Нет точных данных о том, сколько россиян уехали из страны с начала войны в Украине. Кто-то говорит, что больше миллиона, кто-то — что меньше. Но количественные показатели здесь, возможно, менее важны, чем качественные. Это люди с высоким уровнем образования: писатели, программисты, журналисты, режиссеры, музыканты, ученые, актеры.
У некоторых из них просто не остается иного выбора. Журналисты, критиковавшие войну, вынуждены уезжать, чтобы избежать ареста за распространение «фейков» о российской армии, или же после признания их «иностранными агентами». Другие покидают свои дома, потому что считают жизнь внутри путинской России невыносимой.
Ольга Смирнова, прима-балерина Большого театра, переехала в Амстердам. По ее словам, она «никогда бы не подумала», что ей будет «стыдно за Россию», но война не позволила ей остаться. Сотни тысяч молодых людей бежали после объявления «частичной мобилизации» — из-за риска быть отправленными на войну, которой они никогда не хотели.
Мой московский друг сказал, что людей, которые имели возможность уехать и сделали это, сейчас больше, чем тех, кто принял решение остаться. Но некоторые видные фигуры, выступающие против путинской войны, все еще остаются в России: они не хотят оставлять свои семьи, или не видят возможности продолжать свою работу в другом месте, или хотят видеть своими глазами, что происходит в их стране.
Журналист Дмитрий Муратов поклялся: «Мы будем работать здесь, пока холодный ствол не приставят к нашим горячим лбам».
Такой выбор не бывает легким. Люди в другие времена и в других странах, например в нацистской Германии или коммунистическом Китае, сталкивались с похожей дилеммой. Уезжая, вы рискуете стать одновременно отставшим от повестки в собственной стране и нежеланным гостем за границей. Оставаясь, вы оказываетесь под угрозой попасть в тюрьму (или чего-то, что еще хуже).
Эмигрантов часто критикуют, называют трусами и предателями, в то время как диссиденты, остающиеся в стране, оказываются зажатыми между иностранными государствами и собственными властями.
Россияне, которые любят свою страну, но ненавидят войну, находятся в том же положении, что и немцы, которые были патриотами своей страны, но ненавидели нацистов. У таких людей очень мало друзей.
Уехать или остаться? Каждый, принявший то или иное решение, уверен в собственной правоте. Те, кто находится в безопасности за пределами страны, часто требуют от тех, кто остается, публичной демонстрации своих оппозиционных настроений. Бывший чемпион мира по шахматам и политический деятель Гарри Каспаров заявил, что россияне, которые хотят быть «на правильной стороне истории, должны собрать чемоданы и уехать из страны». Те, кто этого не делает, сказал он, «являются частью военной машины».
Режиссер Кирилл Серебренников долго отказывался покидать Россию, несмотря на уголовное преследование, но после начала войны все-таки уехал. Он хорошо сформулировал проблему россиян, которые противостоят Путину: «Эту войну ведут президент и политики, за которых я не голосовал, но в глазах многих я их невольный пособник».
Томас Манн, самый известный немецкий писатель своего времени, бежал из нацистской Германии, как только Гитлер пришел к власти в 1933 году. Он был в оппозиции новому режиму, к тому же его жена была еврейкой, и у него не оставалось выбора. Во время войны его выступления с яростной критикой гитлеровского режима транслировались по Би-би-си.
После войны Манн утверждал, что все немцы запятнаны нацистскими преступлениями, в том числе писатели, которые тогда молчали.
Сами эти писатели отреагировали резко. Например, Фрэнк Тисс, который не был нацистом, но решил остаться в Германии. Именно он придумал выражение «внутренняя эмиграция» Эта фраза в разных формулировках употреблялась с 19 века, — ТМТ. . Такие люди, как Манн, по словам Тисса, были трусами, отвернувшимися от собственных соотечественников, которые попали в беду. Те, кто остался, с его точки зрения, проявили больше мужества. Тисс так и не простил тех, кто уехал, в том числе Манна или кинозвезду Марлен Дитрих.
Горький раскол между людьми, которые, казалось бы, должны быть на одной стороне, но сделали разные экзистенциальные выборы — одна из побед репрессивных режимов. Это еще больше ослабляет потенциал оппозиции.
Всякий раз, когда китайское правительство позволяет нескольким известным диссидентам переехать на Запад, внешние наблюдатели тут же приветствуют такие жесты как победу прав человека. Но на самом деле такого рода изгнание — эффективный способ избавиться от критиков, которых скоро забудут в своей стране или отвергнут как оторванных от реальности и неуместных. Цена свободы за границей часто состоит в том, чтобы вести одинокий образ жизни, подвергаясь яростной критике тех, кто остался внутри страны.
Исход лучших, ярчайших людей из России может оказаться благом для научных, творческих и академических институтов на Западе. И он, безусловно, нанесет ущерб долгосрочным экономическим перспективам России. Но Путин, скорее всего, не будет против чего-то, что не мешает ему оставаться у власти.
Россияне, которые останутся, пострадают от долгосрочных последствий путинского милитаризма, возможно, даже больше, чем украинцы, которые сейчас испытывают на себе чудовищную тяжесть войны. По словам Ильи Колмановского, известного научного журналиста, который тоже покинул Россию после начала войны, «со временем люди поймут, что путинское вторжение в Украину было также нападением и на Россию».
Материал впервые был опубликован в издании Project Syndicate.
