Их статья очень напоминает многочисленные декларации Форума свободных народов ПостРоссии, в которых утверждается, что РФ неизбежно распадется на 41 (почему-то именно столько) независимое государство. У авторов статьи регионов меньше, но сути дела это не меняет.
Московия – маркированное слово
И авторы, и участники форума верят в неизбежную победу Украины, и исходя из этого прогнозируют распад проигравшей России. Мне бы тоже хотелось в это верить, но все же политические аналитики должны не пребывать в измерении wishful thinking, а честно признавать складывающуюся реальность, какой бы печальной она ни была. Сегодня победа выглядит слишком уж маловероятной — Украина физически не может освободить даже собственные регионы, что уж тут говорить о российских? Из Курской области Вооруженные силы Украины были вынуждены уйти — и они даже не ставили целью провозгласить там республику, независимую от Москвы.
Главное противоречие статьи Леа и Таскина состоит в том, что авторы говорят много правильных слов о необходимости децентрализации и даже об «отмене столицы». И все же называют свой проект «Московией» и собирают его вокруг Москвы – как в средневековую эпоху «собирания земель». И включают в него не только все регионы нынешнего Центрального федерального округа, но и части Северо-Западного, Приволжского и даже Южного федеральных округов.
Господа, а вы поинтересовались у их жителей, хотят ли они входить в Московию? Если нет, то ваш проект выглядит просто инвариантом имперского произвола.
Например, среди довольно многочисленной политической эмиграции из Санкт-Петербурга давно уже существует регионалистское движение «Свободная Ингрия», которое решительно выступает против московского централизма, организует международные конференции, а его участники ведут множество блогов в социальных сетях. До аннексии Крыма и последующего ужесточения российского законодательства это движение активно действовало и в самом Петербурге, поднимая ингерманландские флаги на городских митингах и демонстрациях. Символика Ингрии также давно уже вошла в популярную массовую культуру — она присутствует и в мультфильмах Олега Куваева про Масяню, и в композициях рэпера Oxxxymiron. Странно, что авторы статьи то ли не знают, то ли молчат об Ингрии и включают Петербург в Московское государство.
А Петр Первый основал проевропейскую северную столицу именно для того, чтобы уйти из архаичной боярской Московии.
Столицу – куда подальше!
Сегодня в главных мировых (кон)федерациях (США, Канада, Швейцария, Австралия, Бразилия и т. д.) столица не совпадает с крупнейшим городом. Это разумная мера, которая позволяет избежать политического и экономического гиперцентрализма. Беда нынешней России состоит именно в ее гиперцентралистском устройстве, которое постоянно воспроизводит имперскую модель «метрополии» и «провинций».
Общественный деятель Илья Лазаренко еще задолго до авторов рассматриваемой статьи выдвинул проект «Великороссии» (или «Залесья»), который предусматривает создание в границах Центрального федерального округа независимой федерации. Он поясняет: «Мы используем термин „Великороссия“ не для того, чтобы утвердить какое-то имперское „величие“, но ровно наоборот — чтобы подчеркнуть различия с „малороссами“ и „белорусами“. В имперской доктрине они все объединяются в „единый русский народ“, но мы как раз против этих обобщений».
Лазаренко настаивает на переносе столицы этой федерации из московского мегаполиса в какой-нибудь небольшой город вроде Переславля-Залесского. Но самое главное — он сторонник строительства новой федерации «снизу вверх», то есть жители регионов сначала должны сами проголосовать на референдумах за присоединение к ней. Также, как и всякая реальная федерация, она должна строиться на равноправном межрегиональном договоре. Но к сожалению, авторы рассматриваемой статьи практически обходят этот важный вопрос о добровольной договорной (кон)федерации. Поэтому проект Московии заставляет предполагать, что ею продолжат руководить именно московские политики с их централистским мировоззрением.
Кому нужны российские земли?
Добавлю еще несколько региональных деталей, в которых авторы делают ошибки. Так, они с легкостью «раздают» целые области, республики и края другим странам. Но для таких территориальных трансформаций прежде всего необходима политическая воля «принимающей стороны». А многие соседние с Россией страны вовсе не хотят копировать кремлевскую политику экспансий и аннексий.
Меня, уроженца Карелии, очень удивило их утверждение, что «Карелия была исторически финской». На самом деле большая часть нынешней Республики Карелия никогда Финляндии не принадлежала, за исключением краткого периода 1941–1944 гг. Сейчас на западе республики находится лишь несколько небольших бывших финских городков с окружающими их районами (Лахденпохья, Питкяранта, Сортавала, Суоярви), а некогда второй по населению город Финляндии Выборг принадлежит Ленинградской области.
