогда выполняться хорошо, и у нас появится возможность вернуться к выплатам. Знаю, насколько это болезненный вопрос для инвесторов, но, думаю, будет все нормально. Пока исходим из того, что сможем вернуться к обслуживанию субордов начиная со следующего года. О САНКЦИЯХ: Мы считаем их несправедливыми. Наш банк имел хорошую репутацию на мировой арене, мы никогда не нарушали никаких правил. Знаете, есть же какие-то вещи, за которые банки могут быть наказаны, – отмывание денег, какие-то незаконные операции. Мы нередко читаем про крупные западные банки, у которых и деньги наркокартелей, в Латинской Америке, и еще что-то из этой серии. Мы ничего подобного никогда не делали. У нас были очень хорошие отношения с американскими банками, мы взаимодействовали, выступали партнером по большим сделкам здесь и с американскими, и с европейскими банками. И санкции – просто политическое решение. Мне кажется, оно очень неправильное, особенно для мировой финансовой системы, в том числе для доллара и его роли. Я уверен, что это еще аукнется американской финансовой системе, доллару, потому что нельзя, когда у тебя международное средство платежа, когда все страны признают его роль в качестве общепринятого платежного средства, использовать это в военно-политических целях. Совершенно недопустимо, на мой взгляд. Мы давно, еще более 10 лет назад, предлагали российскому правительству широко использовать рубль и национальные валюты в расчетах, но тогда идея не нашла поддержки. Никто особо в этом не нуждался, все считали, что есть доллар и хорошо. Но когда доллар используется исключительно, повторяю, по политическим мотивам, это недопустимо, и схожее понимание есть сейчас у многих стран. Это не значит, что доллар исчезнет завтра или даже в течение пяти лет, но мы уже сегодня активно переходим к национальной валюте в расчетах не только со странами Евразийского экономического союза, но и в торговле с Китаем, с Индией, с третьими странами. Этот процесс будет идти дальше, особенно с учетом создания новых технологий, расчетов на блокчейне, развития цифровых валют. Доллар пусть постепенно, но будет вытесняться из международных расчетов и как резервная валюта, и особенно с учетом таких событий, как арест суверенных денег Центрального банка. Эти действия говорят о том, что нельзя хранить средства в американских или европейских активах. Хранить резервы тому же Китаю сегодня, при всех напряженностях, которые возникают в отношениях с США, в американских облигациях US Treasuries, я считаю крайне опасным. Думаю, это понимаю не только я. Постепенно, мне кажется, американская система при ее 31-триллионном долге рискует потерять крупных инвесторов. Это не сразу произойдет, но произойдет обязательно. Нельзя так распоряжаться возможностями, которые есть. В советский период карикатуристы изображали Америку как мирового жандарма. Так в финансовой сфере США сейчас – типичный мировой жандарм – отключают всех от долларов, пугают всех. Это страшное оружие, но оно обязательно найдет противодействие. И мы, конечно, этим занимаемся не потому, что мы так хотели: нам не оставили, к сожалению, другого выбора. Нас поставили в ситуацию, когда сказали, мол, всё, доллара для тебя больше не будет. Не будет и не будет, учимся жить без доллара. Я думаю, что многие страны этот опыт учтут, и китайцы, и другие. Иранские коллеги мне говорят: «Вот, видишь, ты когда-то с нами не работал, а теперь сам в такой ситуации оказался». И ведь не исключено, что мы не последние. ВЫТЕСНИТ ЛИ КИТАЙСКИЙ ЮАНЬ ДОЛЛАР США В КАЧЕСТВЕ ОСНОВНОЙ РЕЗЕРВНОЙ ВАЛЮТЫ: Мы не считаем, что рубль в ближайшей перспективе может стать мировой расчетной или резервной валютой. Сейчас расчеты по внешнеторговым контрактам РФ идут в пропорции 50 на 50 в рублях и юанях в торговле с Китаем, где у нас в этом году будет оборот $200 миллиардов, если не больше. Торговля между двумя странами сбалансирована, это вообще неттинг может