«Польша наделала очень много ошибок перед Второй мировой войной. Ведь Германия предлагала им мирно решить вопрос по Данцигу и по Данцигскому коридору. Польское руководство того времени категорически отказалось и, в конце концов, [Польша] пала первой жертвой нацистской агрессии», — так на Валдайском форуме объяснил причину Второй мировой войны российский диктатор Владимир Путин.
А 17 сентября, в день 86-летия нападения Красной Армии на Западную Белоруссию и Западную Украину, когда в 1939 году советские войска похоронили последние, уже призрачные надежды Польши на продолжение той самой оборонительной войны против Германии, которую «объяснил» Путин, бывший председатель Госдумы и посол в Белоруссии Борис Грызлов опубликовал в «Российской газете» статью «Отправная точка». Этой статьей он как бы отмечает праздник Белоруссии — День народного единства.
В сентябре 1939 года перед лицом надвигавшейся с Запада гитлеровской угрозы советское правительство отдало Красной армии приказ перейти границу и взять под защиту население Западной Белоруссии, Время все расставило по своим местам… Белорусы вновь обрели единство и свободу на родной земле. Пузырь польского великодержавия лопнул на штыке советского солдата,
пишет бывший лидер «Единой России».
Последняя фраза рифмуется со словами из выступления наркома иностранных дел СССР Вячеслава Молотова на заседании Верховного совета СССР 31 октября 1939 г.:
Оказалось достаточно короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем — Красной Армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора, жившего за счет угнетения непольских национальностей.
Но дело не только в близости риторик современного российского дипломата со сталинским наркомом.
Борис Грызлов пытается выдать публике за правду успевшие как следует заплесневеть нарративы советской пропаганды 1940-х — середины 1980-х гг., согласно которой главной мотивом похода в Восточную Польшу в сентябре 1939 г. была «помощь братским народам».
Эти вымыслы давно опровергнуты публикацией секретного протокола к советско-германскому договору от 23 августа 1939 г., более известному как пакт Молотова-Риббентропа, согласно которому нацистская Германия и СССР разделили Польшу по линии рек Висла, Сан и Нарев и области, лежавшие к востоку от них отходили к Советскому Союзу. Это подтверждают и подлинники протоколов.
То есть Польша были просто поделена между будущими захватчиками, а так называемая «братская помощь» украинцам и белорусам была лишь благовидным предлогом для вторжения и участия в очередном разделе Польши.
5 сентября, реагируя на запрос Берлина о сроках начала советского наступления в Польшу, Молотов ответил:
Мы согласны с вами, что в подходящее время нам будет совершенно необходимо начать конкретные действия. Мы считаем, однако, что это время еще не наступило. Возможно, мы ошибаемся, но нам кажется, что чрезмерная поспешность может нанести нам ущерб и способствовать объединению наших врагов.
В переводе с дипломатического языка на общеупотребительный это означало, что Москва хочет удостовериться в разгроме польской армии, чтобы не завязнуть в войне и не быть обвиненной в агрессии.
Спустя всего три дня Молотов поторопился поздравить вермахт со взятием Варшавы, которая капитулировала лишь 27 сентября. Красной армии, кроме того, требовалось время, чтобы переварить более 2 млн резервистов, призванных по частичной мобилизации, проводившейся с 7 сентября под видом «Больших учебных сборов».
Наконец, согласно заключенному 28 сентября 1939 г. договору «О дружбе и границах» между СССР и Германией, последней отходили районы с существенной долей белорусского населения в обмен на передачу Литвы в сферу влияния Советского Союза.
Остальные выпады Бориса Грызлова в адрес политики Польши заслуживают лишь горькой улыбки. К примеру, пассаж о том, что
жестокие притеснения и показательные унижения терпела Православная церковь — у верующих попросту отнимали храмы.
Речь идет о том времени, когда в СССР не то что храмы закрывались один за другим, но еще и священников арестовывали и расстреливали.
Но притеснения белорусов, украинцев и евреев в довоенной Польше, к сожалению, нельзя отрицать. Например, бывший спикер Госдумы сетует, что к 1937 году в восточных воеводствах Польши не осталось независимых средств массовой информации. Видимо, считает автор бессмертного выражения «Дума — не место для дискуссий», в советской Белоруссии со свободой слова и печати все обстояло благополучно.
Далее преданный соратник Путина пишет о созданном в Березе Картузском концлагере для политических активистов из числа белорусов, украинцев и евреев и о жестоком обращению с его заключенными. Сколько лагерей действовали в 1934-39 гг. на территории Белоруссии, сколько жителей республики оказались в учреждениях сталинского ГУЛАГа и в каких условиях они оказались, Борис Грызлов умалчивает.
Наконец, умиляет пассаж о совместном отражении польской агрессии в 1919–1921 гг. Возможно, Борис Грызлов не знает, что Рижский мир была подписан в марте 1921 г. после того, как красные армии Западного фронта были разгромлены в августе–сентябре 1920 г. не где-нибудь, а именно под Варшавой. Видимо, они там вели активную оборону?
