Древние патогены, которые тысячелетиями хранились в вечной мерзлоте севера России, могут пробудиться по мере повышения глобальной температуры, предупреждают ученые, что потенциально подвергнет человечество риску возникновения новых заболеваний. Об этом рассказал The Moscow Times Жан-Мишель Клавери, вирусолог и почетный профессор медицинского факультета Университета Экс-Марсель. Он изучает «вирусы-зомби» в вечной мерзлоте Сибири и предупреждает, что они могут присутствовать в замерзшей почве России в «очень большом количестве и разнообразии».
«Мы попытались возродить только вирусы амебы, потому что они не представляют опасности для животных, людей и растений, — говорит Клавери. — Когда мы секвенируем все ДНК из образца почвы, то сможем идентифицировать вирусы, принадлежащие к множеству различных типов, включая те, которые связаны с болезнями животных или человека, такими как оспа и африканская чума свиней».
Хотя антропогенное изменение климата влияет на всю планету, Арктика нагревается в три раза быстрее, чем мир в среднем, что вызывает обеспокоенность по поводу вечной мерзлоты, покрывающей почти две трети России.
Ученые много лет предупреждали, что таяние вечной мерзлоты приведет к выбросу мощных парниковых газов, которые запускают цикл глобального потепления и дестабилизируют здания и инфраструктуру на крайнем севере России.
Клавери же изучал влияние потепления на вирусы и посетил Сибирь, чтобы оживить патогены, дремавшие тысячи лет. В 2014 году Клавери и биолог-эволюционист Шанталь Абергель успешно выделили гигантский инфекционный вирус возрастом 30 000 лет, сравнимый по размеру с небольшой бактерией и в 150 раз больше, чем любой бактериофаг (тип вируса, поражающего бактерии).
В исследовании 2022 года, соавтором которого является Клавери, международная группа ученых подтвердила инфекционный потенциал этого и еще 13 вирусов, которые сохранялись после заморозки в мерзлоте на протяжении более 48 500 лет.
Исследование российского ученого Евгения Беланова и его команды в 1997 году показало, что вирус, вызывающий оспу — заболевание, которое считается ликвидированным с 1980 года, — может оставаться заразным при минусовых температурах до 250 лет. Места захоронения жертв оспы есть в разных регионах России, например старое кладбище возле села Походск в Республике Саха, где хранятся останки жертв конца 1800-х годов.
По словам ученых, риск исходит не только от ускоренного таяния вечной мерзлоты, но и от растущей легкости доступа к Арктике. «Глубокая добыча полезных ископаемых открытым способом может привести к риску разрушительной пандемии совершенно неизвестного древнего вируса, — говорит Клавери. — Универсального противовирусного препарата не существует, а это означает, что для поиска лекарства от любого нового вирусного заболевания потребуются годы».
По словам Клавери, вечная мерзлота является домом не только для замороженных вирусов, но и для бактерий, на долю которых приходится 95% микроорганизмов, обнаруженных в образцах почвы.
В 2016 году вспышка сибирской язвы, вызванная бактериями Bacillus anthracis, привела к гибели тысяч оленей и одного ребенка на полуострове. Катализатором вспышки стала жара, которая привела к таянию вечной мерзлоты. При этом в республике Саха есть более 200 захоронений животных, зараженных сибирской язвой, споры которой могут сохраняться в почве десятилетиями и даже столетиями. Поэтому в северных регионах России с советских времен регулярно наблюдаются вспышки сибирской язвы, рассказывает The Moscow Times Никита Тананаев, заведующий лабораторией Северо-Восточного федерального университета и ведущий научный сотрудник Института мерзлоты Мельникова в Якутске.
«Если этих оленей когда-то закапывали в мерзлоту, соответственно они там закупоривались, это всё замерзало, а сезонное протаивание не доходило до того слоя, где захоронен олень, — говорит Тананаев. — Но в 2016 году на Ямале была температурная аномалия, было очень жарко, оттаяло больше, чем обычно». Долгое отсутствие случаев сибирской язвы привело к прекращению вакцинации оленей на Ямале против этой болезни в 2007 году, что в конечном итоге сделало их легкой мишенью для возрожденных спор в 2016. «Вспышку расследовали, нашли очаг, откуда взялось это всё, привили там этих оленей, вспышку погасили. Но нет гарантии, что через сколько-то лет случайно какой-то олень опять не раскопает какой-нибудь ягель на месте захоронения сибиреязвенного, и эта бактерия также будет жизнеспособной. И если он будет непривитый, то помрёт, и люди ещё от него тоже заразятся», — заключает Тананаев.
Бактериальные инфекции представляют меньшую угрозу, чем вирусные, поскольку современные антибиотики эффективно лечат такие заболевания, как сибирская язва, отмечает Клавери. Кроме того, бактерии не так заразны, как вирусы, что делает пандемию менее вероятной.
В 2023 году Россия приняла закон о мониторинге состояния вечной мерзлоты — ответ на катастрофический разлив нефти в 2020 году на дочерней компании «Норильского никеля», который был связан с повышением температуры почвы. Но в этом законе не упоминается мониторинг вирусов и бактерий, поясняет The Moscow Times Борис Ревич, доктор медицинских наук и главный научный сотрудник Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. «Я думаю, что пока они в мерзлоте, они не опасны. Опять же — нужно за ними следить. Пока не будет налажен мониторинг, у нас не будет информации о том, что там происходит», — говорит Ревич.
Ожидается, что площадь вечной мерзлоты в России сократится примерно на 25% к 2050 году и на 40–72% к концу века, в зависимости от будущих выбросов парниковых газов. Несмотря на эти тревожные прогнозы, проблема «зомби-вирусов» в России широко не обсуждается. Из-за этого риски могут быть недооценены. «Есть определённые проблемы для коренных народов. Могут в потенциале возникнуть проблемы и для людей, которые заняты на каких-то нефтяных или газовых объектах в районах мерзлоты, — говорит Ревич. — Но все они всё-таки живут в определённых посёлках, где, я надеюсь, у них нет никакого контакта с потенциальной угрозой».
По словам Тананаева, даже если бы древний вирус вернулся к жизни, он не обязательно заразил бы людей, поскольку не все вирусы могут выживать в многоклеточных организмах и причинять им вред, а в Арктике низкая плотность населения. «Нет смысла покидать города или бежать из-за какого-то гипотетического вируса», — заключает он. Клавери добавляет, что при этом было бы «крайне желательно» иметь в северных городах соответствующие местные медучреждения для мониторинга возникающих инфекционных заболеваний и карантина, чтобы не отправлять все подозрительные образцы в Москву. Там вирусы потенциально могут распространиться гораздо дальше.
«SARS‑CoV‑2 [вирус, вызывающий COVID-19] принадлежал к хорошо известному семейству [вирусов], но все же спровоцировал мировой кризис, — рассуждает Клавери. — Что произойдет, если вернется совершенно новый, неизвестный древний вирус?»
