Обсуждение установки скульптурного изображения Иосифа Сталина на станции метро «Таганская» успело утихнуть, но о дискуссиях вокруг сталинских практиках и роли советского диктатора в истории напомнил Минюст, объявивший иноагентами сразу нескольких руководителей и сотрудников «Мемориала», занимающегося изучением репрессий и судеб пострадавших от сталинской юстиции: Александра Черкасова, Елену Жемкову, а несколько ранее — председателя правления Яна Рачинского и других.
Вождь, как и прежде
Возможно, это совпадение, но сочетание возвращения вождя в виде памятников и поражение в правах его критиков выглядит символично.
Пластмассовый Сталин не смешон, это не только парафраз песни Александра Галича «Ночной дозор»: «Утро нашей Родины розово, // Позывные летят, попискивая, // Восвояси уходят бронзовый, // Но лежат, притаившись, гипсовые. // Пусть до времени покалечены, // Но и в прахе хранят обличие: // Им бы, гипсовым, человечины! // Они вновь обретут величие!», — но и возвращение тирана в публичное пространство центра столицы, в непосредственную близость от Лубянского камня и памятника жертвам репрессий на проспекте Академика Сахарова.
Такое соседство нельзя объяснить символическим постмодернизмом нынешних верхов и стремлением создать непротиворечивую картину отечественной истории, где парадный расчет Преображенского полка соседствует с колонной дивизии имени Дзержинского, чьи подчиненные выкрали из Франции последнего командира царских преображенцев Александра Кутепова, умершего в пути и не попавшего в руки следователей, а Лубянский камень соседствует с мемориальной доской Юрия Андропова. Владимир Путин, к слову, к концу нынешней каденции превзойдет Сталина по продолжительности пребывания у власти.
Изваяние на Таганской означает, что его латентные поклонники уже не прячут образ кумира на задворках, а активно демонстрируют и нормализуют его употребление в общественном пространстве, используемом миллионами москвичей, командировочных и туристов.
По иронии истории, памятник поставили на Таганской, следующей после «Курской» станции кольцевой линии метро, той самой, где в 2009 г. были восстановлены слова сталинского варианта гимна СССР. Тогдашний начальник подземки Дмитрий Гаев объяснял, что первоначально планировали воссоздать исторический вестибюль, где прежде находилась скульптура вождя, но она, по его словам, утрачена в конце 1950-х гг. и «поэтому решили на том месте, где стоял Сталин, оставить световую нишу».
Спустя 15 лет световая ниша представляется недостаточной и ее заменил пластмассовый истукан.
Не стоит тешить себя иллюзией, что это проделка стеснительных симпатизантов тирана. Пластмассовый идол отражает существенные изменения в представлениях значительной массы наших соотечественников о его личности и его роли в истории. Накануне появления строки из сталинского гимна на Курской, в 2008 г., по данным признанного иноагентом Левада-центра, чаще всего (37%) люди говорили об отстраненном отношении к нему, об уважении заявили 22%, столько же о негативном отношении (страх, ненависть, отвращение), а о симпатии и восхищении — 9%. В 2023 г. (последний опрос, где упоминался Сталин) картина радикально изменилась: почти половина респондентов (47%) сообщили об уважении, 22% высказались о безразличии, 16% — о восхищении и симпатии и лишь 8% об отрицательном отношении при небольшой (всего 5%) доле неопределившихся. А в списке самых важных людей Сталин уверенно занимает у россиян первое место.
Речь не только в пересмотре отношении к тирану и его роли в истории и появлении турбосталинистов, считающих гекатомбы вождя недостаточными для «очищения» страны от «предателей». Что любопытно, в своем мнении они сходятся с известным публицистом Виктором Суворовым, который, правда, выделяет среди репрессированных чекистов, партийных и хозяйственных работников, оказавшихся на разных постах в армии.
Сталинские черты все чаще проявляются в законодательстве и повседневном правоприменении. Заявление генерал-депутата Гурулева о желательности возвращения термин «враг народа» можно приписать его амнезии и скверному знанию истории: именно военные пострадали от чекистских операций начала 1930-х гг., «большого террора» 1937–1939 гг. и репрессий периода Великой Отечественной и первых послевоенных лет. Нечто подобное, вероятно, произошло и с руководителями метрополитена, не противившимися установке скульптуры вождя, по приказу которого были уничтожены многие руководители и сотни участников строительства первых линий метро.
Лекала и формулировки Сталина и его приближенных заметны в законодательных новеллах и конкретном правоприменении, когда за антивоенные слова или высказывания в социальных сетях люди рискуют получить срок более 5 лет, а за близкое к символическому пожертвование в пользу украинских родственников - куда более длительным сроком и обвинением в госизмене. Другая история — судьба журналиста «Коммерсанта» и «Ведомостей» Ивана Сафронова, осужденного по неясным для его коллег и знакомых основаниям на 22 года за государственную измену. «Сталинский» срок, 25 лет или «четвертак», получил обмененный впоследствии на российских нелегалов политик Владимир Кара-Мурза, 18 лет заочно — соратник Алексея Навального Леонид Волков.
