Меня лишили российского гражданства, и я поступил в магистратуру по международным отношениям в Берлине, где мы много говорим о национализме, о его разных формах и смыслах. О нем написаны сотни томов академических текстов, но я хочу объяснить проще — на своем примере и на примере истории моей семьи.
Нарушение международного права
Я никогда не скрывал, что я не русский, я армянин, и у меня, можно сказать, это написано на лбу. В России живут миллионы армян, часть из них когда-то была депортирована из Восточной Армении, которая входила в состав Российской империи. Российская империя не хотела, чтобы армяне задумывались о создании собственного государства на территории исторической Армении.
Я прожил в России большую часть жизни. Учился в российской школе, потом в консерватории. Как и многие, вырос на русской литературе, хотя отношусь к ней критически — и на то есть причины.
И я не верю в то, что у русских есть особая душа. Души у всех людей, армянин он, русский или какой-то еще, примерно одинаковые. И у меня тоже — обычная такая душа. Не знаю, армянская ли она или уже поменяла гражданство за годы жизни в России. А вот история у нас разная: одни народы уничтожали, а другие — выживали.
И нет ничего плохого, когда кто-то пытался уничтожению сопротивляться. Например, отец моей прабабушки погиб во время геноцида в Западной Армении. И я им горжусь.
В моей семье депортации подверглось буквально каждое поколение: прабабушку изгнали из Эрзурума, который сейчас находится под оккупацией Турции. (В процессе учебы я заметил, что многое, что было легализовано после Первой или Второй мировых войн, часто противоречит международному праву.) Да, можно спорить, находится ли Эрзурум сейчас под турецкой оккупацией или уже нет и пора признать реалии, но нарушение там прав коренного армянского населения — факт.
Армяне до геноцида, на территории, которую мы называем Западной Арменией, где геноцид произошел, хотя и жили под турецким игом, но исторически составляли коренное большинство. Их депортировали, а сам геноцид позже был легитимизирован, как сейчас легитимизируют депортацию коренного населения из Арцаха.
И все это не соответствует нормам международного права. Но к сожалению, чтобы соблюдалось международное право, нужно иметь политическое влияние. Многие незаконные и ужасные явления когда-то были законными: колонизация, угнетение местных жителей, рабство. Сегодняшнее армянское правительство готово отказаться от исков против Азербайджана в международном суде, лишь бы обеспечить мир.
Не могу молчать
Как человек, я возмущен. Как будущий специалист — вижу нарушения. И больше не могу молчать — уже как активист. Я символически отказываюсь признавать Турцию и Азербайджан, пока они не признают права коренных народов. Не только армянского, но также ассирийского и греческого, которые тоже пережили турецкий геноцид. А также курдского — ведь курды до сих пор живут там на правах «младших братьев» и не могут учиться в школах на своем языке, изучать свою историю, а не ее турецкую интерпретацию.
Может показаться, что мои высказывания против Турции — националистическая позиция, но я специализируюсь на правах человека и понимаю, что такое базовые права коренного народа.
После блокады и депортации коренного населения из Арцаха многие армяне были ретравматизированы. В том числе и я. И поэтому я много про это говорю в последнее время. И на это тоже есть свои причины.
Мой дедушка по маминой линии происходит из Нахиджевана. И то, что сейчас произошло в Арцахе, произошло и там. Армян там больше нет — в том числе и из-за политики этнических чисток, которую организовал отец нынешнего президента Азербайджана, Гейдар Алиев, как, впрочем, не осталось буквально ничего и от культурного армянского наследия, что часто называется культурным геноцидом.
Дядю моего дедушки убили в Баку в 1920-х годах во время резни армян.
Эти травмы не забываются, живут где-то глубоко, как и память о Второй мировой войне и как будет жить в нашей памяти война в Украине.
И ведь я даже не могу поехать в Нахиджеван или Арцах. И не могу получить азербайджанское или турецкое гражданство по праву рождения на территориях, откуда были изгнаны армяне.
Национализм
Я уверен: нет ничего плохого в том, чтобы говорить о нарушении прав человека в национальном аспекте, когда шестьдесят процентов народа, моего армянского народа, было вырезано. Нас могло бы быть сейчас 40–50 миллионов, но нас всего около трех миллионов в Армении и десять миллионов в диаспоре. И когда я говорю, как горжусь тем, что я армянин, это не значит, что я считаю себя лучше других. Это значит, что я принимаю себя.
Национализм значит разное в разных ситуациях. Для народов, переживших колонизацию, он может означать выживание, восстановление достоинства и борьбу за равенство. А для империй, бывших или нынешних, — защиту власти, отрицание истории других народов и сохранение привилегий.
Когда армяне говорят об армянском национализме, речь идет не о желании «вернуть земли», а о праве существовать и не быть стертыми из истории. Десять миллионов армян не могут вернуться домой!
Как активист я начал про это писать и высказываться за восстановление наших прав, и мне теперь каждый день пишут люди, которые называют меня лжецом, отрицают геноцид и присылают фотографии пашей, которые его организовали. К сожалению, это реальность, в которой армяне живут с 1915 года.
Я знаю, что русские тоже страдали и страдают. Я не считаю, что книги Толстого нужно сжигать, хотя он участвовал в колонизации Кавказа почти так же, как Захар Прилепин участвует в войне против Украины и пишет об этом рассказы. Но если мы хотим мира, лозунгов о мире недостаточно.
Нужно говорить о колониализме, и в том числе критиковать культуру. Например, читать рассказ Толстого «Набег» глазами того народа, который тогда колонизировали русские. И на эту тему тоже есть довольно большой пласт академической литературы и исследований.
Когда-то русская литература заговорила о «маленьком человеке» — сегодня России пора услышать тех, чьи голоса она не слышала веками, колонизированных народов и мигрантов, тем, кто выжил вопреки.
Когда мы говорим о своей боли, не нужно воспринимать это как обвинение. Никто не говорит, что все русские плохие. Но, возможно, проявив немного эмпатии, можно увидеть мир иначе и узнать то, чего раньше не замечал.
Я в детстве стеснялся себя — имени, черных волос и глаз. Мне было страшно быть мигрантом в России. Я помню скинхедов из моей жизни в Московской области. Но я видел и другую Россию — людей, которые поддержали меня, когда я стал активистом.
И все же важно признать: даже если в стране живёт много хороших людей, культуру и систему нужно переосмыслить.
Величие армянского народа для меня не в храмах, не в поэзии, а в выживании. Я горжусь тем, что я армянин, потому что нас хотели стереть с лица земли. И наш опыт научил меня главному: всегда быть на стороне жертвы, а не оправдывать своё молчание тем, что у нее «тоже есть недостатки».
Поэтому я поддерживаю Украину, хоть я и не украинец.
Я понимаю боль украинского народа. И надеюсь, что россияне тоже научатся эмпатии и попытаются понять, каково это, когда твой народ пытаются стереть с лица земли.
Да, русские тоже страдали — никто этого не отрицает. Слышали, знаем.
Сегодня русскому народу ничто не угрожает, кроме самого русского народа. Пришло время послушать других.
