Начнем с того, что Судеты были действительно не просто «немецкоязычным», а именно этнически немецким регионом, с огромным преобладанием этнических немцев, живших там веками. Такого рода регионы действительно могу претендовать на самоопределение, но ничего и близко подобного в Украине не было и нет. Даже если считать Крым, где преобладали завезенные туда 80 лет назад этнические русские, «украинскими Судетами», то речь о нем сейчас не идет.
Конечно, коню понятно, что даже если «защита соотечественников» для Гитлера что-то значила, то для его мало удачливого сиквела это не более чем предлог.
Впрочем, это может иметь значение для союзников.
Но следующее отличие в том, что у Чехословакии не было союзников кроме колебавшихся Англии и Франции (США тогда вообще были далеки от европейских дел, а Сталин ждал, когда нацистская Германия пойдет войной на Запад), а за спиной Украины и кроме США весьма серьезные силы, на которые она в крайнем случае может опереться. И эти силы словом и делом однозначно доказали свою поддержку, включая неприятие «нового Мюнхена».
Однако еще важнее, что украинцы — не чехи, а Зеленский — не Бенеш. При всем уважении к чехам и словакам, география спасла их от жизни на фронтире дикого поля. В их истории не было казаччины, как не было и вооруженной национально-освободительной борьбы: Чехословакия образовалась на развалинах империи Габсбургов примерно так же бескровно, как Украина — на развалинах совка, в те же времена, когда в кровавой гражданской войне потерпела трагическую неудачу попытка Украины получить независимость. А во время Второй мировой Чехословакию немцы оккупировали примерно как наш Крым — а Украина отчаянно сопротивлялась и нацистам, и коммунистам.
Тут, правда, сыграл еще один фактор: на момент Мюнхенского сговора и последующей капитуляции Чехословакии об ужасах нацистской оккупации еще не было известно, потому что не было прецедентов. Вероятно, чехи не особо боялись немцев, ведь жили же до того в Австро-Венгрии, и неплохо жили.
А сейчас идет четвертый год войны, и ужасов российской оккупации не боятся разве что «ждуны». Их, конечно, на Донбассе немало, но даже там — не большинство. А уж в остальных регионах, на которые претендует сиквел, и того меньше. Да и до Бучи украинцы сопротивлялись захватчикам как могли.
Кроме того, с президентом Украине в этом отношении, как ни удивительно, повезло: чем-чем, а яйцами природа Зеленского не обделила. В прямом смысле — помните результаты анализов крови перед вторым туром 2019 г.? Повышенный тестостерон характеризует победителя тех выборов лучше, чем что-либо другое. В этом смысле Владимир Зеленский — плоть от плоти своего народа, с какой стороны ни посмотри: и еврейского, и украинского. В ответ на давление он может нахамить, но не может капитулировать.
И еще: он прекрасно знает, что у него за спиной — «заградотряд» из тех, кто до сих пор считает «клоуна» российским агентом. И если даже предположить, что у Трампа хватит наглости выкатить ультиматум, то американский президент предсказуемо пойдет за российским военным кораблем, и будет примерно так, как с ресурсным соглашением.
Но Трамп отнюдь не дурак. Он, наверное, не знает даже термина «теория игр», но не смог бы быть сколько-нибудь успешным переговорщиком, и добиться президенства, если бы не применял ее интуитивно. Легко понять, что Трамп больше всего боится оказаться в на месте крейсера «Москва». Включив «обратную индукцию», получаем, что действуя рационально он, в отличие от Даладье и Чемберлена, вряд ли будет выдвигать Зеленскому «мюнхенский» по духу ультиматум.
А его нынешние предложения, неприемлемые для Украины, неприемлемы для Путина. К сожалению, вариант победы Украины возможен только в случае краха путинского режима (лично мне это было очевидно с самого начала), а этот режим, естественно, не может быть предметом переговоров; хотя результат, скорее всего, достижим — через жесткие санкции и достаточное вооружение Украины.
Остаются два варианта: капитуляция Украины на более или менее ужасных условиях (через упомянутый выше ультиматум, то есть, не работает) — или замораживание конфликта. Для Украины, естественно, приемлемо только последнее. Но Путин не сможет выдать такой исход за победу, ему нужна именно капитуляция с сохранением возможности уничтожить Украину в будущем.
Имеем игру с нулевой суммой и антагонистический конфликт.
Это значит, что с максимальной вероятностью переговоры закончатся ничем. Трамп будет вынужден оправдываться, что пошел на поводу у сиквела и легитимизировал того ради пшика — но… ему как с гуся вода. Собственно, Трамп это понимает и сам и уже готовит почву для такого провала. А госсекретарь Рубио и даже вице-президент Вэнс дистанцируются от затеи президента как можно старательней.
Но провал переговоров — лучшее, что может случиться, поскольку тогда у Трампа не останется никакого выхода, кроме как включать пресловутую силу. А у Путина обломаются надежды на «новую Ялту», что, кстати, будет неслабым ударом по его режиму.
На месте Путина было неразумно добиваться встречи с Трампом, но
с одной стороны, ему уже почти нечего терять: Трамп действительно может ввести санкции, ему некуда особо отступать, необходимо показывать, что он мачо, мужик сказал — мужик сделал;
с другой стороны — Путин надеется на свои профессиональные навыки охмурять, которыми он в полной мере воспользовался на предыдущем сроке Трампа, когда встречался с ним в Хельсинки.
А еще мы знаем, что в голове Путина — искаженная картина мира, Гитлер в сравнении с ним был адекватным реалистом. Похоже, он сам создает себе ловушку — из-за непреодолимого желания показать себе и подданным, что с ним на равных разговаривают сильные мира сего.
Единственное, что может заставить Путина пойти на заморозку — это реальная угроза его власти под действием упомянутого выше двойного удара из сокрушительных санкций и остановки наступления. Не исключено, что под жестким давлением удастся выторговать даже частичное или полное освобождение украинской территории. Но для этого давление должно быть реальным и мощным.
И чем больше будет быковать загнанная в угол петербургская крыса — тем мощнее будет ответ. Тем лучше для нас.
А провал переговоров — лучшее, что может случиться, поскольку тогда — с учетом настроений американских избирателей (в т. ч. его собственных) — у Трампа не останется никакого выхода, кроме как включать пресловутую силу.
