К концу второго года войны российская и украинская армия сталкиваются со схожими проблемами. Солдаты устали от слишком долгого нахождения на фронте, их родственницы выходят на протесты за ограничение сроков службы, а поток волонтёров, желающих записаться в армию, практически иссяк, из-за чего военкоматы проваливают планы по вербовке. Обе страны стоят перед необходимостью демобилизовать ранее призванных солдат и заменить их на новых, но как это осуществить, пока непонятно.
Сложности с людскими резервами
Володимир Вербяный и Дарина Краснолуцкая отмечают в статье для Bloomberg, что одобренный Верховной радой план, который позволил бы украинской армии мобилизовать дополнительные 140 000 человек, лежит в ожидании подписания на столе Владимира Зеленского с июня. Президент Украины опасается, что одобрение этого плана может усилить желание граждан пойти на мир любой ценой. Он хочет, чтобы проталкивающие эту меру военные предоставили ему планы того, чего они хотят достичь увеличением армии и как они собираются организовать ротацию тех, кто находится на поле боя более 21 месяца.
Вербяный и Краснолуцкая также выражают опасения по поводу того, что Россия скрытно мобилизует всю страну, население которой в три с лишним раза больше населения Украины. Они ссылаются на заявления Дмитрия Медведева, что России удалось завербовать более 385 000 контрактников (1 декабря он заявил о 452 000 завербованных).
Однако приводимые ими цифры, очевидно, невероятно завышены. Российский журналист Майкл Наки, специализирующийся на военных сводках и репортажах об армии, которые он делает с основателем Conflict Intelligence Team Русланом Левиевым, полагает, что приводимые российскими властями данные о вербовке добровольцев на войну могут иметь смысл, только если предположить, что под контрактниками Медведев подразумевает в основном тех, кто уже находился на войне и был принуждён к заключению контракта — российские власти доплачивают 200 000 рублей мобилизованным, которые подписывают контракт. Реальное же количество контрактников, которое удалось завербовать в российскую армию, он оценивает в 80–130 тыс. человек.
Его оценку подтверждает специализирующийся на России политический антрополог из Орхусского университета (Дания) Джереми Моррис. Он отмечает, что СМИ вынужденно полагаются на цифры, которые приводят российские власти и которые никак не возможно проверить. Причём российские власти и сами не в курсе истинного положения вещей, потому что в авторитарных системах особенно распространена практика производства цифр, которые «достаточно хороши», чтобы угодить начальству, но имеют мало общего с реальностью. Поэтому он считает завышенными как утверждения Медведева о вербовке сотен добровольцев, так и заявления о 300 000 мобилизованных и даже отчёты о 130 000 набранных осенью 2023 года призывников.
В действительности же, отмечает Моррис, все, у кого был хоть какой-то социальный, экономический или образовательный капитал, с наибольшей вероятностью уклонились от мобилизации, даже если у них был необходимый военный опыт. Из-за этого российские власти оказались вынуждены полагаться на люмпенов. «Важные истории» приводят распоряжение полпреда президента в Центральном федеральном округе, в котором указаны 22 категории населения, подлежащие мобилизации в первую очередь. Там перечислены мигранты, должники, банкроты, безработные, люди с судимостью и т. д. Таких людей легче всего заставить записаться в армию силой, потому что они находятся в отчаянии и социальной изоляции и у них нет сетей поддержки, которые могли бы помочь им этого избежать. Однако они же, согласно всем исследованиям, являются наименее надёжными солдатами, которые больше всего склонны к дезертирству. Не случайно самые массовые случаи дезертирства из российской армии происходили в отрядах «Шторм Z», созданных Минобороны на замену ЧВК «Вагнер» из заключённых и провинившихся военных.
По мнению Морриса, это значит, что резерв для вербовки людей в России весьма ограничен, и, судя по рейдам на мигрантов, которые полиция регулярно проводит по всей стране с целью заставить их отправиться на войну, он уже почти исчерпан. Однако Россия не может использовать своё троекратное превосходство в численности населения ещё и потому, что правительство само пытается убедить граждан в том, что война их не коснётся.
Украина должна играть на опережение
Российские власти, скорее всего, понимают, что россияне не горят желанием принимать участие в путинских авантюрах — поэтому главный миф этой войны состоит в том, что это специальная военная операция, в которой участвуют специальные люди с военным опытом. Моррис с удивлением обнаружил среди своих респондентов широкое неодобрение тех, кто решил пойти на войну добровольцем. Когда же государство оказалось вынуждено вовлекать граждан в войну насильно во время мобилизации, пропаганда пыталась преуменьшить их опасения, убеждая, что это коснётся всего 1% подлежащих мобилизации.
