Отношения между США и Китаем, вероятно, определят судьбу человечества в 21 веке.
Ждет ли нас мир, процветание и защита окружающей среды или наоборот. Если «наоборот», то будущие историки (если таковые останутся) наверняка будут удивляться неспособности человеческого вида защитить себя от собственной глупости.
Но сегодня, к счастью, мы все еще можем действовать, чтобы предотвратить катастрофу. Это верно во многих областях. Среди них экономика.
Как же тогда лучше всего управлять экономическими отношениями во все более сложном будущем, с которым мы сталкиваемся? Джанет Йеллен, министр финансов США, и Урсула фон дер Ляйен, президент Европейской комиссии, недавно сделали вдумчивые заявления по этой теме. Но определяют ли они реальное будущее? В этом я, увы, сомневаюсь.
Йеллен излагает план того, что она называет «конструктивным взаимодействием». Это включает в себя три элемента: во-первых, «защиту интересов нашей национальной безопасности, а также интересов наших союзников и партнеров и прав человека»; во-вторых, «стремление к здоровым экономическим отношениям», основанным на честной конкуренции; и, в-третьих, «стремление к сотрудничеству в решении неотложных глобальных проблем современности».
Обсуждая первый элемент, она отмечает, что «действия США в области национальной безопасности не предназначены для того, чтобы мы получили конкурентное экономическое преимущество или задушили экономическую и технологическую модернизацию Китая».
Но сложность в том, что это совсем не так выглядит из Китая.
Йеллен подчеркивает, например, обеспокоенность США по поводу «безграничного» партнерства Китая и России и предостерегает Китай от материальной поддержки или помощи России в обходе санкций. Она также подчеркивает озабоченность США по поводу прав человека, в том числе тех, которые китайцы считают исключительно внутренним делом.
Несмотря на такие опасения, она заявляет, что «мы не стремимся «отделить» нашу экономику от экономики Китая». Наоборот, «растущий Китай, играющий по правилам, может быть выгоден США». В конце концов, напоминает она нам, США торгуют с Китаем больше, чем с любой другой страной, кроме Канады и Мексики.
При этом, добавляет она, США возражают против многочисленных «несправедливых» торговых практик Китая и продолжат «предпринимать в ответ скоординированные действия с нашими союзниками и партнерами».
Урсула фон дер Ляйен добавляет, что «отделение от Китая явно не является жизнеспособным, желательным или даже практичным для Европы». Тем не менее, утверждает она, Китай «перевернул страницу эры «реформ и открытости» и вступает в новую эру «безопасности и контроля»». Ее внимание, как и у США, сосредоточено на «снижении риска» отношений. Один из способов — устранение уязвимостей и сохранение стратегической автономии. Как и в США, это предполагает стратегические инвестиции в определенные ключевые сектора.
Другой путь — активное использование инструментов торговой защиты. Еще одним является изобретение инструментов для того, чтобы капитал и знания европейских компаний «не использовались для усиления военных возможностей тех, кто также является нашими системными соперниками». Это может включать контроль за исходящими инвестициями.
В недавней, особенно пессимистичной книге «Война, которой можно избежать» Кевин Радд, бывший премьер-министр Австралии, приводит доводы в пользу того, что он называет «управляемой стратегической конкуренцией» между США и Китаем Си Цзиньпина. По сути, Йеллен и фон дер Ляйен конкретизируют экономические элементы этого подхода.
Но усилия одной стороны, направленные на то, чтобы чувствовать себя в большей безопасности, обязательно сделают более незащищенной другую сторону. Это очевидно в узком понимании безопасности.
Если одна сторона лидирует в фундаментальных технологиях, другая будет уязвима. Но это верно и в экономике. Отказ продавать стратегически важные технологии или ресурсы — или даже возможность этого — заставит другую сторону чувствовать себя экономически незащищенной.
И действительно, информированные китайцы считают, что США стремятся помешать их экономическому подъему.
Контроль США за экспортом чипов может быть направлен на укрепление безопасности США. Но он также тормозит экономику Китая. И вряд ли этот конфликт станет проще.
В сопоставимых единицах (по «паритету покупательной способности») экономика США и их союзников остается примерно на 80% больше, чем экономика Китая и России вместе взятых. Китай по-прежнему остается бедной страной: по ППС ВВП Китая на душу населения в 2022 году все еще составлял менее 30% от ВВП США.
Но Китай уже сейчас имеет большую роль в мировой торговле и огромную армию. Эпоха стратегического противостояния, в которую мы вступили, пугает. Это особенно важно для тех из нас, кто хочет, чтобы идеалы личной свободы и демократии процветали, сотрудничая с Китаем как в поддержании мира и процветания, так и в защите планеты.
Каким-то образом мы должны сотрудничать и конкурировать, избегая при этом военного конфликта. Нашей отправной точкой должно быть достижение максимально возможной прозрачности целей и планов. Мы поняли необходимость этого еще во время карибского кризиса в 1962 году. Но немногие лидеры в истории несли более тяжелое моральное бремя, чем сегодняшние.
Перевод публикации FT.
