Кровавая война, развязанная режимом Путина в Украине, это не только массовое убийство людей, уничтожение инфраструктуры, экономики, объектов культуры этой замечательной страны. Не только разрушение основ международного права.
Это и тяжелейший удар по будущему России.
Самые темные силы в моей стране, те, кто мечтал о полном реванше за распад Советской империи, те, кто постепенно становились хозяевами страны, кому было мало последовательного удушения свободы слова, подавления гражданского общества, фактической ликвидации независимой судебной системы, все они праздновали на протяжении последних месяцев победу.
О какой победе может идти речь — спросите вы? Ведь на фронтах в Украине дела обстояли для российских войск совсем не блестяще. Это так, но они праздновали свою окончательную победу в России.
Эта война отдала страну целиком в их руки. Им давно хотелось полностью отбросить любые сдерживающие их узды. Они не хотели возвращения коммунистической системы (хотя среди них есть и люди, называющие себя коммунистами). Им нравится та химерная система, которая сложилась в России на протяжении двух последних десятилетий — наполовину феодализм, наполовину госкапитализм, насквозь пронизанный коррупцией. Но все равно чего-то не хватало…
Не хватало ощущения завершенности этой системы. Теперь она завершена.
Теперь они могут открыто, не стесняясь, провозглашать лозунг: «Один народ, одна Империя, один вождь!». Всякий стыд отброшен.
Им хотелось фашизма. Они его получили.
Страна, тридцать лет назад ушедшая от коммунистического тоталитаризма, скатилась назад в тоталитаризм, но теперь фашистский.
О каком фашизме ты говоришь? — спорят со мной многие. Где системообразующая массовая стоящая над государством партия? Разве «Единая Россия», это сборище чиновников, похожа на такую партию? И где молодежные массовые организации, через которые должны пройти все молодые люди?
Ну, во-первых, как раз работа над зомбированием молодежи, созданием соответствующих организаций идет в России полным ходом. И потом фашизм это не только Италия при Муссолини или нацистская Германия (сейчас в России принято противопоставлять хороший фашизм плохому нацизму), но и Австрия перед аншлюсом, Испания при Франко, Португалия при Салазаре. И везде фашистские режимы имели свои отличия и особенности. Теперь в этом ряду будут приводить Россию при позднем Путине.
Есть много разных определений этого явления. В 1995 году Российская академия наук по заданию президента России Бориса Ельцина разработала и дала следующее определение фашизма:
«Фашизм — это идеология и практика, утверждающая превосходство и исключительность определенной нации или расы и направленная на разжигание национальной нетерпимости, обоснование дискриминации в отношении представителей иных народов, отрицание демократии, установление культа вождя, применение насилия и террора для подавления политических противников и любых форм инакомыслия, оправдание войны как средства решения межгосударственных проблем».
По-моему, происходящее в России полностью совпадает с этим определением. Противопоставление России в настоящем, прошлом и будущем окружающим государствам (прежде всего европейским), утверждение превосходства самобытной русской (не в узко-этническом, но имперском смысле) культуры, отрицание самого существования украинских народа, языка, культуры — все это стало основой сегодняшней государственной пропаганды. А про отрицание демократии, культа вождя и подавление инакомыслии — более чем очевидно…
Кто виноват, что Россия пришла к фашизму? Самый простой ответ — Путин. Он, конечно виноват, но кроме него к этому вела и громадная масса других людей, отнюдь не обязательно сознательно идущая в этом направлении.
Масса людей тосковала по Империи, по «сильной руке», по мифическому Сталину. Такие люди были как «наверху» — среди «правящей элиты» — чиновников, силовиков, депутатов, руководителей госпредприятий, «олигархов», так и «внизу» — среди самых неимущих людей. Одни имели автомобили Maybach, особняки и яхты, другие не имели теплого туалета в доме. Но все они бесправны в самодержавной путинской системе.
Первым бороться против бесправия было невыгодно — при другой системе власти они бы никогда не получили тех материальных благ, которые имели. Но компенсировать досадное бесправие как-то хотелось. Требовалось ощущение полноты власти над «холопами», неподконтрольности никому, кроме главного начальника. Хотелось считать себя классом новых дворян, избранных Историей и Проведением для владения этой страной. Но этому мешали рудиментарные остатки свободы слова, разного рода журналисты-расследователи, правозащитники, смутьяны, выводящие время от времени людей на улицу. А также конкуренты среди «элиты», по-прежнему желающие сохранять кое-какие либеральные «правила приличия» в управлении страной.
