Чтобы понять это, достаточно задать всего два вопроса:
- А почему такое происходит?
- А какая альтернатива?
Для примера разберем опубликованное в «Новых Известиях» интервью с кандидатом экономических наук Михаилом Беляевым.
Об авторе
Михаил Кимович Беляев (род. 20 февраля 1950). Выпускник Московского финансового института, кандидат экономических наук, член Союза журналистов СССР, проректор по науке Национального института финансовых рынков и управления (НИФРУ). Работал в отделе Западной Европы Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) Академии наук СССР (1974−1979), специализировался на экономических проблемах Великобритании. В дальнейшем перешёл в редакцию журнала «Мировая экономика и международные отношения», работал научным редактором, затем заведующим отделом теории экономики и экономики США. Является членом экспертного совета Института фондового рынка и управления (ИФРУ)
Итак, пройдемся по некоторым высказываниям маститого российского экономиста.
- «Если в ЦБ считают, что снижение инфляции до 8,55% радикально отличается от 9,02%, то надо обладать исключительной зоркостью Центрального банка, чтобы заметить изменение. Это отнюдь не победа, а поражение. Это значит, что денежно-кредитная политика Центрального банка была настолько беспомощная, что она только в течение года могла сдвинуть инфляцию на какой-то мизер — менее одного процента».
А почему такое происходит?
Потому, что ЦБ пытается сократить инфляцию в экономике, в которую правительство России направляет бюджетные средства в огромных количествах для финансирования войны. С 2021 года расходы федерального бюджета в целом выросли почти вдвое, примерно в той же пропорции увеличилась и денежная масса в стране (с примерно 66 трлн руб. в 2021 г. до 120 трлн руб. в 2025-м. Но ЦБ никак не может контролировать расходы бюджета, а для его исполнения даже вынужден увеличивать эмиссию — через сделки репо для покупки банками ОФЗ, эмитируемых Минфином ради финансирования военных расходов.
Но об этом Беляев и слово молвить боится, хотя как финансист не может этого не понимать.
А какая альтернатива?
Чтобы ключевая ставка ЦБ могла гасить инфляцию, нужно, чтобы Минфин прекратил наращивать «бюджетный импульс» ради финансирования войны, то есть сократил гособоронзаказ и финансирование воюющей армии. Тогда и предприятия, производящие военную продукцию, могли бы сократить свои заимствования у банков ради выполнения госборонзаказа — поскольку его исполнение авансируется лишь на 30-50%.
Именно эти заимствования сильно увеличивают эмиссию денег через банки — в современной экономике эмиссия денег обеспечивается преимущественно именно банками, а не государством исключительно.
Но сокращение финансирования войны достижимо лишь при прекращении этой самой войны, о чем Беляев помалкивает, конечно.
Продолжаем чтение.
- «Экономика в депрессии» — это когда экономика не развивается, потому что ее сковали запредельной ключевой ставкой. По рукам и по ногам сковали. Наша экономика два года пыхтела и погибала, она загибалась два года подряд. На какое-то время потенциала хватало, потому что был задел. Это определило устойчивость российской экономики.
Плюс последние два года мы спринцевали военно-промышленный комплекс из бюджета. Но бюджет не имел достаточных поступлений, потому что экономика уже почти год буксует на +1,5% ВВП. И к концу года лучше не будет. Наша экономика два года пыхтела и погибала.
А Центральный банк у нас все упражняется не в области экономики, а в области филологии. Он выкручивается с помощью жонглирований, придумывая новые какие-то псевдоэкономические термины».
А почему такое происходит?
А потому, что накачка военно-промышленного комплекса экономики из бюджетного насоса при вялом (а то и нулевом) росте гражданского производства, ослабленного дополнительно оттоком людей на войну и в предприятия ВПК, а только на военные заводы перешло, по оценкам, не менее 1 млн человек из гражданской экономики РФ — вызвало сильное ускорение инфляции. По закону, за борьбу с инфляцией отвечает именно ЦБ, для Антимонопольной службы и Генпрокуратуры здесь отведены лишь дополнительные роли.
