Повестка европейской безопасности теперь определяется тем, что ни реставрации «нормальной», ни тем более создания «прекрасной» России ждать не приходится. Это значит — постоянная угроза и ее систематическое воплощение на разных направлениях. У путинской России нет никаких мотиваций, чтобы прекращать начатое в Украине в 2014 году.
Большой блеф
Отношение России к идее перемирия выражается в беспрестанных обстрелах Украины. В тех случаях, когда Украина имеет наглость отвечать, огонь усиливается — недостатка в «тупом» железе и более изощренных боеприпасах у России нет. Страна работает на войну: предприятия ВПК загружены на полную мощность, государство размещает на них заказы. Понятно, что остальная экономика проседает, но она, судя по всему, пока мало волнует увлекшееся руководство.
России не нужно прекращение огня. Она не затем его разжигала, чтобы вдруг взять и остановиться. Тем более когда на фронте такой фарт, а США, по сути, открыли у себя «второй фронт наоборот» — хоть и без высадки союзников.
Вместо экономической блокады и другого активного вмешательства Европа смущенно усиливает санкции, а Украина стоит заслоном на ее восточных рубежах, истощаясь и сгорая буквально на глазах. Если бы она была такой же маленькой, как, скажем, Эстония, ее бы уже давно оккупировали, провели чистки и рассадили по местам новые национальные кадры. Но Украина большая страна, и нынешний расклад, который так выгоден Европе, еще будет актуален какое-то время.
Агрессор утверждает, что просто наводит порядок в своем регионе, и требует от него, а именно от соседней суверенной страны, подчинения «исторической неизбежности» на своих условиях. Для него не существует встречных условий. «Клоуны», «шоумены» и прочие, с которыми Путин не будет вести прямых переговоров, могут лишь принять то, что им скажут через посредников. Встреча сторон в Стамбуле это не просто доказала, но дала понять, что все инсценировки переговоров — это часть гигантского блефа, который делает Россию пока что неуязвимой в этом принципиально нечестном бою. Блеф предусматривает даже обмен пленными — 1000 человек туда-сюда ничего не решают, а кто-то пусть порадуется, испытает понятное облегчение и прилив счастья. Но по большому счету это ничего не меняет.
Нирвана превосходства
В этой поистине отчаянной ситуации более чем странно выглядят выгоревшие лозунги какого-нибудь форума Юлии Навальной о возможности «мирной России». В нынешнем своем виде Россия живет войной, которую она ведет на чужой территории и за вычетом двух западных областей почти не ощущает на себе. Взрывы украинских дронов вблизи Москвы и точечные атаки на предприятия военного и сырьевого комплекса скорее даже держат Россию в тонусе. Они напоминают, что не стоит расслабляться, «наше дело правое, мы победим, враг будет разбит, победа будет за нами» и все такое прочее.
Некоторая печальная особенность этой России в том, что она в значительной степени утолила свой хронический рессентимент и перешла в стадию реванша. До нынешней изоляции в России была в ходу порой чрезмерная самокритика, часто уязвленное сопоставление себя с другими странами не в свою пользу. Война, за вычетом постепенно умолкших голосов протеста, помогла погрузиться в нирвану тотального превосходства. Это не просто перезагрузка советского человека, в среднем по больнице не сомневавшегося в своем великодушии, миролюбии, верном служении добру и справедливости. Лживый пацифизм советской пропаганды, не пошедший на пользу режиму в эпоху перестройки, заменился сейчас бравадой безнаказанного нигилизма. Вы ничего с нами не можете сделать, так что пока свободны, а там и сам приползете! — примерно такая позиция действует в адрес всех, за исключением Китая.
Война до гробовой доски
В самом деле, Россия теперь сделалась пародией на США периода войны во Вьетнаме и других военных кампаний в Азии и на юге Европы. Хотя и тут сработал комплекс континентальной империи. Россия граничит с объектом своего вторжения, и страна не только понаслышке знает, что такое война. Есть жертвы и свидетели войны, которые в основном молчат, зато Z-военкоры и прочие знатоки вопроса включают «бывалых» и тасуют жанры (пост)советского армейского мифа. И недалек тот час, когда в РФ снимут свои памятники антивоенного гуманизма вроде «Апокалипсиса сегодня» и «Охотника на оленей», но уже на материале нынешней войны. Поменьше обличительного пафоса в адрес государства — и они даже выйдут в прокат.
Однако есть и существенное отличие от Америки в этом вопросе. Войны, в которые ввязывалась Америка, никогда не были самоцелью и оправданием для власти, так или иначе подотчетной обществу. В России же нет других резонов для существования нынешнего государства, где силовое ядро и нанятый им персонал эксплуатирует массу на все готовых граждан. Еще более наглядно сигнализирует об этом «гражданский» сегмент экономики. Проекты типа замены авиапарка, запуска мегапредприятий и даже наладки мобильной связи постепенно сворачиваются из-за огромных издержек ВПК. Война требует растущих и ничем не компенсируемых расходов.
Эта зависимость, выгодная Путину до гробовой доски, делает войну единственным смыслом существования нынешней России. Она даже не ведет к окончательному закреплению за страной «новых территорий», не это главное. Куда важнее поддержка напряжения, изматывающего систему международных отношений и ведущего к ее разложению. Черная дыра в центре Европы — это проект, который лучше всего удается России. Плюс безоговорочное превосходство в гибридной пропагандистской войне, что компенсирует бездарность и бесцельность реальных боев за плацдармы, значение которых стерлось вместе со следами человеческого присутствия.
Мир – не Россия
Остановить агрессора, воодушевленного длящейся нерешительностью и смущенным ожиданием, способна лишь полная экономическая блокада, а не подменные санкции пусть и при усилении военной помощи Украине. До блокады еще далеко, и это значит, что до полного краха своей системы изнутри Россия успеет принести много зла. В первую очередь Украине, которая все еще остается полумертвым щитом на пути российского разгула. Во вторую — остальной Европе, которая до последнего времени отказывалась понимать истинные цели текущей войны.
Поэтому мирной может быть не Россия, но лишь то, что появится на ее месте. Вне зависимости от того, каков будет промежуточный или окончательный итог войны в Украине, возвращение к мирной жизни — это очень долгосрочная перспектива. Мир — это фундаментальная смена логики, верований и языка. С этим Россия в ее предельно затвердевшем и бесперспективном состоянии навряд ли способна справиться.
