Каким будет этот итог, пока сказать сложно, и поэтому я остановлюсь на оценке того, что уже можно оценить.
Миротворец таранного типа
Прежде всего стоит отметить, что Дональд Трамп проявил себя как политик, не считающийся с общественным мнением на пути к поставленной цели — что, на мой взгляд, скорее достоинство, чем недостаток. Он пригласил Владимира Путина на Аляску, полностью игнорировав всю истерику относительно встречи с военным преступником, раскатывания красных дорожек перед агрессором и тому подобного. Но похоже, он не только добился понимания, чего хочет Владимир Путин, но и убедил его в том, что Америка и Запад в целом вряд ли готовы удовлетворить все его прихоти. Он не решил ничего за Украину и за ее спиной и стал главным актором новой «челночной дипломатии», желая сблизить позиции сторон и добиться мира — что вызывает у меня уважение, так как США могли бы менее всего о нем заботиться, извлекая из конфликта максимальные выгоды через поставки вооружений Украине за счет средств европейских партнеров, о чем они недавно договорились.
Тремя днями позже Дональд Трамп провел очень уважительные переговоры и с Владимиром Зеленским, и даже церемония встречи гостей в Белом Доме явно выделила его среди всех европейских лидеров, а они, в свою очередь, прекрасно показали роль и место союзников Украины в Европе. Не умаляя их готовности помогать Киеву (и эта готовность была подтверждена предварительным согласием обеспечить финансирование закупок американского оружия почти на 100 млрд долларов), я бы сказал, что сорвавшаяся с мест «группа поддержки» приехала в Вашингтон не для того, чтобы Трамп не обидел Зеленского, а чтобы тот не «наехал» на Трампа и не заблокировал путь к достижению мира — потому что в этом случае европейцам пришлось бы искать ответ на их эмоционально и необдуманно данные обещания «стоять на стороне Украины» даже в случае выхода США из игры, реализовывать которые они и не собирались.
Инициативы Трампа пришлись на исключительно удачный момент — самому американскому президенту нужно было предъявить результат в деле украинского урегулирования до возвращения Конгресса с каникул: перед началом летнего отдыха президент США de facto спустил на тормозах законопроект о пошлинах в отношении покупателей российской нефти, заявив, что все сам порешает и так.
Скоро кончится?
Зеленский тоже готов разговаривать о мире и корректировать позиции — ввиду успехов российской армии на фронте, усиливающихся бомбардировок украинских городов и снижения западной военной поддержки, о проблемах с мобилизацией я умолчу. Европейцы не горят желанием даже перестраивать экономики на военный лад, не говоря о том чтобы возвращать призывные армии или посылать солдат сражаться с русскими головорезами в Донбассе — поэтому они готовы поддержать мирные усилия, как только у таковых появляется шанс оказаться реализованными, что мы и увидели в Вашингтоне, когда к концу саммита их выступления в основном сводились к восхищениям и благодарностям в адрес хозяина встречи.
И даже у Владимира Путина в последнее время появились очевидные поводы задуматься о прекращении войны — вероятно, временном, так как я не уверен, что его маниакальная идея «окончательного решения украинского вопроса» куда-то исчезнет — в связи с нарастанием проблем в экономике и в целом весьма вероятным усилением санкционного давления в случае, если усилия Трампа не будут оценены в Москве должным образом.
Все отмеченное выше создало неплохие условия для достижения мира. Я говорю именно о мире, а не о перемирии, потому что вся логика нынешних переговоров выстроена как инструмент достижения долгосрочного решения проблемы — и решение, если оно состоится, будет представлено именно как таковое, даже если и будет потом нарушено. И я предполагаю скорое прекращении военных действий.
Ход переговоров последнего времени вызывает у меня оптимизм потому, что каждый их элемент очевидно порождает появление следующего. Встреча в Анкоридже естественно потребовала общения с Зеленским. Оно, в свою очередь, спровоцировало приезд в Вашингтон невиданной ранее европейской делегации. Видимое смягчение позиции Киева — как и сами по себе усилия Трампа — сейчас, вероятно, станут основанием для согласия Путина на ту встречу с Зеленским, от которой он долгое время упорно отказывался. Ну а там вполне возможен и «тройственный саммит», о котором Трамп уже не раз говорил — и который может принести то предварительное соглашение о мире, а на его основе вырастут уже и окончательные договора.
На каждом из этапов происходит своего рода принятие новой реальности, и постепенно стороны снижают свою оппозиционность друг другу решениями, казавшимся еще недавно невозможными или маловероятными. На каждой встрече звучат обещания, в той или иной мере облегчающие следующие. Наконец, тот факт, что Белый дом на первый взгляд бесцеремонно использует свои финансовые и военные возможности для шантажа партнеров, тоже скорее вызывает оптимизм, так как цель в данном случае оправдывает средства.
Навстречу друг другу
Насколько быстрыми могут стать следующие шаги? Уже было сказано, что трехсторонняя встреча Трампа, Зеленского и Путина должна состояться в течение ближайших двух недель. И такой вариант кажется мне вероятным — в том числе и потому, что для американцев и европейцев было бы полезным, чтобы Путин отправился к своему другу Си Цзиньпину уже после того, как все будет решено, и решено без «бесценного» китайского участия, о котором в последнее время говорили как о чуть ли не единственном средстве выхода из тупика.