ЦБ должен был бороться с инфляцией теми инструментами, которые у него есть. И прежде всего — повышением ключевой ставки. То есть повышение ставки — неизбежное следствие инфляционного финансирования войны. Но этого экономист Беляев сказать не решится — куда безопаснее искать «врагов народа» в Банке России!
И кстати, насчет того, что вся экономика была «скована запредельной ключевой ставкой» — это тоже ложь. Экономист Беляев не может не знать, что в России основной источник средств для развития бизнеса — собственный капитал компаний. Замминистра экономического развития Полина Крючкова недавно сообщила, что «инвестиционная активность по итогам 2024 года сохранилась на высоком уровне, несмотря на рекордную базу прошлого года, а в 2023 рост инвестиций в реальном выражении был максимальным за последние 13 лет». По ее словам, «наибольший вклад внесла частная предпринимательская инициатива, при этом основным ресурсом выступал собственный капитал компаний».
Следует ли полагать, что г-н Беляев готов обвинить и руководство Минэкономразвития РФ в обмане Президента и народа ради сокрытия бедственной ситуации в экономике страны?
А какая альтернатива?
Все та же — резко сократить военные расходы бюджета, прекратить войну, попытаться добиться снятия хотя бы части санкций, чтобы Россия смогла попытаться восстановить притоки в страну иностранных потребительских и инвестиционных товаров, а также иностранных инвестиций.
Но такие предложения экономист Беляев не сформулирует никогда — он же себе не враг!
Идем дальше по интервью.
- «Все эти рассуждения насчет какого-то охлаждения, перегрева — это не более чем жонглирование схоластическими определениями. Это чистая схоластика, не имеющая отношения к практике. Конечно, когда душат экономику посредством высокой ключевой ставки, а ее душат, и снижаются темпы роста, то тогда можно поймать момент, когда заодно снижается и инфляция.
Но тогда вопрос: что приоритетно? Темпы роста экономики? В Америке это приоритет. Во всех остальных странах — тоже.
Почему там понижают инфляцию? Они через инфляцию управляют темпами роста. Не самой инфляцией, а через нее, через зажим или расширение денежной массы, так называемой money supply, они управляют темпами роста экономики.
Вот это у них приоритет: темпы роста экономики и занятость. А у ЦБ РФ цель — утихомирить рост цен. И если ведомство Эльвиры Набиуллиной считает, что можно одержать победу над инфляцией ценой удушения экономики, то это слишком дорогая цена».
А почему такое происходит?
Потому что в экономике России слишком велика доля госсектора, который руководствуется не стремлением к прибыли (что позволяет управлять поведением компаний через изменение центробанком страны стоимости денег в экономике), а задачами, установленными правительством РФ. Доля государства в ВВП РФ составила в 2023 году 48,5%, рассчитали в РАНХиГС.
Поэтому воздействие на процессы в экономике России, которое может оказать Банк России, априори не так велико, как, скажем, в США, где доля государственного производства находится в пределах 12% национального выпуска.
То есть тезис, будто — в столь огосударствленной экономике России — Центробанк может своей ставкой «удушить» компании, мягко говоря, сильное преувеличение. Оно нужно для того, чтобы найти козла отпущения и приписать ему те беды экономики, которые на самом деле порождены именно войной как таковой и ее инфляционным финансированием.
Но такой вывод экономист Беляев не сформулирует никогда. Ему проще обманывать читателей указаниями на принципиально враждебную деятельность главы Банка России, представленной к должности, кстати, Путиным, который, значит, и несет всю ответственность за работу своего назначенца, не так ли?
А какая альтернатива?