«Значит, было за что»
Пересмотр отношения к Сталину и репрессиям затронул и повседневность. В последние десятилетия в России появились, как сообщает признанная иноагентом антрополог Александра Архипова, более 120 изваяний генералиссимусу.
Хорошо, что не несколько сотен, иронизирует (?) исследователь, но миллионам родственников погибших и сосланных от этого не легче.
Одновременно часть стыдливых и не очень симпатизантов тирана стремятся хотя бы частично пересмотреть результаты реабилитации, поставить под сомнение противозаконность и бесчеловечность массовых убийств и арестов периода 1920-хх — начала 1950-х гг.
Яркое подтверждение этого — последовательная дискредитация «Мемориала» с начала 201-х гг. с последовательным присвоением ему статуса иностранного агента и ликвидацией накануне начала войны в Украине, в декабре 2021 г. Формально главной претензией к обществу было нарушение закона об иноагентах, но в одном из заседаний представители Генпрокуратуры и Минюста назвали реальные претензии: «Мемориал в рамках своей деятельности пытается реабилитировать нацистских преступников, дискредитировать органы государственной власти Российской Федерации и создать лживый образ СССР как террористического государства».
Обвинения «Мемориала» в реабилитации нацистских преступников государству и особенно Генпрокуратуре следует переадресовать себе: правозащитники лишь фиксировали результаты работы госорганов по восстановлению прав осужденных по «антисоветским» статьям граждан. Наличие в его базе людей, уличенных в сотрудничестве с оккупантами, никак не говорит о симпатиях «Мемориала» к ним. С тем же успехом авторы иска могли потребовать, например, закрыть базы оперативных документов и наградных материалов Великой Отечественной войны. Вторая из них подтверждает награждение перешедшего летом 1942 г. к нацистам генерала Андрея Власова орденом Красного Знамени.
Государство приняло специальный закон, позволяющий вновь объявить преступниками часть ранее реабилитированных и пытается представить уничтожение отдельных категорий репрессированных если не допустимым, то легко объяснимым трудной обстановкой предвоенных лет или приписать расстрел части убитых противникам СССР в Великой Отечественной: финнам — в Сандармохе и немцам — в Катыни. Очередной виток активности катынеотрицателей и их попытки вновь объявить виновными в преступлениях, совершенных весной 1940 г. нацистов и одновременно запустить версию о фальсификации архивных документов выглядят жалкими, но объяснимыми в нынешней России.
Стоит ли удивляться, что в контексте этой государственной политики появляются десятки вигилянтов, требующих демонтировать таблички «Последнего адреса» в память о репрессированных, добивающихся своего и через требования к властям, и самоуправно, без согласования с установившими таблички жильцами. Образ действий борцов с памятью объяснить несложно: для них восстановление доброго имени репрессированных и публикация массива документов о сталинских гекатомбах связано с неурядицами 1990-х и неуверенностью начала 2000-х. Сейчас неосталинисты радуются возрождению империи и обвиняют в нелояльности власти хранителей непарадной памяти о прошлом. Можно лишь восхищаться и поддерживать морально и материально последних, восстанавливающих металлические или ставящих временные таблички, чтобы не допустить даже недолгого исчезновения следов о жертвах репрессий. (Представляю, какой хайп устроили бы пропагандисты и борцы с «необоснованной» реабилитацией, если бы неонацисты в Европе уничтожили бы таблички, установленные в память о жертвах Холокоста.)
Любопытным в связи с этим выглядит сообщение об иске прокуратуры Вологодской области, потребовавшей демонтировать установленный недавно в Вологде памятник вождю.
По иронии судьбы, фамилия предпринимателя, выполнявшего заказ музея, созвучна нобелевскому лауреату и автору «Архипелага ГУЛАГ». Рассмотрение дела назначено на 9 июля.
Решение по нему отчасти покажет, является ли частичная ресталинизация «инициативой с мест» и активностью ретивого губернатора, намеревавшегося поставить памятник Ивану Грозному и создать общественное движение «Опричники» (потом ее организацию остановили после общественного резонанса) или одобряемой свыше тенденцией.
Активность с табличками и памятниками в честь тирана отражена в другой песне Александра Галича: «И гвоздит мне мозг многократное — // То ли гений он, а то ли нет еще?!»
Доказать ужаленному обидами и несостоявшейся победой над соседями российскому обществу вероятность и правильность третьего варианта ответа: он злодей и тиран, виновный в гибели миллионов сограждан, — будет непросто. Не надо иллюзий: процесс уборки идолов займет много времени и сил для терпеливого, последовательного и желательно ненавязчивого просвещения общества, до сих пор мечтающего о суровой и справедливой руке сильного правителя.
