В России резко участились случаи признания сделок между компаниями недействительными из-за их противоречия «основам правопорядка или нравственности». Признавать договоры ничтожными позволяет статья 169 Гражданского кодекса. Изначально норма применялась в связи с контрсанкционными мерами, но теперь распространилась на налоговые споры с конфискацией всех средств в пользу государства, рассказали Forbes представители крупных юридических и консалтинговых компаний.
В частности, получили распространение прокурорские иски, основанные на этой статье, говорит член генсовета «Деловой России» Александр Хаминский. «Сложилась негласная иерархия: Генпрокуратура требует изъятия активов на сотни миллиардов рублей, региональные прокуратуры — на десятки миллиардов, местные — на миллиарды», — отметил Хаминский. Так, в 2025 году прокуратура Ульяновской области добилась в арбитражном суде признания недействительными сделок завода модульных сооружений, который создал схему с фиктивными счетами-фактурами для получения налоговых вычетов. Суд взыскал в пользу государства 22,85 млн руб., включая НДС, плюс штраф в 3,2 млн и доначисления в размере около 32 млн. Также в этом году Арбитражный суд Татарстана признал ничтожной сделку Камского пружинного завода и взыскал средства по ней в доход государства.
Как отмечает Forbes, прецедентом таким налоговым спорам стало дело компании «Трио плюс» в Чувашии, на которое начали ссылаться все суды. Налоговые органы установили, что действия компании были направлены исключительно на получение необоснованной выгоды по НДС и налогу на прибыль, после чего прокуратура подала иск по статье 169. Арбитражный суд удовлетворил требования в апреле 2024 года.
В мае того же года арбитражный суд Московской области вынес решение по иску ФНС, признав недействительности сделки бывшей российской «дочки» IKEA. Всю выручку по сделке в размере 12,9 млрд руб. обратили в доход государства, обосновав это тем, что сторона договора знала о контрсанкционных мерах, напомнил эксперт московского отделения «Опоры России» по финансово-правовой безопасности бизнеса Сергей Елин. По его словам, поначалу применение статьи 169 было вопросом сохранения контроля над стратегически важными отраслями и объектами, однако по инерции сфера приложения нормы стала шире и распространилась на абсолютно разные отрасли.
На данный момент прокуратура использует статью 169 для вывода операций из серой зоны, борьбы с «бумажным» НДС и пополнения бюджета, говорит директор группы налоговой политики «Б1» Анна Иванова. При этом в фокусе прокуроров оказывают сделки, нереальность которых уже установлена налоговыми органами.
По словам партнера Kept Галины Акчуриной, сотрудники прокуратуры нарушают закон, применяя гражданско-правовые инструменты при решении вопросов налогового законодательства. В самой статье 169 отсутствуют четкие критерии безнравственной сделки, что создает возможность широкого толкования судами, говорит Хаминский из «Деловой России». Он добавил, что для прояснения этого вопроса необходимо мнение Конституционного суда о соответствии нормы принципам правовой определенности.