Сегодняшние финны как довольно расчетливый народ вовсе не горят желанием возвращать эти депрессивные районы, потому что понимают — это потребует колоссальных затрат на их модернизацию и рекультивацию. Ни одна финская парламентская партия не выступает за возвращение этих территорий, этого желали бы лишь некоторые общественные организации, объединяющие потомков жителей Карельского перешейка. Но население там уже совсем другое: на переписи 2021 года этническими финнами назвали себя всего 0,72% жителей Карелии.
Похожая ситуация и с Калининградом (Кёнигсбергом), который авторы статьи хотят «отдать» Германии или Польше. Но нужен ли им этот совершенно русскоязычный регион с миллионным населением? Однако в нем еще в 1990-е годы была создана Балтийская республиканская партия, выступающая за преобразование этого российского эксклава в суверенную республику и ее последующую европейскую интеграцию.
Авторы также предполагают, что российский Дальний Восток может стать «протекторатом» Китая. Но в желание этого у местных жителей сложно поверить. Можно вспомнить массовые демонстрации 2020 года в Хабаровске за региональное самоуправление и свободу выборов. Так что вряд ли их участники предпочтут просто сменить московский централизм на пекинский.
ООН нам не поможет
Еще авторы возлагают странные надежды на ООН, которая будто бы должна разработать конституцию для Московии. Хотя это совсем не входит в ее компетенцию — никаких прецедентов подобного рода с разработкой законов для разных стран там не было. И это выглядит уже совсем фантастикой в условиях, когда РФ остается постоянным членом Совета безопасности ООН.
Свои законы построссийским странам придется разрабатывать самостоятельно. Но разумеется с учетом интересов соседей, чтобы интеграция новых стран в мировое сообщество и международное правовое пространство прошла успешно и эффективно, без «югославских сценариев», которыми постоянно пугают московские имперцы в случае децентрализации РФ.
Вероятно, здесь полезно будет вспомнить опыт эпохи перестройки. В 1990 году во всех союзных республиках состоялись свободные, уже многопартийные выборы своих Верховных советов. И эти парламенты затем приняли декларации о государственном суверенитете, а впоследствии — и о независимости. Но на идее свободных парламентских выборов в российских регионах авторы статьи также не особо сосредотачиваются. Хотя именно превращение всех субъектов РФ в парламентские республики способно преодолеть многовековой политический персонализм.
В противном случае совершенно непонятен тот политический субъект, который способен осуществить столь масштабные трансформации. Оппозиция в нынешних российских регионах фактически разгромлена, посажена или выдавлена за границу. Можно вспомнить дело башкирского общественного деятеля Айрата Дильмухаметова, который в 2020 году был приговорен к 9 годам строгого режима даже не за «сепаратизм», а просто за высказанные в статьях идеи создания в России новой, договорной федерации.
Чем меньше, тем агрессивней
Наконец, в размышлениях о становлении Московии на обломках России хорошо бы иметь в виду такой исторический парадокс. Географическое уменьшение этой страны зачастую напротив делает ее злее и резко усиливает имперский ресентимент. СССР стал меньше Российской империи, но более агрессивной и репрессивной страной, чем она. Распад перестроечного демократического Союза привел к возникновению «новой России» с нарастающими войнами против соседних стран и угрозами Западу ядерным оружием. А во внутренней политике утвердился микс клерикального царизма и сталинизма. Как бы не состоялась еще одна серия этой инволюции…
И авторы упомянутой статьи, и многие другие аналитики охотно рассуждают о «послевоенной России». Но это тот же wishful thinking. Потому что мы не знаем теперь — что такое это «послевоенное состояние»? Тут вспоминается Мартин Хайдеггер: «На вопрос, когда будет мир, нельзя ответить не потому, что длительность войны не поддается оценке, а потому, что сам вопрос спрашивает о чем-то таком, чего уже больше нет…. Эта долго длящаяся война переходит не в мир прежнего рода, но в состояние, когда военное уже не воспринимается как военное, а мирное становится бессмысленным и бессодержательным».
Я согласен с некоторыми авторами, что если война в Украине будет «заморожена» по нынешней линии фронта, Путин не демобилизует набранных контрактников, а вполне может бросить их против стран Балтии. Потому что имперская логика, в которую вошла нынешняя Россия, требует самоцельной экспансии.
И остановить ее могут лишь абсолютно непредсказуемые события, подобные тем, которые в 1917 году с удивлением описывал Василий Розанов: «Русь слиняла в два дня».