Для изменения ситуации с динамикой экономики России, нужно, буду повторять это снова и снова, прекратить войну и безумные расходы на ее финансирование. Тогда можно будет перенаправить высвободившиеся средства и нарастить (а не сокращать!) инвестиции в гражданскую экономику страны ради ее диверсификации и расширения круга товаров, конкурентоспособных в мире. Иначе — при дальнейшем падении нефтегазовых доходов и разрушении нефтяной промышленности РФ в целом — страну ждет крайняя и застойная бедность.
Более того, уже сейчас Россия из-а невыгодности инвестиций движется ко входу в «круг слаборазвитости» или «порочный круг нищеты», чего экономист Беляев не может не понимать.
Напомню, что «порочный круг нищеты», как его описал Рагнар Нурксе в своей работе еще 1953 г. «Проблемы накопления капитала в слаборазвитых странах», состоит в том, что узость внутреннего рынка и нехватка ресурсов приводит к низкой производительности труда, а значит, и к низкому уровню доходов большинства граждан. Низкий уровень доходов ведет к низкой покупательной способности. А это убивает смысл инвестирования ради увеличения производства и повышения производительности труда: инвестиции не окупятся! Слабость же инвестиционного процесса в такой стране еще усугубляется ограниченностью сбережений и отсутствием источников для финансирования капиталовложений. А без инвестиций нет роста производительности и зарплат. Доходы остаются низкими. Так и возникает «порочный круг нищеты».
Обратим внимание на то, о чем умолчал экономист Беляев, а именно на то, что как раз политика Банка России последнего времени привела (в силу высоких ставок депозита, следовавших за высокой ключевой ставкой ЦБ РФ) к росту сбережений населения и компаний, что создает «резервуар» для будущих инвестиций (коли они будут в России выгодны) и дает шанс избежать попадания в «порочный круг нищеты». И кстати, будут ли в России инвестиции в экономику выгодны, а не просто возможны, сейчас зависит не только и не столько от ЦБ РФ, сколько от Генпрокуратуры, губительные усилия которой по конфискации собственности частных компаний ведут к уничтожению инвестиционного климата в России как такового.
На Петербургском экономическом форуме нынешнего года депутата Госдумы Андрей Макаров, председатель комитета по бюджету и налогам, констатировал, что за прошедшую четверть века в России так и не придумали, как защищать права собственности ни отечественных инвесторов, ни иностранных, и предложил не обсуждать улучшение инвестиционного климата, а обсудить, как стране расти в отсутствии инвестиционного климата. Как жить, когда отсутствуют институты защиты права собственности даже в суде — «независимо от того, к кому ты обращаешься и с кем ты споришь». Тем более что с недавних пор сроки исковой давности стали исчисляться не с того момента, когда событие произошло, и даже не когда о нем узнала прокуратура, а с момента, когда оно ей не понравилось.
Казалось бы, экономист Беляев должен был бы это понимать не хуже меня. И тем не менее, он выводит такие аспекты за скобки своих рассуждений — зачем же рисковать, говоря правду, а не байки о «врагах народа с Неглинной, дом 12»?
Я мог бы и далее так же препарировать безыскусную ложь экономиста Беляева, но боюсь утомить читателей.
Поэтому резюмирую.
Если хотите понять, что происходит в экономике России на самом деле, будьте очень осторожны при выборе экспертов из числа тех ученых, что живут внутри страны, да и из числа эмигрантов тоже. Да, и там, и там есть отличные и честные специалисты, но я не буду, уж извините, называть из имена, чтобы не накликать на них беду своим уважением.
Не верьте телевидению и прессе России — они обманывают постоянно и систематически.
По крайней мере, сравнивайте, что говорят вам эксперты из России и эмиграции с тем, что пишет ЦБ РФ, ЦМАКП, ИНП РАН — эти организации часто вполне адекватны в своих осторожных оценках экономики России.
Так вы и увидите, что похоже на правду, а что — искусный обман.