быть, поэтому здесь можно рассчитываться чем угодно. И в этом плане, мы, конечно, ставим на юань. Почему? Во-первых, потому что Китай – вторая мировая экономическая держава, во-вторых, четыре крупнейших мировых банка, - китайские, не американские. JP Morgan только пятый в мире, а первые четыре – это китайские банки и роль китайской банковской системы в мире огромная. Третье – китайцы всегда свой рынок ограждали и были достаточно протекционистские, не очень стремились сделать из юаня мировую валюту. У них был Гонконг с долларом, у них было разделение на внешний и внутренний юань. Но сейчас я встречался с китайскими банкирами, и мне показалось, что отношение меняется. Китай понимает, что они не станут мировой экономической державой номер один, если будут юань держать в качестве неконвертируемой валюты. Я думаю, что настало время, когда Китай будет постепенно выходить из валютных ограничений. Кстати, это происходит и с Индией. Индийская рупия сегодня не конвертируется свободно. Индии тоже без этого, мне кажется, дальше сложно будет развиваться, нужно шире применять индийскую рупию в международных расчетах. Я думаю, это произойдет, но у Китая, очевидно, перспективы лучше. Поэтому, если брать взаимные расчеты, - рубль годится, а если брать китайскую валюту как средство международных расчетов, то мы уже обсуждаем с третьими странами возможность расчетов в юанях. Уже достаточно много стран, готовых это делать. Особенно это уместно там, где есть большие дисбалансы в торговле. Даже с Индией такое возможно, но там есть нюанс: Индия с Китаем не очень дружит. Цифровые валюты центробанков дадут возможность для расчетов. Одной из задач является уход от SWIFT, и достичь ее возможно через создание таких систем, которые уже есть и в России, и в Китае, - систем передачи финансовых сообщений. У Индии такой системы нет, поэтому, если мы хотим распространить такие системы на другие страны, нужен некий механизм интеграции. Думаю, в рамках БРИКС возможна постановка такого вопроса, постепенно мы к этому приходим: часть стран могла бы начать создавать систему расчетов не только на двухсторонней основе. Это потребует большей унификации процедур. Но такой процесс пойдет обязательно, потому что нынешняя ситуация (с санкциями) просто нарушила все возможные и невозможные правила. Рубль, конечно, пока не будет резервной валютой: и роль России в мировой экономике не такая большая, да и рубль не самый устойчивый сегодня, у него большие колебания. Но в общем постепенно мир будет приходить к тому, что длинная историческая эпоха господства американского доллара подходит к концу. КОГДА ЭПОХА ДОЛЛАРА ЗАКОНЧИТСЯ, ЧЕРЕЗ СКОЛЬКО ЛЕТ? Для нас уже это произошло. У нас же Центральный банк уже держит в резервах золото и юань, так что мы уже пришли к этой ситуации... Остальные боятся, что их отключат от доллара. Понимаете, Америку боятся, но, извините, не так много любят. Потому что когда ты кого-то боишься, трудно одновременно его любить, правильно? Так и здесь... Поэтому и есть у российской экономики такая поддержка большая, мы все-таки ощущаем ее, с нами работают, несмотря на опасения действий со стороны США. Поэтому я не стал бы прогнозировать конкретные сроки, но думаю, что в течение 10 лет мы увидим серьезные изменения. По странам ЕАЭС, по-моему, уже 75% торговли идет в других валютах, процесс пойдет и дальше. Связываю это с цифровыми технологиями, с той же системой блокчейна: она позволит не делать прозрачными эти расчеты, убрать SWIFT, убрать корсчета даже в банках. Система упростится и расчеты ускорятся. СМЯГЧЕНИЕ КАПИТАЛЬНЫХ ОГРАНИЧЕНИЙ В КИТАЕ ТОЖЕ БУДЕТ СПОСОБСТВОВАТЬ УСИЛЕНИЮ МИРОВОЙ РОЛИ ЮАНЯ? Да, конечно. О ПРЯМОМ ПОДКЛЮЧЕНИИ РОССИЙСКИХ БАНКОВ К КИТАЙСКОЙ СИСТЕМЕ РАСЧЕТОВ CIPS: ВТБ – единственный российский банк, который имеет филиал в Китае, и за последний год он увеличил объемы операций. У нас в месяц там порядка 50 миллиардов рублей проходит. Это, конечно, немного. За