Разгар боевых действий в Донбассе не стал помехой для радикального обновления руководства сепаратистских республик. В обеих сменились люди на ключевых постах в правительстве, а в ДНР — и премьер-министр. Главная отличительная черта новой волны назначений — открытое присутствие российских управленцев, которых раньше было принято держать в тени.
Такое кадровое решение вполне вписывается в общий контур путинской «спецоперации» — маски сброшены, притворяться больше не надо.
Самопровозглашенным республикам Донбасса теперь не нужно имитировать госстроительство — и последние назначения вроде бы указывают на то, что Донбассу уготована судьба стать очередным российским регионом.
Однако Кремль не спешит окончательно демонтировать ДНР-ЛНР, не будучи полностью уверенным в успехе войны против Украины.
Чиновничий десант в Донбассе
Война, начавшаяся под лозунгом защиты Донбасса от якобы неминуемой украинской агрессии, резко изменила статус «народных республик». Минские соглашения, и без того имевшие призрачный шанс на реализацию, прекратили свое существование с первыми ракетными ударами ВС РФ, а значит, утратила смысл и имитационная государственность «народных республик».
Ранее их предполагалось интегрировать в состав Украины в роли троянского коня, чтобы заблокировать тем самым сближение Киева с Западом и посеять вирус вечного гражданского противостояния внутри страны. Теперь реинтегрировать Донбасс незачем (а некоторые в российской элите до сих пор оптимистично уверены, что скоро будет и некуда).
На этом фоне открытая легализация российских чиновников в качестве министров в ДНР и ЛНР не вызывает удивления. Тем более что первые шаги в этом направлении были сделаны еще до войны. В 2020–2021 годах пост вице-премьера ДНР занимал Владимир Пашков, бывший заместитель губернатора Иркутской области.
Поспешность, с которой Москва посреди боевых действий перетрясла сепаратистские правительства, объясняется двумя факторами. Первый, условно внешний, — это смена политического куратора Донбасса в Кремле. Помпезный визит в регион первого заместителя главы президентской администрации РФ Сергея Кириенко не оставил сомнений в том, что именно ему поручен этот участок работы вместо впавшего в немилость после провала Минска-2 Дмитрия Козака. Новый премьер донбасской республики Виталий Хоценко — выпускник школы губернаторов и финалист конкурса «Лидеры России», опекаемого Кириенко.
Вторая причина — внутренняя: окончательное удаление из власти в республиках ставленников беглого украинского олигарха Сергея Курченко (сам он с начала вторжения вообще исчез с радаров, оказавшись под санкциями Евросоюза). Этот процесс начался еще в прошлом году, когда новым хозяином донбасской промышленности сделали российского инвестора Евгения Юрченко, который должен был создать в Донбассе витрину «русского мира».
Вслед за Хоценко на руководящих должностях в республиках появились и другие выходцы из российской бюрократии. Вице-премьером ДНР стал бывший чиновник Минстроя РФ Евгений Солнцев, а заместителем начальника администрации у главы ДНР Пушилина — бывший вице-губернатор Ульяновской и Липецкой областей Александр Костомаров. В ЛНР в кресле первого вице-премьера оказался бывший заместитель губернатора Курганской области Владислав Кузнецов. И это явно не последние назначения.
В довоенные времена можно было бы даже предположить, что подобные кадровые перестановки приведут к определенной нормализации донбасской жизни, насколько это возможно в условиях многолетней военной оккупации и диктатуры.
При всех недостатках бывший российский вице-губернатор или заместитель министра были бы всяко лучше дорвавшихся до власти местных полевых командиров — с точки зрения и компетентности, и смягчения нравов.
Однако с началом войны вся кремлевская вертикаль власти стала быстро мутировать в милитаристскую сторону, так что вскоре эта разница может стать несущественной.
