Борис Грозовский, главный редактор издания «Страна и мир. Sakharov Review», в статье «Сто дней после Путина» представил программу первоочередных изменений в России после смерти её нынешнего вождя. Программа написана не «на коленке»: по словам Грозовского, над ней несколько лет (!) работали несколько юристов из российского «Мемориала».
Казалось бы, это высший уровень авторитетности в российской оппозиции.
Благие намерения
И что же мы видим в этой программе? Набор добрых и правильных пожеланий без какой-либо связи с политической реальностью.
Надо закончить войну с Украиной. Надо отменить множество вредных для россиян законов. Чтобы сделать это быстро, надо ввести в стране режим чрезвычайного положения. Надо оправдать жертв путинского террора. Надо восстановить доверие к судам. Надо распустить «репрессивные ведомства», включая ФСБ. Надо расследовать преступления против правосудия и наказать виновных. И ещё несколько «надо» в том же духе.
В полном тексте этой программы все это изложено очень подробно, есть даже десяток подготовленных авторами законопроектов.
Остается только одна, но болезненная проблема: кто все это будет делать? Если после смерти Путина власть сохранит его окружение — на каком основании можно считать, что оно изменит собственную политику на диаметрально противоположную? Что эти люди вдруг проснутся либеральными демократами и решительно осудят самих себя — или хотя бы десятки тысяч своих подчиненных, включая весь силовой аппарат российского государства? А если речь идет не о них, то откуда возьмется эта «альтернативная власть», и кто из нынешней российской правящей элиты допустит этих «альтернативных правителей» даже к клочку реальной власти?
Простите за банальную аналогию, но это все равно что рассчитывать на самостоятельное построение в Германии либеральной демократии соратниками Гитлера за «сто дней» после его смерти.
Одним словом, это детально проработанная программа реформ… для сферической России в вакууме.
Владислав Иноземцев, ведущий эксперт Европейского центра анализа и стратегий, именно с этого начинает свою реплику в адрес господина Грозовского: текст «прекрасный», но нет оснований надеяться на десант инопланетян, которые искренне заботятся о будущем россиян и больше ничем не интересуются. Но в России нет ни одной реальной политической силы, которая могла бы реализовать такую (да и вообще какую-либо) программу либеральных реформ, опираясь на внутренние политические ресурсы. «Ни за сто, ни за пятьсот дней реформаторы не изменят Россию изнутри».
So far so good. Но в чём же альтернатива?
Оказывается, вся альтернатива в том, что роль «инопланетян» Иноземцев предлагает отдать… европейским политикам.
Мол, раз уж общепризнано, что Запад не может гарантировать свою собственную безопасность без инкорпорации России (!), то западные политики должны именно этим и заняться: максимально быстро включить Россию во все евроатлантические структуры (читай — включая НАТО), причем «с минимальными условиями», такими как «выдача нескольких десятков (даже не сотен) лиц, определенных как военные преступники судом, расследовавшим агрессию России против Украины». (Остальных военных преступников — а их, безусловно, не одна сотня, не говоря уже о палачах из ФСБ, ФСИН и других структур — Запад, по-видимому, должен инкорпорировать в свои евроатлантические институты «как есть», без всяких оговорок и условий.)
Вот так новация: «Запад нам поможет». Глубина политической мысли, вполне достойная Остапа Бендера. Поскольку, как пишет Иноземцев, «российское государство — злейший враг российского общества», Западу следует… максимально сблизиться с этим врагом, включить его во все свои «альянсы и структуры», после чего… ну, наверное, это государство как-то само собой переродится и из врага всё того же российского общества чудесным образом станет его лучшим другом. За что российское общество, совершенно беспомощное перед лицом собственной враждебной ему державы, когда-нибудь непременно поблагодарит Запад — и лично господина Иноземцева.
К сожалению, Иноземцев будто забыл, что именно таков и был замысел Ostpolitik в исполнении Ангелы Меркель: экономически срастить Россию с ЕС так же, как после Второй мировой войны срастили Германию с Францией. И как результат — понравился? А если результат оказался далеким от желаемого, может, стоит хотя бы проанализировать, почему так вышло?
Торговля безопасностью
Вот почему я, помимо интеллектуальной импотенции, говорю также об интеллектуальной нечестности. Иноземцев не может не знать этой истории из недавнего прошлого. Он также не может не понимать, что сегодняшняя Европа больше не нуждается в России как в одном из «гарантов безопасности» в тех конфигурациях, в которых Российская империя (а позже её реинкарнация — СССР) играла эту роль в XIX–XX веках (подробнее об этом я писал здесь).
Если опыт последних 25 лет российского развития что-то и показал, так это прежде всего то, что Россия безнадёжно проигрывает в мирной экономической конкуренции по «западным» правилам, и для поддержания своей глобальной конкурентоспособности у неё остаётся лишь один путь: торговать газом, нефтью и… безопасностью. Именно так: если для ЕС безопасность — это цель и условие устойчивого развития, то для России безопасность — до сих пор главный предмет глобальной торговли («что вы нам предложите и в чем уступите, чтобы мы не разрушили вот это и не сбросили ядерную бомбу вон туда?»)
А если Иноземцев это осознает — почему он всерьез предлагает свой проект, реалистичность которого ничем не отличается от десанта в Россию доброжелательных инопланетян по рецепту Грозовского?
Причина на самом деле проста: потому что аксиомой обоих этих рецептов является сохранение России как политического целого. И если что и доказывают обе публикации, так это лишь то, что даже лучшие умы российской либеральной оппозиции не могут предложить ни одного хотя бы минимально реалистичного варианта, как сделать нынешнюю единую и неделимую Россию либерально-демократической.
Потому что такого решения просто не существует. Такая постановка задачи не имеет решения — как в случае с известной задачей «квадратуры круга».
И это наилучшим образом доказывает, что либерализовать Россию можно только по частям — то есть в результате ее деколонизации, или, как выражается Александр Эткинд, ее «дефедерализации». Кстати, последняя книга Эткинда Russia Against Modernity, на мой взгляд, — лучшее и самое полное объяснение того, почему либерализация принципиально невозможна, пока «Российская Федерация» (которая на самом деле вовсе не федерация) сохраняется в нынешних границах.
Интеллектуально честными в «русском вопросе» могут быть только две позиции: либо отстаивать «дефедерализацию», либо поддерживать российский авторитаризм как естественное порождение и единственную реальную «скрепу» единой и неделимой России. Вторая позиция, конечно, аморальна и бесчеловечна, но, по крайней мере, ее нельзя упрекнуть в интеллектуальной нечестности (пока ее сторонники не начинают распространять «в интересах и на благо государства» всякую пропагандистскую чушь типа «украинцы и русские — один народ»).
Невозможно считать интеллектуально честной третью позицию: закрывать глаза на эту реальную альтернативу и предлагать различные умозрительные проекты, шансы реализации которых изначально равны нулю.
Хотя некоторых западных доноров это, безусловно, может ввести в заблуждение — по крайней мере настолько, чтобы они продолжали выделять средства на разработку новых проектов сферической России в вакууме, также известной как «прекрасная Россия будущего». Не в этом ли заключается единственная практическая цель создания таких проектов?
