Нагнетают не только российские боты, но и масса живых украинцев, в т. ч. — патриотических патриотов, с которыми что-то случилось. Оставлю без комментариев.
Я не планировал ничего писать на тему наших потерь. Очень сложно. Особенно — когда есть личные истории. И их всё больше. Когда мы считаем уничтоженных россиян — это статистика. Наши — это не статистика. За каждой цифрой представляешь человека. Это раны близких и одна большая общая рана.
Но надо абстрагироваться от этого и поделиться соображениями, потому что эмоции вредят и разрушают.
Первое
Я получаю представление о потерях с 2014 г. Повторю то, что уже не раз повторял: какое число потерь ни назови, без десятка уточняющих вопросов и ответов оно вам ничего не скажет. Никакая обособленная цифра не будет исчерпывающей.
Чтобы цифра начала говорить — нужно понимать её структуру. Если вы не знаете детальную структуру — не стоит делать выводы, называть какие-то данные о потерях «неправдивыми», «заниженными», «завышенными» и т. д. Ваши личные ощущения о потерях всегда (!) будут неправильными.
Основная проблема в том, что при назывании потерь разные субъекты оперируют числами с разной структурой. Отсюда разноголосица.
Есть безвозвратные и санитарные потери. Вывести адекватную интегральную цифру непросто, будут искажения. Например, воин может быть три раза ранен и три раза вернуться в строй. Данные о санитарных потерях лишь в общих чертах описывают ситуацию.
Любое число нужно воспринимать как ориентир, не как абсолют — а как порядок цифр. Если есть необходимость вникнуть — уясняйте структуру данных.
Второе
Что касается безвозвратных потерь — есть боевые (погибшие на поле боя, пленные, пропавшие без вести, умершие от ран на этапе эвакуации или в госпитале, утратившие из-за ранений способность нести службу и др.) и небоевые (умершие от болезней, ДТП, суицидов, несчастных случаев, выведенные из числа военнослужащих по разным причинам и др.).
Т. е., в безвозвратных потерях не все — погибшие.
Цифры отражают не только непосредственную ситуацию на поле боя, но и: проблемы с дисциплиной, проблемы с медицинским обеспечением, проблемы на стадии мобилизации, беды с морально-психологическим состоянием и т. д.
Детальная структура потерь даёт возможность делать выводы о влиянии на боеспособность. Поэтому она закрыта.
Я не знаю, какие данные охватывает число 31 000 погибших. Только в бою? Все погибшие? Могу предполагать, но не вижу смысла.
Но летние данные о «70 тыс. убитых, 120 тыс. раненых», с которыми сейчас сравнивают данные президента Зеленского, — чушь.
Третье
Кардинальное отличие цифр украинских потерь от российских в том, что о львиной доле украинских потерь информация открыта.
Эти цифры не педалируются, но они доступны. Цензуры нет (хорошо это или плохо — другой вопрос). Потеря каждого воина — боль. За исключением очень специальных воинов, о гибели военнослужащего может написать семья, земляки, сослуживцы и т. д. У нас скрыть эти данные невозможно. Большая часть отслеживается по открытым указам о награждении посмертно.
Видел в сети много комментариев из серии «вот бы какой-то независимый подсчёт наших потерь, волонтёрский или какой-то подобный».
Так всё это есть.
Вот и вот публикации, которые делал коллектив «Книги пам’яті полеглих за Україну» (стена памяти на Михайловской — это их работа совместно с Национальным военно-историческим музеем Минобороны) в ноябре 2023 года. Там есть погрешности (с публичными данными так всегда), но материал очень наглядный. Собраны и боевые, и небоевые безвозвратные потери не только Вооруженных сил Украины, но и всех Сил обороны.
Россияне все эти данные собирают и цифры знают. Но они их в обобщённом виде не разгоняют! — только в виде отдельных эмоциональных историй или фото с кладбищ, чтобы раздёргать людей.
Потому что реальные цифры наших потерь
- 1) в разы меньше российских;
- 2) в разы меньше того, что вбрасывает российская пропаганда.
Т. е. Кремлю невыгодно их разгонять. Россияне очень часто используют приём «отзеркаливания»: приписывают нам свои потери, чтобы запутать, создать чехарду цифр.
Если суммировать по открытым данным все виды наших безвозвратных потерь, включить пленных и пропавших без вести, это число сейчас 50-55 тыс. человек. Подчёркиваю — максимальное число и не все в этой сумме — погибшие.
Четвертое
По данным группы «Информационное сопротивление», которые совпадают с цифрами российских мониторинговых групп, в самой России публично подтверждена (некрологи, фото с кладбищ и поминальных мероприятий, др.) информация о гибели более 45 тыс. российских военнослужащих.
Это — убитые с очень небольшой долей умерших от ран и мелкими вкраплениями небоевых инцидентов. Т. е., на 99% — это боевые безвозвратные потери. И это минимальная, абсолютно достоверная цифра: есть имена и все данные.
Без пропавших без вести. Без пленных. Без списанных вследствие ранений. Без небоевых потерь. С Крымом, но без (за очень редким исключением) жителей ОРДЛО (отдельных районов Донецкой и Луганской областей).
У нас 50-55 тыс. — это максимум, а у них 45 тыс. — это минимум.
Россия потери скрывает, реальное количество убитых/умерших, согласно косвенным признакам, может быть в 4 раза выше публично засвеченных.
Президент Зеленский назвал цифру 180 тыс. убитых российских солдат. Порядок цифр такой, но могут быть нюансы учёта. Например, учтена какая-то часть жителей ОРДЛО, которые уже формально служили в российской армии, либо не только убитые россияне, но и умершие в армии по разным причинам.
Всех безвозвратных потерь может быть и больше — особенно списанных из-за тяжёлых ранений.
Военные эксперты говорят, что Россия проиграет войну, если соотношение потерь будет 1 к 5. Мы можем делать обоснованное предположение, что сейчас соотношение безвозвратных потерь — 1 к 3,5 или к 4. У россиян больше наших пленных, но у них непропорционально больше пропавших без вести, вспомните хотя бы мобильные крематории.
У Украины ситуация тяжелая, но и у противника – всё в напряжении. Цифры опровергают миф о невозможности победить Россию. Мы близки к этой грани. Поэтому я и повторяю: необходимо единство и концентрация всех сил, безысходности точно нет. И оружие.
Задержка с поставками от партнеров имеет очень страшное и наглядное математическое выражение: неизбежно начнёт выравниваться соотношение потерь. Соответственно — шанс переломить ситуацию отдалится.
Уверен, что аналитики основных партнеров все эти выкладки знают не хуже нас и своим лидерам докладывают. Ввиду чего затягивание политических решений выглядит ещё более отвратительно и контрпродуктивно.
Президент Зеленский отметил, что в марте–апреле будет очень сложно. Я уже писал, что есть прямые параллели с весной 2022 года. Тогда самый страшный месяц был — май: когда решения о поставках оружия уже были приняты, но на фронте всё заканчивалось. Помогать и не усложнять — вот базовые установки на ближайшее время.
