Дональд Трамп поставил амбициозную задачу установить мир между Россией и Украиной. Для этого было необходимо добиться переговоров между Москвой и Киевом. Судя по декларациям, Трамп, очевидно, очень рассчитывает, что в четверг в Стамбуле состоится плодотворный контакт. Более того, он даже крайне недвусмысленно намекал, что готов и сам встретиться с Путиным в Стамбуле.
Путин намек игнорировал. Вероятно, и Трамп в Стамбул не полетит.
Россия – это Европа, как ни крути
Все неполные четыре месяца 47 президентской администрации — в лучших традициях американской внешнеполитической идеологии реализма! — Трамп старательно избегает занимать однозначную позицию. Каждый его новый пост в Truth Social написан так, что подразумевает разные трактовки. У него было много возможностей лишить Украину поддержки, этого он не сделал, равно как и резко усилить риторику против Москвы, чего он тоже себе не позволяет.
Главное, чего Трампу уже удалось добиться, — убедить российские власти, а вместе с ними и государственную пропаганду РФ в том, что Америка — больше не враг России.
Тем временем российская официальная пропаганда работала на полную мощность в преддверии 80-летия победы в Великой отечественной войне.
Попытки представить Россию единственной жертвой категорически не сочетаются даже с самыми устоявшимися советскими пропагандистскими штампами. Победа союзников, постоянное членство США, Великобритании и Франции в Совете безопасности ООН на правах стран-победителей, эпические мифы вроде «встречи на Эльбе», прочно укоренившиеся в исторической памяти — все это не позволяет выстроить нарратив о Великой отечественной как о нападении коллективного Запада на Россию.
Более того, если конфликт между воюющими сторонами во Второй мировой и имел идеологическую подоплёку, то он отражал прежде всего внутренние противоречия внутри западной цивилизации. Победившие державы, сформулировавшие послевоенный миропорядок в Уставе ООН, выступали как антифашистский союз. Представители СССР вместе с представителями США, Великобританией, Францией и остальными «англосаксами», поставили подпись под этим Уставом, где провозглашались цели «предотвращать и устранять угрозы миру и акты агрессии, разрешать международные споры мирными средствами, а также развивать дружественные отношения на основе уважения принципов равноправия и самоопределения народов».
Холодная война, начавшаяся практически сразу после окончания Второй мировой, также не была конфликтом Запада против не-Запада. Обе соперничающие идеологии — коммунизм и демократия — продукты западной философской традиции. Да и коммунистические движения существовали во многих странах Европы и Америки, и КПСС активно с ними взаимодействовала.
В 1990-е у России был шанс избежать статуса проигравшей в холодной войне. Президент России стал полноправным членом «восьмерки», взаимодействии с НАТО налаживалось, Россия влилась в наднациональные структуры и признала примат международного права... в общем, все свидетельствовало о том, что признание слабости коммунистической модели перед либеральной вовсе не означало неспособности России войти в клуб победителей.
Однако уже к середине 2000-х в риторике российских лидеров зазвучал, и все чаще, нарратив: «Нас надули».
Возможно, современное российское руководство и не стремится это признавать, но Россия всегда была частью западного политического дискурса. До 2022 года в официальной риторике Кремля явно была слышна неприятная для Запада мысль: российская демократия, например, суверенная — это подлинная демократия, тогда как западноевропейская или англосаксонская — фальшивая. Таким образом, даже в противостоянии российские власти продолжали настаивать: Россия — часть западной цивилизации, просто в «своей» версии.
Оппозиция не воспользовалась победой
Специальная военная операция, как называет вторжение в Украину Кремль, значительно изменила идеологический ландшафт в России. Риторика о «нацистской Украине» и «народном характере» военных действий не выглядит эффективной. Более того, повседневная реальность в России, по крайней мере явленная в новостном потоке, все реже дает основания, чтобы поддерживать общественный интерес к таким аргументам.
И вот, удобный повод обвинить коллективный Запад в извечной русофобии представился 9 мая — в День победы. В отличие от начала 2000-х, когда Путин лично принимал в Москве лидеров ведущих держав мира на юбилейных торжествах в Санкт-Петербурге, в 2025 году самыми «западными» гостями стали словак Роберт Фицо, серб Александр Вучич и бразилец Луис Инасио Лула да Силва. Остальные немногочисленные участники представляли преимущественно другие регионы. Лидеры же стран Западной Европы в этот день либо находились в Киеве, либо выражали солидарность с Украиной.
У российской пропаганды был отличный шанс использовать это как очередной аргумент в пользу «русофобии» Запада — если бы не Дональд Трамп. Скоро узнаем, насколько близки были Россия и Украина к прекращению огня или переговорам о перемирии, но заметно, что российская пропаганда реагировала на некоторые откровенно недружественные заявления Трампа с удивительной для себя осторожностью.
Дональд Трамп неоднократно заявлял, что «без Америки союзники не выиграли бы войну». Он провозгласил 8 мая Днем победы, фактически присвоив себе и своей стране значительную часть лавров, которые традиционно ассоциировались с Советским Союзом и были унаследованы Россией.
Российское общество продолжает испытывать шок от идеи уравнять ветеранов Великой отечественной войны с участниками СВО. Особенно болезненно воспринимается то, что 9 мая — день, который долгие десятилетия отмечался как праздник мира и памяти, — превратился в торжество «победобесия» и оправдание новой военной агрессии.
После истечения срока режима прекращения огня Россия и Украина начали активнее обмениваться заявлениями о возможных прямых переговорах. Дональд Трамп игнорировал российский нарратив о тождестве Великой отечественной войны и СВО и только пренебрежительно заметил, что «Зеленскому стоит согласиться на предложения Путина, озабоченного празднованием 80-летия победы».
Государственная пропаганда РФ не может позволить себе критиковать Трампа, что делает ее аргументацию еще более уязвимой и противоречивой.
И именно здесь могла бы подключиться российская оппозиция: несмотря на шизофреническое «победобесие», для абсолютного большинства россиян 9 мая по-прежнему остается праздником мира, а не войны.
Подобно тому, как во время прошлогодней «избирательной процедуры» в России ещё можно было легально говорить о выборе нового лидера и выражать несогласие с нынешней властью, в контексте 80-летия победы сохранялась относительная свобода апеллировать к фигуре Трампа и говорить о ценности мира.
К сожалению, многие представители российской оппозиции за рубежом предпочли сосредоточиться на критике Трампа за его недостаточные успехи в миротворчестве и упустили шанс использовать его риторику в интересах антивоенной повестки.