Вторые просто не верили в возможность успеха в такой борьбе — это им показала вся их тяжелая жизнь, а также опыт родителей, дедушек и бабушек. Тех из них, кто застал короткий всплеск относительной демократии в 90-х годах прошлого века, это время просто испугало — все вокруг менялось, приходилось самим за себя делать выбор в сложных условиях, а это страшно и непривычно. И этот испуг они передали детям — перемены всегда к худшему.
Надо надеяться на авторитет, на начальство. Максимум, что можно предпринять, — это писать прошения и жалобы начальникам. Российское гражданское общество оказалось неспособным показать, объяснить таким людям (которые составляют если не большинство, то очень значительный слой населения) возможность борьбы за свои права.
Более того, подчас правозащитники сами укрепляли подобные патерналистские настроения. Вместо того чтобы делать обратившихся к нам людей соратниками в общей борьбе, мы относились к ним, как к клиентам, стремились им помочь, но не считали важным объяснить конечные цели борьбы. В результате, клиенты, получив безвозмездную помощь, уходили в свою прежнюю жизнь снова голосовать на выборах за тех, на кого им укажет начальство. А свою обездоленность и бесправие им хотелось компенсировать ощущением причастности к чему-то великому, чувствовать себя пусть и винтиком, но в громадной машине возрождающейся Империи.
Путинский режим удовлетворял частично эти потребности, но до поры явно недостаточно.
И вот война провозглашена как великая объединяющая цель. «Все для фронта, все для победы!». Оппозиция полностью раздавлена, остатки любых свобод ликвидированы, слова «либерализм» и «демократия» публично произносить без добавления ругательства опасно. «Верхи» и «низы» слились в экстазе «патриотизма» и ненависти к независимой Украине.
Конечно, этот экстаз объединяет даже не большинство в России, но пока еще многих. А большинство до недавнего времени предпочитало закрывать глаза на происходящее из чувства самосохранения. Мол, протестовать опасно, изменить все равно ничего нельзя, а бесполезные обсуждения преступлений, совершаемых нашими войсками в Украине, приведут лишь к бессоннице и нервному расстройству. Лучше сделать вид, что веришь тому, что говорят из телевизора, и даже постараться в этом самого себя убедить.
Впрочем, наверное, при любом фашистском режиме большинство примерно так себя и ведет.
А совсем небольшое меньшинство пытается бороться. В стране есть антивоенное движение, у которого есть свои политзаключенные, свои герои.
Практически в полуподполье продолжают работать правозащитники — помогают людям на законных основаниях избегать мобилизации и призыва в армию, составляют списки политических заключенных, предоставляют им адвокатов, оказывают правовую и гуманитарную помощь беженцам из Украины, добиваются возможности для них выезда в Европу.
Однако, когда в стране право перестало действовать, правозащитная работа неизбежно претерпевает кардинальные трансформации. Нынешние российские правозащитники оказались в положении диссидентов, своих предшественников в советские времена. Фиксация нарушений прав человека, обращение на них внимания российской и зарубежной общественности все больше становится главным содержанием правозащитной работы. Любимый тезис великого российского правозащитника Сергея Ковалева: «Делай что должно, и пусть будет, что будет», — сейчас как никогда верен.
Надолго ли все это в России?
Кто знает?
Будущее нашей страны решается на полях Украины. Победа там российских войск надолго законсервирует фашизм в России. И наоборот…
В последний месяц «экстаз», о котором я писал выше, начинает понемногу растворяться во всеобщем недоумении: как же так, великая и непобедимая армия терпит неудачи?
Наступает похмелье. Оно может быть тяжелым.
И в этих условиях многое зависит от стран Центральной и Западной Европы. Вполне естественно для любого вменяемого человека стремление к миру вместо войны. Но мир любой ценой? В Европе уже однажды пытались добиться мира путем умиротворения агрессора. Катастрофический итог этих попыток известен всем.
И теперь фашистская Россия, одержавшая победу, неизбежно станет серьезной угрозой безопасности не только своих соседей, но и всей Европы.
Источник: Перевод текста Олега Орлова, опубликованного во французском издании Мediapart
