МОСКВА, 1 дек (Рейтер) - Российские банки в 2026 году продолжат сталкиваться с проблемой нехватки капитала, но сам ВТБ пока не планирует прибегать к допэмиссиям для его пополнения, сказал глава госбанка Андрей Костин в интервью Рейтер.
ВТБ в следующем году может направить на дивиденды за 2025 год от четверти до половины прибыли, размер которой прогнозируется на уровне 500 миллиардов рублей, при этом банк думает над созданием сельхозхолдинга на основе земельного банка и агроактивов, выкупленных у государства.
Проблема высокой долговой нагрузки РЖД будет решена через реструктуризацию долга компании без его конвертации в акции, ожидает глава ВТБ.
Западные санкции не перебили российским компаниям аппетит к зарубежной экспансии, хотя сейчас интерес сместился в сторону глобального Юга. Сам ВТБ открывает новый офис в Индии.
Ниже следуют развернутые высказывания главы ВТБ Андрея Костина в интервью Рейтер:
О МИРНОМ ПЛАНЕ И ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ РАЗВЯЗКЕ:
«Ситуация очень волатильная, но от предсказаний я, честно говоря, устал: в продолжение разговора (президентов РФ и США) на Аляске мы с большой надеждой узнали из новостей, что есть некий план, который передан российской стороне, в нём были заложены основные принципы, договорённости. А потом ситуация резко начала меняться: стали подключаться ярые противники мира европейцы и украинцы.
Я не понимаю, почему европейцы так настроены на разжигание войны. Министр обороны Германии заявляет, что это было последнее мирное лето. (Глава Еврокомиссии Урсула) фон дер Ляйен говорит, что менталитет России не изменился со времён ялтинской конференции. В 1945 году СССР, американцы и британцы обсуждали условия капитуляции фашизма в Германии. Что вообще-то имеет большое историческое значение.
Наши политики редко об этом упоминают, чтобы Запад не воспринял как угрозу, но, размышляя, как обычный человек, я подумал, - как государство может проиграть войну, не используя весь свой арсенал вооружений? У России огромный арсенал ядерного оружия, он сопоставим с американским и больше, чем у любой другой страны мира, поэтому я не представляю, как России можно проиграть войну, не используя все возможные средства. Получается, нас подталкивают к этому, когда говорят о желании нанести России поражение. Очень страшная вещь. Мы точно не заинтересованы. Я считаю, что в интересах всех, включая Европу, закончить войну.
Опять же (бывший глава офиса президента Украины Андрей) Ермак говорил, что без НАТО – никуда. А это, на мой взгляд, самый острый для России вопрос. Помимо территориального. А что касается изъятия наших денег (замороженные активы России), - в конце концов и без них обойдёмся. Только беда в том, что деньги эти могут пойти на войну, а не на мир».
О СИТУАЦИИ ВОКРУГ ГОСУДАРСТВЕННЫХ АКТИВОВ РФ, ЗАМОРОЖЕННЫХ В ЕВРОПЕ:
«Воровство. Бандитизм. Нет юридического обоснования, его не может быть. Нельзя найти юридическое обоснование тому, чтобы взять чужие деньги и куда-то истратить. Удобно вести войну не только чужими руками, но ещё и за чужие деньги – это вообще высший пилотаж для Европы. Но никакого обоснования здесь быть не может. И, к сожалению, дальше опасная цепочка может развиваться, потому что Россия ответит конфискацией средств иностранных инвесторов, Запад ответит опять, а потом, когда мы достигнем мира, мы лет 50 будем судиться по всем этим искам.
Я считаю, что мы слишком себя скромно ведём сейчас – Россия обязана подать в суд ООН. Центральному банку давно пора подать иск в российские суды. Нам нужно судиться с Бельгией, с Euroclear, со всеми банками, которые заморозили активы».
О ВИЗИТЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ США В МОСКВУ:
«Многое сейчас зависит от Соединённых Штатов – их роль велика. США могут прежде всего воздействовать на украинское руководство и, наверное, на европейцев или не ориентироваться на мнение европейцев.
Очень важен визит спецпредставителя Трампа, его разговор с Путиным. Их диалог всегда был конструктивным. Пока видим, что Трамп серьёзно настроен. Посмотрим. Рано или поздно договоримся. Жизнь показывает, что надо искать компромиссы. Россия к ним тоже готова, ведь одностороннего движения в переговорах не бывает. Наверное, договоренности потребуют времени».
