Начнем с несерьезного. ВЦИОМ вывесил отчет об очередном опросе и назвал свою сводку «Герои нашего времени». Возможно, с иронией. Казенная полстерская служба выясняла у публики, кого она считает «настоящими героями России» и, судя по срокам проведения опроса, собиралась сделать патриотическую публикацию ко Дню России. Но прочитала ответы и раздумала.
Манили в капкан, но не заманили
Для затравки опрашиваемых спросили, согласны ли они с тем, что «настоящими героями России можно считать не только тех, кто защищает страну с оружием в руках, но и тех, кто ежедневно трудится на благо общества». Ну конечно, подданные согласны. Особенно молодежь. Из тех, кому меньше 25 лет, тезис ВЦИОМа, что можно и без оружия геройски «защищать страну», поддержали 99%. Да и остальные возрастные когорты не очень отстали.
Зато на второе ВЦИОМ заготовил гораздо более коварный вопрос: «В случае прямой серьезной угрозы для страны — войны или стихийного бедствия — Вы были бы готовы или нет послужить Родине? Если да, то каким образом?» И перечислил пять способов «послужить Родине» на выбор, включая и такой вариант: «участвовать в вооруженной защите страны».
Но заманить россиян в ловушку не удалось. Предложение послужить державе в форме «вооруженной защиты» набрало всего 23% и заняло только четвертое-пятое место из пяти возможных, уступив «волонтерской работе» (53%); согласии оказать «профессиональную помощь» (34%), т. е., видимо, продолжать работу на прежнем месте; и даже готовности «поддерживать информационно» (24%), т. е., вероятно, распускать патриотические слухи в свободное от работы время.
С готовностью к «вооруженной защите» сравнялась в непопулярности только готовность «поддержать финансово» (те же 23%). Отвечающие, ествественно, знают, что в критический момент власти изымут у них деньги без спроса, и даже те немногие, кто пообещал добровольно помочь родине рублем, сделали это исключительно ради того, чтобы сказать приятное агентам начальства, в качестве которых они безусловно воспринимают интервьюеров ВЦИОМа.
Еще выразительнее тот факт, что наименьшее желание «участвовать в вооруженной защите страны» обозначила как раз молодежь. У тех, кому меньше 33 лет, этот способ помогать родине в трудный ее час уверенно занимает последнее место из всех (17-20%). Тверже остальных взяться за оружие пообещали те, кому 50-60 лет (33%), да и такой боевой дух не назовешь высоким.
Чрезвычайно нежелательный вопрос
Справедливость требует добавить, что мужчины во всех возрастных категориях соглашаются ринуться в бой за родину значительно чаще женщин. Но и они, судя по опросу, ставят на первые места волонтерство и загадочную «профессиональную помощь».
Учтем, что сегодня участие в войне не является для россиян абстракцией. Каждый из них так или иначе уже примерил эту возможность на себя. Поэтому их ответы заслуживают серьезного отношения. Да еще и с той поправкой, что часть опрошенных инсценировала воинственность перед ВЦИОМом, только чтобы подмазаться к властям.
Как видим, вопрос о личном участии в войне настолько нежелателен для большинства россиян, что они, при почти поголовном своем лоялизме и привычке врать, не очень скрывают это от начальства. Думаю, такой же вывод сделали и казенные социологи. Чрезвычайная непопулярность любой неизбирательной мобилизации была еще раз подтверждена, хотя напрямую о ней и не спрашивали. А способность режима продолжать войну с Украиной, обходясь при этом без принудительного призыва, зависит только от того, обеспечивает ли он массовый приток наемников-контрактников.
Часть аналитиков, включая и автора этой статьи, еще недавно считала, что с компенсацией растущих потерь Путин не справится уже в этом году. И что не позже конца 2025-го ему придется либо плюнуть на чувства большинства россиян и объявить насильственный призыв, либо искать перемирия.
Проверим, монтируется ли это с теми данными, которые доступны на сегодня.
С такими пополнениями терять людей не страшно
Сначала о российских потерях. В поименном списке погибших российских военных, который ведут «Медиазона», «Би-би-си» и команда волонтеров, уже больше 115 тыс. фамилий. Ежемесячно прибавляется около 5 тыс. имен.
Полное количество погибших, по многим оценкам, вдвое больше. Например, вашингтонский Центр стратегических и международных исследований (CSIS) полагает, что российские потери убитыми уже достигли 250 тыс. человек.
Если так, то надо удвоить и ежемесячное число погибших: 10 тыс. человек. Видимо, это число довольно достоверно.