год получается 600 миллиардов рублей, при общем объеме торговли $200 миллиардов это менее 5% внешнеторгового оборота. Но постепенно этот объем увеличивается, потому что достаточно большое количество российских компаний надо обслуживать. Хотим этот механизм отработать – обслуживание через наш филиал. Но китайские банки и сами активно в России работают, они уже имеют филиалы в нашей стране, поэтому конкуренция появляется. Китайские банки опасаются работать с санкционными клиентами. Но я считаю бесперспективным деление банковского сектора РФ на санкционный и несанкционный, последний – тема недолговечная, потому что вы видите, как быстро несанкционный сектор погружается в санкционный. Да во многих случаях не надо даже санкции вводить, достаточно корсчет отключить в Америке – и всё, и у тебя нет возможности в долларах работать. Поэтому нам приходится сейчас думать, как создать альтернативу. Есть некоторые контрагенты, которые говорят: «Вот давайте мы вас научим, как хитрить, чтобы в долларах проводить расчеты…» Я против этого категорически, не хочу хитрить и платить в долларах. Я хочу создать такую систему, которая не нарушала бы даже американские санкции, оставить доллар в покое, и научиться работать в других валютах... Давайте научимся вести расчеты не так, чтобы куски золота возить и расплачиваться, а чтобы банковская система работала. Поэтому – да, с китайцами мы медленно, но двигаемся. Здесь очень важен и политический диалог, и визит Си Цзиньпина в Россию хорошо прошел, и визит российского премьера Мишустина в КНР... это все, конечно, будет способствовать тому, что китайское руководство будет постепенно двигаться к серьезным реформам в финансовой сфере. Процесс идет не так быстро, как мы хотели бы. Но тоже понять можно: многие китайские банки имеют очень большой exposure на Соединенные Штаты, мы, разумеется, думаем о том, чтобы не создать для них дополнительные проблемы. О ВЫХОДЕ ВТБ В ИРАН: В Иране мы не собираемся банк открывать. Мы открыли представительство, там работают два человека. Это, скорее, такая информационно-контактная точка, куда могут приходить разные запросы. У России, безусловно, в нынешних условиях развивается торгово-экономическое сотрудничество с Ираном по ряду направлений. Иран за годы санкций научился многие технологические вещи делать сам, от автомобилей до ремонта западных самолетов. Поэтому сотрудничество развивается по целому ряду направлений, и мы, конечно, создали уже систему расчетов с ними. Я первый раз был в Иране не так давно, интересная страна. После этого решил открыть представительство просто для того, чтобы лучше узнать страну и взаимодействовать. О ПРИСУТСТВИИ БАНКА В ДРУГИХ СТРАНАХ: Не думаю, что у нас будет сильно меняться география. Мы - банк с самой разветвленной международной сетью, и она в основном сохранилась. Конечно, базовые точки на сегодня – это Китай и Индия, наши филиалы в этих странах уже 15 лет существуют. Функционирует банк во Вьетнаме, Азербайджане, Армении. Мы – единственный банк из российских, который остался в Казахстане. В Грузии сейчас наш банк практически не работает, и в Африке тоже не функционирует, после попадания под санкции. Других планов по открытию нет, да сейчас и трудно, ведь мы санкционный банк, а впрочем и нет такой потребности. В АНГОЛЕ БУДЕТЕ ЗАКРЫВАТЬ БАНК? Это банк, неработающий после введения санкций. Если честно, в этот год столько было других вопросов, что я не долетел до Анголы. Надо лететь, разбираться. Там, думаю, нужно либо продать контрольный пакет и уйти в миноритарии, либо продать его полностью, либо... Вопрос в любом случае решаемый. Но не могу сказать, что мы в Африке очень интенсивно работаем сегодня. Правда, жизнь другая стала, и Африка для нас представляет, наверное, тоже повышенный интерес. Посмотрим: думаю, что соберусь все-таки в этом году туда съездить, и мы эту тему решим. Я всегда за то, чтобы сохранять