В понижении статуса местных элит и замены их на прямых российских назначенцев кроме политического есть и сугубо экономический расчет. Скоро в Донбасс хлынут бюджетные деньги на реконструкцию и восстановление, а веры местным деятелям у Москвы нет. По крайней мере, если выделенные средства неизбежно будут распилены, то они должны попадать в правильные карманы. Выращивание новых Курченко, которые потом становятся головной болью для Кремля, больше не входит в российские планы. Как отметил по итогам кадровой революции Песков: «В Кремле с уважением относятся к назначениям в правительстве ДНР».
Аннексия или конфедерация?
На фоне смены правительства интересна судьба самого яркого политика Донбасса — главы ДНР Дениса Пушилина. За прошедшие годы он проявил недюжинную волю к политическому выживанию – он чуть ли не единственный из первого призыва лидеров «русской весны», кто до сих пор остается у руля.
Пушилин сумел выжить в бурные первые годы существования «народных республик», перехватить власть после гибели предыдущего главы ДНР Александра Захарченко (хотя кандидатуру Пушилина поначалу не воспринимали всерьез) и усидеть на посту при трех кремлевских кураторах Донбасса – Суркове, Козаке и теперь Кириенко.
В Донецке, где у Пушилина немало врагов, ходят упорные слухи, что следующим на выход попросят и его, но пока более реалистичным вариантом кажется то, что он сохранит свой пост, по крайней мере до тех пор, пока ДНР существует в своем нынешнем формате. Ведь в любом случае, окруженный российскими чиновниками на постах министров и советников, он будет полностью подконтролен.
И даже при полной интеграции Донбасса в состав России у Пушилина есть неплохие шансы удержать власть уже в качестве главы субъекта РФ. Тут можно вспомнить пример непотопляемого лидера Крыма Сергея Аксенова, который остается на своем посту с 2014 года, хотя статус крымской номенклатуры в российской иерархии значительно выше, чем донбасской.
В любом случае будущее Донбасса и его правящей элиты пока не выглядит предопределенным, а планы Кремля в этом вопросе окончательно сформировавшимися. Очевидно, многое будет зависеть от хода войны. Киев категорически отказывается от каких-либо территориальных уступок, но вероятность того, что Украина сможет полностью отвоевать Донбасс, очень низкая.
Тем не менее в Кремле явно до сих пор не определились, как именно поступить с этими территориями. С одной стороны, квазигосударственность ДНР и ЛНР становится все более формальной, их все теснее встраивают во внутрироссийские структуры. С другой – демонтировать их тоже не спешат и даже наоборот, пытаются добавить международной легитимности. В Москве у республик появились посольства, о возможности их признания заговорили в Сирии, а судебные процессы, которые республики проводят над иностранными пленными, очевидно рассчитаны на то, чтобы подтолкнуть страны Запада к прямым контактам с ДНР и ЛНР.
Идеальным для Кремля сценарием была бы окончательная аннексия Донбасса вместе с захваченными территориями на юге Украины, оформленная в виде очередного референдума.
Дальше признание этой аннексии Москва могла бы попробовать навязать в качестве условия мира обескровленному войной Киеву. Однако шаткое положение России в Херсонской и Запорожской областях пока мешает реализации этой идеи. Население и элиты там настроены к оккупационной власти враждебно, на местных коллаборационистов регулярно идут покушения. А Украина не оставляет надежд, что увеличенные поставки западных вооружений позволят ей провести успешное контрнаступление.
Несмотря на многочисленные бравурные заявления о скором присоединении к России, Москва не спешит проводить на захваченных территориях референдумы по крымскому образцу, ссылаясь на соображения безопасности. Помимо шаткости контроля свою роль тут играют и ястребиные планы Кремля на всю Украину — присоединение отдельных территорий означало бы как минимум временный отказ от идеи контроля над остальными. А это для Путина, сделавшего максимальную ставку на войну, психологически пока невозможно («спецоперация идет по плану»).
Поэтому, если события примут неблагоприятный для российских войск поворот, в Кремле вполне могут вспомнить про идею Новороссии — буферной конфедерации, отделяющей РФ от навсегда ставшей враждебной Украины. И тут модель ЛНР-ДНР может стать базовой, ведь именно для этого их и создавали в 2014 году.
Материал впервые был опубликован на сайте Фонда Карнеги.