Труднее оценить все безвозвратные российские потери, т. е. сумму убитых и не вернувшихся в строй раненых. Имеющиеся оценки довольно условны. Если считать, что число тяжелораненных равно числу погибших, то безвозвратная убыль составит 20 тыс. в месяц. Украинский главнокомандующий Александр Сырский утверждает, что за прошедший июнь российские безвозвратные потери составили 32 тыс. Видимо, реальные потери где-то между этими двумя цифрами.
А приток в российское войско наемников (т. е. контрактников и так называемых добровольцев), по словам военных чиновников РФ, достиг 190 тыс. за первые пять месяцев 2025-го, т. е. составил 38 тыс в месяц. Если это так, а получаемые цифры укладываются и в рапорты о прошлогоднем найме, и в планы на нынешний год, то пополнение российских войск превышает их убыль тысяч на 10 в месяц. Сообщения российских чиновников могут быть преувеличены. Но то, что фронтовые и прифронтовые российские силы как минимум не сокращаются, а скорее, растут, – факт.
Теперь оценим, долго ли этот рост может продолжаться.
Безвозвратные потери РФ за три с половиной года войны оцениваются не менее чем в 500 тыс. (оценка британской разведки) или даже в 1 млн (оценка генштаба ВСУ). Сейчас воюет против Украины, если верить Путину, около 700 тыс. россиян. Не претендуя на особую точность, скажу поэтому, что общее число российских военных, так или иначе прошедших или проходящих через эту войну, вряд ли меньше 1,5 млн.
Есть ли у Путина людские запасы, чтобы продолжать их расходовать в таком темпе? Мы ведь помним, что большинство россиян добровольно на эту войну не пойдут ни за какие деньги.
Хватит и каждого десятого
Всего в России около 30 млн мужчин между 20 и 50 годами. Воюют сейчас именно они, почти все погибшие именно в этом интервале. Предположим для простоты, что к службе пригодна половина, т. е. 15 млн. Значит, израсходована пока только десятая часть из них.
Теперь посмотрим, откуда Путин берет рекрутов. Оцениваем это опять-таки по убитым, поскольку по ним собирается подробная статистика. По количеству установленных убитых на войне в расчете на 10 тыс. мужчин от 20 до 61 года Москва (4 погибших) отстает от Тувы (120 погибших) в тридцать раз. Хоть сколько-нибудь устроенному москвичу идти умирать на эту войну даже и не предлагают.
Да, Тува — особый случай: безысходная бедность; первый в РФ уровень преступности и, соответственно, множество зеков; дислоцированные там воинские части, в которые и в мирное время местные нанимались охотно. Но Москву в 8-10 раз обгоняют по военной смертности и вполне обычные регионы: Башкортостан (43 погибших), Псковская область (42), Свердловская область (32). В этих регионах есть категории жителей и целые местности, которые массово поставляют Путину рекрутов и, кажется, готовы продолжать.
Режим не выказывает панической озабоченности по поводу набора наемников. Уже несколько месяцев, как прекратились даже повышения премий.
А мероприятия, клонящиеся к возможности приема в контрактники не служивших по призыву восемнадцатилетних и к отмене возрастного потолка для найма в первый раз скорее упорядочивают набор наемников, чем всерьез расширяют круг тех, кто придет наниматься. Этот круг не особенно широк, но пока явно достаточен.
Режим уже переварил полтора миллиона солдат, и если ему понадобятся еще миллион-полтора, то он, не исключено, их изыщет. В конце концов, это только десятая часть тех, кто пригоден к службе.
А вот нанять и отправить на войну еще больше людей вряд ли реально. Все-таки в распоряжении Путина только меньшинство россиян. Большинство идти в наемники не хочет. Но и того количества, что у него есть, ему может хватить не только на этот год, но даже, возможно, и на следующий.
***
Есть еще слабая надежда, что жулики-придворные обманывают доверчивого Путина, а на самом деле солдатских резервов у РФ нет. Но это плохо сходится с тем, что мы видим. Отказ Путина от минимальных уступок и явные его надежды на успех летне-осеннего наступления означают, что он не считает для себя актуальной нехватку солдатского материала. Скорее уж его могут насторожить дисбалансы в экономике и очередная порция внезапных новостей из внешнего мира.
А в отношениях с «мирным» большинством у правителя реализуется очередной неписаный контракт. «Мирному» большинству подданных дозволено почти совсем не бояться мобилизации и смотреть на войну со стороны. А взамен большинство не мешает Путину эту войну вести и, по совету ВЦИОМа, всегда под рукой, чтобы помочь ему «финансово», «информационно» и «профессионально». Только бы пощадил. Только бы не отправил на фронт.