присутствие, потому что открываться трудно везде, это требует больших лоббистских и организационных усилий. И закрывать тоже трудно, да и жалко, поэтому - посмотрим. Банк в Анголе пока в спящем режиме... из-за санкционности он мало что может делать. О РАБОТЕ БАНКА В КАЗАХСТАНЕ: У России большой торговый оборот с Казахстаном, а казахстанские банки очень, я бы сказал, осторожно относятся к сотрудничеству с российскими компаниями, тем более подсанкционными, а их уже много, поэтому для нас это целая ниша – обслуживать торговые потоки. У Казахстана и России исторически очень большая взаимосвязь двух экономик. Тут нужно работать, что мы и делаем в рамках опять-таки санкционного режима. Работаем исключительно в местной валюте, но, тем не менее, осуществляем необходимые функции. О РАЗВИТИИ ПЛАТЕЖНЫХ СЕРВИСОВ В ДРУГИХ СТРАНАХ: Важная тема, которая нас волнует, - это граждане, путешествующие в Китай, Турцию, арабские и другие дружественные страны. В отношении карты «Мир», которая никогда не предусматривала использование доллара, США тем не менее очень жестко поставили вопрос о вторичных санкциях, и многие страны отказываются от её использования. У нас есть и другие технологии – QR-коды и так далее – надо их внедрять, для того, чтобы граждане, которые путешествуют, могли комфортно себя чувствовать. Будем этим заниматься. О ВЫХОДЕ ВТБ В МАССОВЫЙ СЕГМЕНТ И ДОЛЕ РОЗНИЧНОГО БИЗНЕСА: На сегодняшний день доля розницы 30% в активах, но мы, конечно, с учетом новой обстановки считаем, что именно розничный блок должен расти быстрее. Ставим амбициозную задачу: у нас сегодня 17 миллионов активных клиентов, мы хотим в 2024 году иметь порядка 23 миллионов. Идем в массовый сегмент, куда мы раньше особо не ходили. Сейчас новые технологии позволяют даже без открытия офисов идти в массовый сегмент. Поэтому будем заниматься активно розницей, это высокодоходный растущий бизнес. Продолжаем заниматься и инвестиционным бизнесом. Конечно, у нас кто-то ушел, кто-то уехал, но дел много остается, начиная с того, что мы очень много имели работы последний год, помогая нашим клиентам разобраться с их облигациями, инвестициями. Продолжаем работать на рынке государственно-частного партнерства, будем на форуме подписывать ряд соглашений с Петербургом, Ленинградской областью по развитию проектов в сфере дорожного строительства. У нас уже свыше 500 миллиардов рублей портфель инвестиций в проектном финансировании, где часть коммерческих рисков ВЭБ берет на себя. Здесь и проекты по сооружению портов на Дальнем Востоке, - угольный порт и порт общего назначения. То есть мы достаточно активно с этим работаем. О РОЗНИЧНЫХ КЛИЕНТАХ ВТБ В БРОКЕРСКОМ БИЗНЕСЕ: Брокерский бизнес у нас, невзирая на все сложности, остается. Мы очень большую работу проделали для того, чтобы вернуть деньги людям. Указы президента, они все принимались с нашим самым активным участием в интересах защиты инвесторов. Последний указ, например, принудительно заставляет российские компании, выпустившие облигации в иностранной валюте, заместить их рублевыми. Это значит, что все граждане смогут получить ликвидный инструмент - рублевую облигацию, привязанную к валюте, которая будет и торговаться. Важная задача, которая перед нами стоит, мы активно ею занимаемся, и надеемся, что в ближайшие месяцы решим – это создание нового механизма обмена российских ценных бумаг на счетах типа С, принадлежащих недружественным иностранным инвесторам, на заблокированные иностранные ценные бумаги, принадлежащие российским гражданам. Механизм реализуем либо через счет типа С, либо просто обмен через биржу. То есть, если у иностранца есть рублевая бумага, например, Газпрома, то он может ее обменять на акцию, допустим, Apple, которую купил российский гражданин. Таким образом, мы хотим выпустить всех российских граждан из замороженных активов, которых сегодня, по-моему, 1,5 триллиона рублей. НА БАЗЕ ЧЕГО БУДЕТ ПРОИСХОДИТЬ ЭТОТ ОБМЕН И