Мы вступаем в новый относительно долгий этап переговоров без какого-либо перемирия
Вадим Денисенко, украинский политолог:
Встреча президентов США и Украины прошла под аккомпанемент сверхмощной критики американскими СМИ встречи на Аляске. Собственно, этот фон стал едва ли не главной причиной того, что Трамп решил немного притормозить с блицкригом.
1. Похоже, худший сценарий, при котором, в очевидном случае отказа Украины отдавать Донбасс, США могли бы прекратить продажу оружия, отброшен или как минимум, отложен на более длительный период. Вообще главным достижением этой встречи стала прорисовка определенных контуров будущего соглашения о безопасности.
2. Россиянам точно не удалось добиться главного: они не смогли сорвать переговоры руками украинцев. И здесь, между прочим, главная заслуга американской прессы, которая выступила единым фронтом (от демократических до протрамповских СМИ) против всего, что произошло на Аляске. Нам не нужно преувеличивать роль украинского вопроса во внутренней политике США, но это явно было холодным душем для президента США Дональда Трампа.
3. Встреча президента Украины Владимира Зеленского и Путина до сих пор находится под вопросом, несмотря на заявление Трампа. От России у нас пока только заявление Ушакова, что уровень встреч Украина — Россия может быть поднят. Для Путина встреча с Зеленским — будет означать то, что одного из главных «козырей», которые он вытаскивал, как факир из рукава, в нужный момент, а именно тезис о нелегитимности Зеленского, будет обнулен.
4. Стратегия Путина будет, похоже, та же, что и раньше — льстить Трампу тянуть время. На Аляске он выиграл самое главное: возможность вести переговоры без прекращения огня. Тем не менее, играть в эту игру бесконечно невозможно, но и играть в нее еще определенный период времени он сможет без каких-либо проблем. Это главное негативное следствие Аляски, которое было «подтверждено» встречей в Вашингтоне.
5. Наверное, стоит обратить внимание, что первоначальная стратегия Трампа — блицкрига — становится все менее актуальной. Похоже, он может на какое-то время согласиться на замедление. Мы часто ошибочно думаем, что он мыслит категорией Нобелевской премии. Премия — это вишенка на торте для удовлетворения собственного эго. Выборы гораздо важнее нобелевки — а выборы начнутся уже в октябре 2025-го, а закончатся в ноябре 2026 года.
6. Пока не до конца понятно заявление госсекретаря Марко Рубио, что гарантами безопасности могут стать страны с других континентов. Подобное может быть интересно исключительно в случае, если его трактовать в том плане, что к гарантиям безопасности привлекается Китай — напомню, что россияне об этом заявили после Аляски. Если так, то вопрос войны в Украине может стать частью переговоров США и Китая, а американцы де-факто согласны, что Россия может стать «посредником» в определенных аспектах отношений Вашингтона и Пекина, прежде всего это касается Северного морского пути и освоения Арктики.
7. Возвращаясь к возможной встрече Зеленского с Путиным, стоит отметить, что у нее очень маленькие шансы на результат, потому что именно на ней будут обсуждаться территории. Без внешнего давления этот вопрос невозможно решить в двустороннем порядке. Эта встреча важна, потому что Украина, похоже, может наметить идею разграничения по линии фронта, а вопрос мира в глазах всего мира будет зависеть от Путина лично, он попадется на крючок. Пока все выглядит так, что даже если эта встреча состоится, она вообще не будет о мире, как минимум в краткосрочной перспективе.
8. Я остаюсь при мысли, что наиболее вероятный сценарий — это мирные соглашения, которые появятся в контексте переговоров Вашингтон — Пекин, и они могут появиться не раньше конца этого года, а более реалистичный сценарий — зима-весна 2026 года.
Ничтожный, но шаг к урегулированию
Александр Кочетков, украинский политический аналитик:
Техническо-организационные встречи в Вашингтоне прошли согласно предварительному сценарию. Как и переговоры с президента Трампа с Путиным в Анкоридже.
Да, все, что произошло — это именно технические мероприятия, где не принимаются окончательные решения, несмотря на максимально высокий уровень участников.
На Аляске Путин просто подтвердил Дональду Трампу готовность встречаться и договариваться с Владимиром Зеленским. Но, конечно, на своих условиях. Это ничтожный, но шаг к урегулированию, ведь раньше Кремль пускал пену изо рта, утверждая, что Зеленский нелегитимен и с ним не о чем договариваться.
Далее в Вашингтоне Зеленский подтвердил Трампу, что готов встречаться и договариваться с Путиным. Но также на своих условиях! То есть выход Вооруженных сил Украины из Донбасса для Украины неприемлем. И нам необходимы надежные гарантии безопасности. Сближения позиций Украины и РФ пока не произошло ни на йоту.
Европейские лидеры были в Вашингтоне именно для того, чтобы подтвердить важность гарантий безопасности не только для Украины, но и для ЕС в целом (и не для того, чтобы заткнуть Зеленского, чтобы он снова не поссорился с Трампом). А также подчеркнуть, что участие США в этих гарантиях — важный элемент их надежности.
Этот подход был согласован без проблем. И тогда Трамп позвонил Путину, чтобы запустить подготовку к встрече Зеленского и Путина. И Путин согласился. И вот именно этот подготовительный процесс и станет решающим. Именно в ходе подготовки переговоров лидеров Украины и России будут найдены общие позиции и приемлемые формулировки будущего мирного соглашения. Или не найдены.
То есть, никакой «зрады» (предательства) не произошло, потому что окончательных решений нет. И победы не произошло — по той же причине. Все главное впереди. А пока что война продолжается с максимальной интенсивностью.
Нужны гарантии безопасности от России
Сергей Пархоменко, журналист:
Интересная, если присмотреться, получилась сюжетная петля в истории путинской агрессии.
Полномасштабная война началась, как теперь понятно, не в феврале 2022-го, а в декабре 2021 года, когда Путин предъявил цивилизованному миру свой варварский «ультиматум». Он заключался в требовании «предоставить гарантии безопасности» для путинской диктатуры. Ультиматум был отвергнут как абсурдный.
Прошли три с половиной года войны.
Теперь ключевым вопросом всех переговоров, реальных и воображаемых, стало предоставление гарантий безопасности от России: с ее стороны, а не ее стороне.
Никто не ведет речь об удалении сил НАТО от российских границ, наоборот, они приблизились и умножились, в НАТО вступили новые, прежде нейтральные страны, и видимо, этот процесс еще и продолжится, потому что всем очевидно, что угрожает именно путинская Россия, и именно от этой угрозы нужно защищаться.
Никто не собирается давать путинской России никаких обещаний — никаких «демилитаризаций», никаких «денацификаций», никаких «разоружений».
Весь мир убедился, кто в самом деле угрожает, и кому, и насколько сильно: это диктатура Путина.
Разница между странами только в том, что одни соглашаются сотрудничать с этим агрессором и даже готовы потакать ему и лебезить перед ним, а другие намерены строить защиту от будущих актов агрессии, неизбежных, если агрессора поощрить теперь.
Проблема «гарантий безопасности» перевернулась ровно на 180 градусов. И даже Трамп, в сущности, представляющий теперь интересы Путина в мировом политическом торге, исходит из этой же самой логики.
Путин не хочет заканчивать войну
Константин Эггерт, журналист:
Минус: Трамп ни разу не назвал европейских гостей союзниками — что сделал бы любой другой президент.
Плюс: европейцы впервые за долгое время выглядели (пока использую именно этот глагол) как люди, которые осознали свои стратегические интересы без привязки к американцам.
