Еще несколько лет назад ответ был бы таким: основным достижением правления Набиуллиной стал переход к таргетированию инфляции — новому (для РФ, многие крупные экономики перешли к этому режиму уже к началу нулевых) и актуальному режиму денежной политики. Для этого требовалось решить несколько задач. Среди основных:
- смена цели — не валютный курс, а определенный уровень инфляции,
- переход к использованию ключевой ставки ЦБ в качестве основного инструмента денежной политики,
- выстраивание новой коммуникации между ЦБ и российскими рынками.
Совершить этот переход в общественном контексте 2013–2015 гг. было объективно непросто. Общество привыкло к режиму управляемого валютного курса, существовавшему в РФ уже более двадцати лет, и попытка освободить рубль от управления воспринималась с некоторым подозрением.
Курс был номинальным якорем: участники рынка смотрели на него как на основной индикатор финансовой стабильности и основывались на значениях курса при принятии экономических решений. Убедить участников рынка «не смотреть на курс», а «смотреть на ключевую ставку и инфляцию» было сложно. Стоит напомнить и о распространенных тогда экономических мифах (будучи разоблаченными, теперь они стали забываться): «плавающий курс не подходит для страны-экспортера углеводородов» или «высокая инфляция в РФ связана с монопольным характером рынков, монополизация не позволит инфляции снизиться до 4%».
Все это оказалось не так.
Как ЦБ отказался от принципов
Еще несколько лет назад могло показаться, что ЦБ РФ справился с переходом к международному стандарту инфляционного таргетирования. Действия ЦБ в условиях санкций и падения цен на нефть в 2014 году, на первый взгляд, доказали серьезность намерений ЦБ: в ноябре 2014-го был отпущен рубль, в декабре резко повышена ставка, стала улучшаться коммуникация с рынком. Постепенно удавалось убедить все больше участников рынков в том, что курс рубля может двигаться свободно, не приводя к финансовой дестабилизации — если ЦБ РФ будет должным образом управлять процентной ставкой. Казалось, что задача перехода на новую систему решена.
Теперь этот взгляд выглядит как минимум наивным. На наших глазах происходит постепенное отступление ЦБ РФ от им же декларированных принципов инфляционного таргетирования — по всем фронтам. ЦБ откладывает покупки валюты по бюджетному правилу из-за ослабления рубля и тем самым нарушает сложившийся денежный режим. Он повышает ставку, пытаясь управлять курсом (безусловно, можно найти иезуитский способ объяснить это борьбой с инфляцией, что звучит неубедительно — слишком уж агрессивно борется ЦБ с не так уж разогнавшейся инфляцией).
Хуже того, ЦБ стал вводить ограничения, которые были отменены до прихода Набиуллиной. Так, ЦБ ввел ограничения на потоки капитала, и речь здесь не только о лимитах на переводы валюты из РФ, но и о поражении прав граждан РФ инвестировать в те активы, которые они считают нужными — шаг даже не в прошлое, но в позапрошлое, ведь контроль за потоками капитала был либерализован еще в нулевых. Глядя на такие действия ЦБ, трудно следовать его призыву «не смотрите на рубль».
На первый взгляд может показаться, что в последние два года ЦБ РФ систематически разрушает ту систему управления денежной политикой, которую при этом же руководстве начал выстраивать 10 лет назад. Этот взгляд представляется мне, как ни странно, оптимистическим. Он все-таки предполагает, что какая-то система была выстроена и функционировала, просто теперь ее стали демонтировать.
Была ли вообще система?
Мне представляется, что нет. Был оппортунизм. И оппортунизм «хороших времен» сменился на оппортунизм плохих.
Представьте, что вечером вы плотно поужинали. От этого вам нехорошо, и вы решаете, что «так дальше жить нельзя» и пора перейти к более здоровому образу жизни. Вы объявляете, что с этого момента садитесь на диету. Весь оставшийся вечер вы ничего вредного не едите — и внешнему наблюдателю может показаться, будто вы действительно соблюдаете диету. Сказали, что на диете? Да. Вредное едите? Нет. Вроде все соблюдено. Однако соблюдаете вы диету или нет, проверяется не в тот вечер, когда вы плотно поели и следовать новым правилам легко, а на другой день в обед, когда вы проголодаетесь. Вот когда соблюдать правила станет трудно, тогда только и можно проверить, есть вообще в ваших действиях система или нет? И если на следующий день вы нарушите данное себе слово, значит, ни на какую диету вчера вы не садились.
ЦБ РФ в ранние набиуллинские времена напоминает такого сытого человека, который объявил, что отныне в его действиях есть новая и полезная система. В «сытые» годы, которые последовали за переходом на «диету» (а после 2016 г. было несколько вполне благополучных лет) действовать в соответствии с этой системой легко, и стороннему наблюдателю может показаться, будто она действительно функционирует. Но как только правила соблюдать стало сложно, как только начался реальный тест на приверженность принципам, ЦБ в лучших оппортунистических традициях отклонился от старых обещаний и развернул курс. Системы не было.
И это важно понимать для прогнозирования действий ЦБ в будущем. Если сохранить предположение о существовании какой-то пусть частично разрушенной, но системы, которой придерживается ЦБ, то пространство возможного в ближайшем будущем будет выглядеть ограниченным. Да, ЦБ может ввести еще какие-то локальные антирыночные ограничения тут, что-то зарегулировать там, но он не пойдет на полный возврат к управлению курсом или всеобъемлющие ограничения на потоки капитала. Если же мы встанем на другую позицию — что никакой системы нет и не было, а была лишь ее видимость в сытые годы, — то что остановит ЦБ и не даст вернуться к тому же управляемому курсу рубля, если это вдруг, исходя из сиюминутных соображений, покажется нужным и эффективным? Ничего.
Чиновников вроде Набиуллиной по-разному называют в РФ. Иногда их называют «либералами» (кажется, в основном недруги). Иногда их называют технократами. И тот и другой термин представляются мне устаревшими. За последние десять лет выкристаллизовалась другая черта, характеризующая такое управление, — оппортунизм. Да, с рыночным креном. Но оппортунист с рыночным креном — это не рыночник.
Это в первую очередь оппортунист.