КАК БУДЕТ УСТАНАВЛИВАТЬСЯ СПРАВЕДЛИВАЯ ЦЕНА? Этот вопрос решается. Мы сначала хотели сделать, используя денежные счета типа С, - продал-купил, а рынок бы устанавливал какой-то справедливый уровень. Но сейчас в правительстве есть идеи про механизм по типу обмена. Вопрос, как этот обмен делать. Но главное, что сам принцип тут не отрицаем. Важно, чтобы все стороны согласились. Думаю, западные политики, регуляторы, разрешат это сделать, потому что это хорошее решение для выхода иностранцев. По нашим данным, иностранных денег заблокировано даже больше, чем российских. В каком это будет варианте, пока неизвестно: дискуссии продолжаются. Но разговор уже, я повторяю, вышел на тот уровень, когда все сказали: «Да, надо это делать». И Центральный банк, который вообще не очень хотел бы выпускать иностранные активы из России, признает такую необходимость. Поэтому мы найдем механизм. Продвигаем активно эту тему, потому что считаем, что средний класс в России пострадал очень сильно, именно тот, который инвестирует. Сейчас уже значительную часть бумаг российский инвестор получил обратно, - перевели западные ADR в российские бумаги. Сейчас замещающие бонды многие компании выпустили. И у нас останутся только иностранные ценные бумаги, которые торговались на СПБ Бирже – американские акции. И тут вроде бы нашей ответственности нет, ведь мы никогда не настаивали, чтобы граждане покупали иностранные ценные бумаги… Но тем не менее, эти деньги, если они вернутся, вернутся на российский фондовый рынок – хорошо будет всем, люди вздохнут спокойно. О СДЕЛКЕ С ЯНДЕКСОМ, КАКИЕ ПЛАНЫ? Я не уверен, что мы пойдем в Яндекс. У нас там сейчас 1,1% всего. Это была портфельная инвестиция. Рулить Яндексом у нас никогда желания не было, а для портфельной инвестиции важно правильно определить цену входа. В сделке сейчас много факторов, один из них – рост цены по сравнению с первоначальной. Мы предлагали на другом уровне. Поэтому сейчас мы в так называемом stand by: активных переговоров не ведем. НА УРОВНЕ ОЦЕНКИ КОМПАНИИ В $7 МЛРД? Нет. Она озвучена была в $7 миллиардов недавно, мы свою заявку подавали на другом уровне цены, ниже. ТАК ВТБ ПОУЧАСТВУЕТ В СДЕЛКЕ? Много чего изменилось. Для нас это непрофильные активы, это чисто финансовые инвестиции, где нужно знать, почем зашел, почем вышел. У Яндекса, мы верим, хорошие перспективы – с одной стороны, с другой – у компании есть и свои особенности, сам Аркадий Волож ушел из компании, уехал. Есть фактор неопределенности, всегда остается риск санкционности и так далее. ВТБ НАМЕРЕВАЛСЯ УЧАСТВОВАТЬ НА СВОИ ДЕНЬГИ ИЛИ ПРЕДСТАВЛЯТЬ ЧЬИ-ТО ИНТЕРЕСЫ В СДЕЛКЕ? Нет, мы, конечно, рассматривали как банк. Нам не очень сегодня удобно представлять чьи-то интересы, потому что мы – санкционный объект. Думаю, что американским инвесторам тоже не очень приятно от нашего участия. В сделке еще будут сложности, потому что Центральный банк достаточно жесткую позицию высказывает относительно перевода денег за рубеж. Сейчас есть ограничение, что больше чем миллиард долларов в месяц по общему объему сделок нельзя переводить, поэтому по-любому сделка растянется на несколько месяцев. А там еще другие есть компании… Аргументация Центрального банка понятна – ведь эти деньги, пусть даже с дисконтом, но получают западные компании. А мы ничего с Запада не получаем. С нашими банками там как поступили? Нас лишили управления, и в Лондоне, и в Германии, поставили внешних управляющих, приняли решение о ликвидации банков. И даже то, что останется после ликвидации, будет заморожено до завершения действия санкций. У Центрального банка есть хороший аргумент – давайте и мы так поступим, зачем отдавать деньги сейчас, давайте подождем, пока закончатся санкции, тогда нам вернут, и мы вернем. Если по справедливости, звучит правильно. НА КАКУЮ ДОЛЮ ВТБ ПРЕТЕНДОВАЛ В ЯНДЕКСЕ И ПОДАВАЛ ЗАЯВКУ? Мы были в группе из нескольких инвесторов, обсуждали сначала 15%, потом 