Хорошая новость — в том, что немногие из очевидных проблем, разъедающих Соединенное Королевство, уникальны. Плохая — в том, что политическая система во всем западном мире работает со сбоями и погружается в склероз. Различия между странами — скорее в глубине погружения, чем в самом факте, но в совокупности все это позволяет сделать мрачный вывод: великая послевоенная конструкция, основанная на либеральной демократии, разваливается.
Доказательства — повсюду. США сегодня проверяют на прочность саму основу своей республики. Возможно, страна переживет трампизм — но не без серьезных потерь. К северу от США все больше смертей в Канаде связано с узаконенной и активно поощряемой государством эвтаназией.
В Британии сторонники эвтаназии заявляют, что она поможет сократить численность населения — или хотя бы снизит нагрузку на NHS. Возникает ощущение, что за всем этим стоит нечто декадентское: общество, играющее в рулетку с человеческой жизнью, склонно к легкомыслию и в других вопросах политики.
Но Европа в любом случае буквально умирает.
Медианный возраст в Италии — 49 лет. По прогнозам, в южных и восточных странах континента численность рабочей силы упадёт на 20% в ближайшие два десятилетия. Континент превращается в дом престарелых. Все меньше работников должны содержать все больше нетрудоспособных. В Германии на социальную поддержку уходит почти 30% ВВП. Во Франции правительство теряет доверие после попытки повысить пенсионный возраст всего до 64 лет — при средней продолжительности жизни 83 года.
Все понимают, что так жить нельзя, но никто ничего не делает. Какие-то решения просто невозможны. Иммиграция — как переливание крови для умирающего организма, но массовая иммиграция везде вызывает отторжение.
Медленное разложение — комфортнее.
Но поскольку оно лишь увеличивает бремя для и без того неудачливого молодого поколения, не стоит удивляться, если молодежь восстанет против гниющего социально-демократического устройства, от которого страдает и никогда не получит никакой отдачи.
Даже сторонники Европейского Союза признают: ослабление Европы — самый внятный довод в пользу Brexit. Проблема лишь в том, что «глобальной Британии» для успеха нужно было принять гиперглобализм — как раз в тот момент, когда избиратели повсеместно отвернулись от идеи глобализма.
Парадокс: кажется, что победа либеральной демократии создала условия для ее конца. Политика — искусство компромисса. Всем достается кусочек пирога, но никто не получает всего. Но в какой-то момент хорошего становится слишком много. Сдержки и противовесы необходимы — но если довести эту концепцию до крайности, она становится наручниками, сковывающими любую деятельность.
Почему мы не можем справиться с нелегальной иммиграцией? Частично потому, что сами выстроили систему, блокирующую быструю реакцию. Это касается и других сфер. Воля народа сдерживает политиков, а народ отказывается и от повышения налогов, и от сокращения расходов. В результате — паралич. «Мы бы с радостью, но не можем», — говорят лидеры.
Неудивительно, что по всей Европе растёт популярность партий, обещающих простую, решительную, понятную политику. Центр в отступлении. Можно понять привлекательность диагноза, предлагаемого крайне правыми и крайне левыми, — даже если предписанное ими лечение вызывает сомнения.
Становится просто невыносимым запах, идущий от забытых старых уроков. Интернет кишит восторгами в адрес гитлеризма и сталинизма. Даже если часть из этого — просто глупые подростки, играющие с огнем, симптом выглядит очень тревожным.
Старые табу теряют силу. Миллионы слышат, что Черчилль — поджигатель войны, а у Гитлера якобы были разумные идеи. Ревизионизм порой полезен, но иногда перемена в общественных настроениях просто отравляет общество.
Институты послевоенного мира тоже гниют. ООН мертва, западные альянсы разваливаются, и никто не знает, что придет им на смену.
Затухающая приверженность США к безопасности Европы — уже не временное явление, а последние строчки увлекательной главы в повести об атлантизме. И в каком-то смысле это отрезвляет: реальность Европы не соответствует ее притязаниям.
Запад в целом подвел Украину. Прекрасные слова не подкреплены действиями. Европа хочет суверенной Украины — но не дает ей для этого достаточных средств. Стоит ли удивляться, что Россия, словно человек, потерявший парик и лихорадочно его ищущий, снова проверяет на прочность границы — в Польше, в Эстонии?
Может быть, сейчас наступает конец истории? Фрэнсис Фукуяма, мыслитель, столь же недопонятый, как король Кнуд, был прав: либерализм — это развитие, за которым не обязательно последует что-то лучшее. А может, даже и хуже.
Быть может, так чувствовали себя те, кто застал последние годы Австро-Венгерской империи или Речи Посполитой. Великолепный, пусть и несовершенный эксперимент — и вот он тихо покрывается плесенью.