Общее отношение Трампа как к Путину, так и к войне в Украине позволяет полагать, что он видит этот конфликт как внутренний для западного мира — считая обе его стороны частью евроцентричной цивилизации, и потому вряд ли хотел бы вовлекать в его урегулирование незападные державы. Тут можно вспомнить недавние сетования американского президента по поводу того, что его предшественники «потеряли» Россию, легко позволив ей превратиться в китайского сателлита.
Какими могут быть контуры (в прямом смысле слова — в контексте линий разграничения и границ) вероятного соглашения? Сложный вопрос — в конце концов, он вызывал и вызывает наибольшие разногласия, которые ещё наверняка не раз проявятся. Самой сложной выглядит позиция по тем частям Донецкой и Луганской областей, которые пока ещё не оккупированы Россией. Вероятнее всего, Трамп и Зеленский будут стоять на позиции разделения зон контроля именно по линии фронта, а если и отвода войск, то с учетом равных по площади территорий в других областях). Подход устоит — но ценой вопроса станут уступки в других сферах, как в официальном признании новых границ, так и в санкционной политике.
В первом случае мне кажется, что Трамп по-прежнему готов признать Крым за Россией на официальном уровне (в какой-то степени это можно счесть не противоречащим тезису о невозможности изменения границ военной силой, так как в Крыму проводился «референдум» и никакой войны за полуостров не велось) — и если такое случится, сам факт различия методов обретения Россией отдельных украинских территорий снимет вопрос о формальном признании их частью Российской Федерации. Что же касается санкций, то это значительный актив Украины и Запада и потому их отмену или послабления стоило бы растянуть на много лет, сделав инструментом контроля над действиями России по исполнению принятых на себя по новым договорам условий и обязательств. Так и может произойти, если учитывать сложность снятия санкций и намерения европейцев не только отказываться от них, но даже вводить новые.
НАТО, но без НАТО
Не вызывает удивления и то внимание, которое было уделено на встрече в Вашингтоне вопросам формализации гарантий безопасности Украины — тем более что ее вступление в НАТО было окончательно снято с повестки дня. На мой взгляд, идея гарантий по типу «5-й статьи без членства в НАТО» выглядит разумной. Она создает не взаимные, а лишь односторонние обязательства: те или иные государства обязаны защишать Украину, если на неё происходит нападение, но та не обязана защищать их в аналогичной ситуации; она не предполагает никаких совместных операций со странами-гарантами в мирное время, а также размещение их войск или баз в Украине, и даже, вероятно, совместных военных учений — все это может быть должным образом прописано, чтобы удовлетворить претензии Москвы.
Единственное, что вызывает у меня тут большое сомнение, — мне не известен ни один случай, когда любая из западных стран или же, например, НАТО как единый блок «по умолчанию» вставали на защиту страны, с которой имели соглашения о военной помощи (обычно вмешательству предшествовали сложные обряды типа принятия резолюций Совета безопасности ООН, как в случае агрессии Ирака против Кувейта, и создание разного рода коалиционных сил, которые затем и проводили операции возмездия). Поэтому вопрос, окажутся ли такие гарантии действенными, остаётся открытым — хотя, конечно, сам факт их предоставления снизит готовность Кремля к новой агрессии. Вся история российского вмешательства в дела Украины во многом обусловлена тем, что эта страна с самого момента распада СССР считалась «своей» как Россией, так и европейцами, но формально не была включена ни в европейские, ни в пророссийские интеграционные объединения.
Путин никогда не откажется от попыток «окончательного решения украинского вопроса». Но главное сейчас — какими способами он будет продолжать двигаться к этой цели. И тут я бы поставил на то, что на некоторое время акцент сместится на внутриполитическую дестабилизацию и активизацию деятельности пророссийских сил в самой Украине. Их стало там меньше, но кремлевская подрывная работа и методы вербовки могут оказаться очень многообразными. Что же касается открытого нарушения мирных договоров и развязывания новой войны, то я отнес бы подобную перспективу к годам за пределами президентского срока Трампа: пока что Кремль будет считать это соглашение личным и потому будет склонен его соблюдать. Тем более я вовсе не уверен, что сегодня у России есть силы и средства для новой многолетней войны — а она наверняка не будет более простой, нежели та, у которой сейчас возник шанс на завершение.
С точки зрения Украины
Еще вопрос, которого стоит тут коснуться: какой будет реакция на происходящее со стороны украинской власти и украинского общества. Все опросы общественного мнения указывают, что в Украине население хочет прекращения войны — если не любой ценой, то с готовностью на существенные уступки. А украинская власть относится к этой перспективе с заметным скепсисом и согласится на нее как на последнюю из имеющихся опций — сегодня многое в ее поведении свидетельствует, что ее все (или практически все) устраивает: считается, что победа над Россией не достигнута разве что пока, да и то по большей части из-за недостаточной помощи со стороны Запада. Провоенная часть украинского общества весьма значительна, влиятельна и активна — и я рискну сказать, что при подписании любого соглашения о прекращении войны у Зеленского нет особых шансов остаться в президентском кресле после очередных выборов. (Тут вспоминается обмен репликами с Овальном кабинете относительно проведения выборов во время войны). Такая перспектива ему крайне не нравится. Поэтому не следует считать, будто подводные камни на пути к реализации мирного плана существуют сегодня только со стороны Москвы.
Конечно, сейчас перспективы мирного урегулирования остаются весьма туманными — но всё жепроисходящее в последнее время вызывает умеренный оптимизм. Надеюсь, что небезосновательный…