10%. Я не знаю, сколько в конечном итоге останется претендентов. Может быть, их количество сузится в новых условиях, потому что, насколько я знаю, не только одни мы сочли эти условия не очень комфортными... Я знаю, что уже несколько фамилий, которые там изначально были в претендентах, выбыли из списка. Поэтому там еще ситуация не решена. КОГДА ОЧЕРЕДНОЙ ДЕДЛАЙН? Переговоры еще идут, там совет директоров одобрил какие-то базовые параметры... Думаю, что еще процесс согласования впереди, там еще целый ряд вопросов останется. И список претендентов еще не до конца сформирован. ЗАЯВКА ВТБ ЕСТЬ СРЕДИ ОДОБРЕННЫХ СОВЕТОМ ЯНДЕКСА? Нет, наша заявка была на другом ценовом уровне. ЕСЛИ НЕ БУДЕТЕ НАРАЩИВАТЬ ДОЛЮ, ПРОДАДИТЕ ОСТАВШИЕСЯ 1,1% ЯНДЕКСА? Они у нас давно. Может, продадим в рынок потом, если заработаем. Если она будет стоить ниже цены покупки нашей, тогда мы будем держать. Покупали давно. ПРО ЗЕРНОВОЙ АКТИВ ДЕМЕТРА: Мы оттуда выходим. Это решено. Мы уже давно ушли из контроля, и будем уходить полностью. УЖЕ НАШЛИ ПОКУПАТЕЛЯ, С КЕМ ВЕДЕТЕ ПЕРЕГОВОРЫ? Да, и даже, может быть, будут не только российские, посмотрим. А КАКИЕ ИНОСТРАНЦЫ? Это большой секрет. ИЗ ДРУЖЕСТВЕННЫХ ИЛИ НЕДРУЖЕСТВЕННЫХ? Дружественных, конечно! Конечно, дружественных. ЭТО МОГУТ БЫТЬ КИТАЙЦЫ? Почему же сразу Китай? У нас много друзей, более 100 стран не поддержали антироссийские санкции, поэтому кого-то из них выберем. КОГДА ПЛАНИРУЕТЕ ПРОДАТЬ АКТИВ? В этом году. ТО ЕСТЬ ВЫ НЕ ВИДИТЕ ПЕРСПЕКТИВ В ЗЕРНОВОМ БИЗНЕСЕ? Перспектива есть. Но, во-первых, для нас это непрофильный бизнес. Мы изначально не планировали в нем оставаться навсегда. Во-вторых, наличие санкционного банка в акционерах компании, которая занимается международной деятельностью, это сегодня неблагоприятный фактор. Мы там заработали определенные деньги, настало время уходить. Контроль давным-давно продали, сейчас будем допродавать остальное. Этим для нас нет смысла сейчас заниматься, когда дел много и так других. Вот у нас стройка есть – это хорошо, в Москве строим и никому не мешаем. ГОСПОДИН МОШКОВИЧ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ПРЕТЕНДЕНТОМ НА ПОКУПКУ? Нет. КАК САНКЦИОННОМУ БАНКУ УДАЕТСЯ ПОКАЗЫВАТЬ ТАКУЮ ХОРОШУЮ ПРИБЫЛЬ? САНКЦИИ ВЫСТУПАЮТ СТИМУЛОМ? Самим странно немножко. Но крупнейшие российские компании вынуждены сегодня отказываться от любой формы западного финансирования. Будь то облигации, деньги в капитал, кредиты. Они все переключились на российские банки, отсюда у нас значительный спрос на кредитование. И, во-вторых, у нас сохраняется хорошая маржинальность. После того, как Центральный банк поднял до 20% ключевую ставку, а потом поэтапно снизил до 7,5%, у нас средняя маржа составляет не меньше 4%, что, конечно, является хорошим показателем. ROE такой высокий... Может быть, на четверть или треть сыграло то, что доллар откатился. Как я говорил, основные наши убытки были вызваны движением доллара до 100. И не вся валютная позиция была закрыта... Сейчас мы полностью закрываем в течение года валютную позицию, плюс отыгранные позиции у доллара. В принципе банковский сектор покажет высокую прибыль в 2023 году – если Сбер 1,5 триллиона рублей минимум, мы 400 миллиардов – вот уже и больше 2 триллионов рублей заработает банковский сектор. Это действительно хорошо. Но я не сторонник говорить, что санкции нас стимулируют. Ничего хорошего в них нет. Санкции имеют негативный эффект. Мы очень активно работали на западных рынках. И, конечно, для нас это большой удар, и большое разочарование – что мир стал фрагментарным. Раньше была единая финансовая система, сейчас мы вынуждены создавать свою, обособленную, вместе с теми странами, которые с нами дружат. Ну, что делать. К сожалению, не мы это придумали - использовать финансы для выяснения геополитических отношений. К нормальному теперь функционированию, единому механизму, скорее всего, финансовая система вообще никогда не вернется