Тем не менее мобилизация нанесла непоправимый урон поддержке вторжения в Украину среди россиян. Согласно опросам группы Russian Field, в начале войны 56% респондентов выступали за её продолжение и 35% за переход к мирным переговорам. В период мобилизации эти группы сравнялись на уровне 44–46%. Быстрое завершение мобилизации привело к небольшому подъёму уровня поддержки войны — 49% опрошенных высказались за продолжение «СВО» и 40% за мирные переговоры.
Однако на протяжении 2023 года все показатели поддержки войны снижались, к октябрю став хуже, чем были даже во время мобилизации. Количество людей, выступающих за переговоры (48%), превысило число желающих продолжения военных действий (39%), а количество людей, доверяющих официальной информации о ходе войны (44%), впервые стало меньше числа тех, кто ей не доверяет (50%). В октябрьском опросе проекта «Хроники» ядро последовательных сторонников войны с февраля 2023 года сжалось с 22% до 12%, став меньше ядра противников (18,5%). Неутешительные для российских властей данные приводит и Левада-центр. На фоне продолжающегося с начала войны роста доверия ко всем институтам падение в 2023 году произошло только у президента (с 80% до 76%), армии (с 77% до 72%) и органов госбезопасности (с 61% до 60%).
В Украине за 2023 год тоже произошло увеличение числа тех, кто готов переходить к мирным переговорам (с 26% до 31%) и отдать территории в обмен на мир (с 10 до 14%). Доверие армии остаётся на рекордных 95% достигнутых в начале войны. Эти цифры и их динамика за последний год не идут ни в какое сравнение с тем, что происходит с общественным мнением внутри России.
В марте 2024 года в России пройдут президентские выборы. Их результаты уже заранее известны — пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что 90% голосов будет подано за переизбрание Владимира Путина. Тем не менее это не означает, что выборы не имеют никакого смысла и власть не беспокоится о том, как они будут проходить. В электоральных автократиях выборы используются для того, чтобы показать гражданам, элитам и всему миру, что диктатор пользуется всенародной поддержкой. В данном случае ещё и чтобы показать, что война пользуется всенародной поддержкой. Для фабрикации этой поддержки власть должна иметь какую-то долю поддержки реальной. Для этого перед выборами она должна задабривать граждан, заливая их деньгами, исполненными обещаниями, завершёнными нацпроектами и хорошими новостями. Если же оппозиция сможет в период выборов продемонстрировать, что она набирает силу, а диктатор её теряет, то это увеличивает вероятность переворота в первые полгода-год после выборов.
Поэтому до выборов проведение новой мобилизации практически полностью исключено, а любое социальное напряжение российские власти будут пытаться по максимуму сгладить. Это даёт стратегическое преимущество Украине. Её общественное мнение всё ещё консолидировано в поддержке войны до победного конца, и до окончания военного положения выборы там не могут проводиться по закону, так что власти могут позволить себе непопулярные решения. Любая её победа в этот период будет вдвойне болезненна для Путина, Россия не сможет ответить на наращивание численности военного персонала со стороны Украины, а прорыв фронта может обернуться для Путина катастрофой. Даже принятие плана по демобилизации и ротации украинских солдат, который, по словам председателя фракции «Слуги народа» Давида Архамии, обсуждается в Верховной раде, скорее всего, приведёт к нарастанию напряжённости и протестов добивающихся того же родственниц мобилизованных в России.
После выборов у Путина будут развязаны руки, и он почти наверняка начнёт новую мобилизацию. Общественное мнение больше не будет его заботить, а значит, призывать можно будет практически кого угодно. Так что Украине стоит играть на опережение, готовясь к расширению и обновлению своего воинского состава, — это в любом случае неизбежно придётся делать, с учётом того что конца войне пока не видно. Запад же может помочь ей не только оружием, но и поддержкой российских дезертиров, поток которых нарастает на протяжении всего последнего года. Он может быть значительно увеличен, если создать для них безопасную гавань, где они оказались бы вне досягаемости российских властей, а главное, оказать помощь в том, чтобы покинуть фронт и иногда страну в обход всех блокпостов.