или вернется очень нескоро, не при моей жизни, по крайней мере. О ВСТУПЛЕНИИ МИРА В ХОЛОДНУЮ ВОЙНУ: В горячую уже вступили, в горячую войну. Какая же холодная, когда столько идет вооружения западного и куча западных служб и военных советников задействовано. Ситуация хуже, чем в холодную войну, она очень непростая и тревожная. Ведь у нас дети есть у всех, мы думаем, как им дальше жить. А мир очень опасным становится, куда опасней, чем был в холодную войну. Может, Карибский кризис более подходящая аналогия. Важно удержаться, а мы все больше и больше вползаем в конфликты. И конфликты у Запада не только с нами и у нас: вы видите, Китай с Америкой и Европой начинают разъезжаться, и вообще, мир будет фрагментарным, я думаю, все больше. Неслучайно американцы микрочипы у себя производить собираются, они не надеются на Тайвань... Вообще Америка, если я правильно понимаю, производство начинает фокусировать либо у себя, либо разбрасывать его на большое количество стран, на всякий случай. Поэтому нет, ничего хорошего в этом нет. Я 26 лет ездил в Давос, и все высказывались за глобализацию. А глобализация-то вот куда пришла. Но парадокс в том, что все же мир сегодня по-прежнему глубоко взаимозависимый. Да, я говорю, что глобализм рухнул, но развиваются цифровые технологии, система коммуникаций, без международного разделения труда все равно жить невозможно. И даже сегодня Запад что-то покупает в России, а Россия что-то привозит с Запада. Есть проблемы, которые нам все равно можно решить только совместно – например, экологические. НО ЭКОНОМИКА РФ ОСТАНЕТСЯ СВОБОДНОЙ РЫНОЧНОЙ? Я надеюсь, очень. Считаю, что это очень важно, - удержаться сейчас в свободной экономике. И поэтому я всегда говорю, что нужно поддерживать бизнес. Я очень опасаюсь таких мер, как изъятие прибыли, повышения налогов. Считаю, что у нас есть огромные резервы – можно провести приватизацию, увеличить государственный долг, у нас еще полно разных способов. Когда пишут, что там, в России, скоро закончатся деньги – хочется, сказать: это вообще не так. Я уже говорил, что у нас 15% - госдолг к ВВП, у всех в мире существенно больше: у Китая – 77%, у всех стран БРИКС – 70-80%, у западных стран больше 100% есть. Мы вполне можем увеличить госдолг на десятки триллионов рублей и вложить их в экономику, не повышая налоги. Поэтому у России достаточно большой запас прочности: сломать нас санкциями и заставить свернуть с пути не получится. Но когда происходят такие события, когда идет военная операция, то, конечно, резонно идет ужесточение – и правил, и законов. Поэтому здесь есть очень большой риск, что победят те, кто говорят: «Нет, давайте сейчас все будем национализировать или все будет под государственным контролем, давайте больше налогов собирать, давайте сверхприбыль изымать задним числом». Это очень опасно для российского бизнеса. Сейчас у российского бизнеса есть деньги и отсутствие возможности использовать эти деньги за рубежом, поэтому стране нужно поддержать частные инвестиции. Надо создать тепличные условия, чтобы деньги шли сюда, а деньги-то есть. Неслучайно такой высокий интерес к каждому активу, из которого выходят нерезиденты. Большая очередь стоит, в том числе, потому что у российского бизнеса есть средства. И он готов вкладывать, надо просто создать условия и дать некие гарантии, тот самый знаменитый благоприятный инвестиционный климат, который мы уже 30 лет развиваем. Его надо наконец все-таки сформировать, хотя бы базовые вещи. Но, к сожалению, когда такая острая ситуация в стране, возможностей для такого подхода меньше, более жесткие меры начинают превалировать«. Я очень верю в то, что свободу рынка удастся сохранить, потому что в экономике Россия всегда проводила либеральную политику. У нас самая либеральная среди стран развивающихся рынков монетаристская политика была всегда. И по налогам, и по всем другим направлениям. Если будет плохо в экономике, я боюсь, что это может сместиться. ПОДДЕРЖАЛИ ЛИ ВЛАСТИ ВАШУ ИДЕЮ О МАСШТАБНОЙ ПРИВАТИЗАЦИИ? Я очень много получил отзывов на идею приватизации. Многие пишут: »Да нет, настоящее предприятие – только под государственным контролем«. Я не спорю, разные есть формы владения. Например, я считаю Сбербанк очень эффективным: да, с точки зрения собственности он принадлежит государству, но оно делегирует каждодневное управление Герману Грефу, который руководит банком и делает это хорошо. А У МИНФИНА КАКАЯ РЕАКЦИЯ? Смешанная. Сейчас, я думаю, идея о массовой приватизации, конечно, не пройдет, но важно все равно ее провести в некоторых компаниях. Я имею в виду некоторые конкретные случаи. Допустим, такая компания, как Объединенная судостроительная корпорация, она испытывает довольно большие финансовые сложности. Сложности в управлении определенные тоже есть, а конкуренции, стимулов для развития – нет. У нас в банковской сфере 300 банков, плюс Сбер с ВТБ конкурируют прямо не на жизнь, а на смерть. А там, в судостроении, нет конкуренции и, как следствие, нет серьезных результатов. Есть отрасли, которые, на мой взгляд, сегодня просто созданы для того, чтобы их приватизировать, передать каким-то другим компаниям. А вот такие монстры-монополисты – они бессмысленны. Отсутствие конкуренции порождает только большие проблемы и все время подкачка государственными деньгами требуется. Поэтому сектора отдельные есть, но широкую приватизацию, наверное, в нынешних условиях трудно ожидать. И все же вода камень точит – есть поговорка русская. А ЧТО С ИДЕЕЙ НАРАЩИВАНИЯ ГОСДОЛГА, КАК ОТНЕСЛИСЬ? Наш Минфин никогда не был сторонником наращивания госдолга. Но думаю, что в каких-то масштабах это делать все равно придется. КАК ВЫ ДУМАЕТЕ, ПОСЛЕ ФОРТУМ И ЮНИПРО, В КАКИХ КОМПАНИЯХ МОГУТ ЕЩЕ ВВЕСТИ ВНЕШНЕЕ УПРАВЛЕНИЕ? Я думаю, что скоро будут еще, но я не знаю, какие следующие... в »дочках" иностранных банков - нет такой необходимости. Я думаю, что банки не надо трогать. Я предлагал им обменяться активами, они были заинтересованы, но им запретили в Брюсселе. ВЫ И С РАЙФФАЙЗЕНБАНКОМ ВЕЛИ ПЕРЕГОВОРЫ? Райффайзену и итальянским банкам предлагали. У них, может быть, нет такого существенного операционного бизнеса в России, как у австрийцев, но были большие кредитные портфели, и мы готовы были с ними поменяться активами. Но им не разрешили европейские власти.... И они списывают эти кредиты, и у нас забрали европейские активы, и никому от этого не хорошо, ни одному банку от этого хорошо не стало. Но мы не против наших иностранных коллег, пускай работают, они полезны, они в определенной степени окно сегодня как для граждан, так и для компаний, во внешний мир. РОССИЯ УХОДИТ ОТ ДОЛЛАРА, НО НЕФТЬ ПРОДОЛЖАЕТ ТОРГОВАТЬСЯ В ДОЛЛАРАХ, ИЗМЕНИТСЯ ЛИ ЭТО? Сейчас об этом говорить, наверное, преждевременно. Но в перспективе, думаю, и здесь будут изменения. О ПРОГНОЗЕ ЭКОНОМИКИ 2024 ГОДА: Если резко негативных событий не будет… а геополитика уже сделала все, чтобы нам испортить бизнес… мы считаем, что выйдем на траекторию хорошей прибыльности. Прогнозы экономического роста на следующий год лучше, чем на этот год, 1-1,5%. Санкции – это плохо, и мы от них страдаем, безусловно. Но экономика адаптировалась. При этом, мы ожидаем, что санкции будут усиливаться, их будут подкручивать, закрывать какие-то окна, но и мы будем находить другие возможности. Очень много, оказывается, людей, стран и компаний, которые готовы работать, потому что хотят заработать. А с Россией сегодня можно зарабатывать. Поскольку 90% санкций уже принято в отношении России, то, мне кажется, будет больше возможностей. По большому счету у нас две проблемы – это расчеты и технологии. Других острых проблем в экономике я не вижу. Есть пробелы в технологиях, но начнем сами что-то делать, что-то покупать в Китае. Будем этим заниматься сейчас. Желание есть, деньги есть, мозгов, надеюсь, тоже хватит. (Елена Фабричная, Гай Фолконбридж)