О РОЛИ В МИРНЫХ ПЕРЕГОВОРАХ СПЕЦПОСЛАННИКА США СТИВА УИТКОФФА:
«Внутри Администрации США и в Конгрессе неоднозначное отношение к России: очень много противников – и Уиткоффу непросто проводить свою линию. Но он играет очень позитивную роль. Хорошо, если продолжит работать в том же направлении».
О ПУНКТЕ МИРНОГО ПЛАНА, ЧТОБЫ ОТДАТЬ $100 МЛРД НА ВОССТАНОВЛЕНИЕ УКРАИНЫ, А НА ОСТАЛЬНЫЕ - СОЗДАТЬ РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКИЙ ФОНД:
«Если Россия подпишется, что готова, - да ради бога. Это вопрос договорённостей».
О ВЛИЯНИИ ПОСЛЕДНИХ САНКЦИЙ США И ЕС НА РОССИЮ:
«(Министр финансов США Скотт) Бессент уже сказал о санкциях: если принимается 19-й пакет, значит, первые 18 не работают.
Я не считаю, что санкции позитивны для российской экономики. Да, они выявили слабые места, более ясно очертили то, что нам надо развивать. Но санкции – это зло, они абсолютно неправомерны и не имеют ничего общего с законом.
Когда меня лично в 2018 году США поместили под санкции, подумал: »нехорошо«. Потом, когда до Новой Зеландии дошло, стало по фигу уже – и это самое мягкое слово, которое можно сказать.
Что касается бизнеса, конечно, санкции влияют и на Роснефть, и на Лукойл. Хотя для части операций продлили срок вступления в силу, банки и сервисные компании уже перестают обслуживать зарубежные предприятия Лукойла – перестраховываются. Лукойлу, видимо, придётся сейчас избавляться от зарубежных активов.
Мы тоже владели приличной сетью в Западной Европе, в Великобритании, вели бизнес в США, активно работали на Нью-Йоркской, Лондонской фондовой бирже, но после санкций перестроились, теперь работаем на других рынках, и прибыли увеличиваем. Я думаю, то же самое произойдёт и с коллегами из Роснефти и Лукойла. Найдутся возможности. Плюс любые ограничения, если они приводят к росту цен на нефть, работают на руку экспортёрам.
Повторюсь, ничего хорошего в санкциях нет, но они не убьют наши нефтекомпании и не убьют российскую экономику. Другое дело, что длительные военные действия и расходы на оборону увеличивают нагрузку на бюджет, но наша нефть востребована в мире и те, кому она нужна, всё равно найдут возможность и покупать, и рассчитываться».
О СОПОСТАВЛЕНИИ САНКЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ США ПРИ ТРАМПЕ И ПРИ БАЙДЕНЕ:
«Лукойлу продлили лицензии для продажи зарубежных активов, и думаю, ещё продлят, если будут конкретные покупатели. С нами (банком ВТБ) в 2022 году такой гуманности не было – наши активы были моментально заморожены. Администрация Трампа прагматичная: они будут рады, если американские компании купят активы Лукойла с большим дисконтом».
КАКИХ ИЗМЕНЕНИЙ ОЖИДАЕТЕ С ИНДИЙСКИМИ АКТИВАМИ РОСНЕФТИ?
«Там исключительно внутренний рынок. ВТБ в своё время помогал организовывать финансирование сделки. Экспорт вообще не предусмотрен – всё, что производится, потребляется внутри Индии. Санкции на них раньше наложили, но всё работает.
Будет визит в Индию президента РФ Владимира Путина, я в составе делегации. ВТБ был первым российским банком в Индии, открываем сейчас новый офис. Есть нюансы в расчётах с Индией, местные банки опасаются, хотя расчёты ведём в национальных валютах. С Китаем активно стал применяться клиринг расчетов (в национальных валютах), с Индией такие взаимозачёты организовать сложнее, потому что она непропорционально мало экспортирует продукцию за рубеж, в частности, в Россию. Не потому, что им нечего продать, просто мало внимания уделяют маркетингу. Индия – ведь не только чай, страна сегодня производит машиностроительную продукцию, фармацевтику, могла бы нарастить поставки к нам, но пока не очень получается.
Как поведёт себя Индия дальше, время покажет. Индии покупать российскую нефть выгодно и отказаться от нее будет сложно».
СВЯЗАН ЛИ КРЕПКИЙ РУБЛЬ С ПРОДАЖЕЙ ВАЛЮТЫ НЕФТЕКОМПАНИЯМИ ПЕРЕД ВСТУПЛЕНИЕМ САНКЦИЙ В ДЕЙСТВИЕ?
«Нет. Там несколько факторов. Прежде всего, низкий импорт. Продажу валюты, юаней, правительством тоже надо прекратить. Вот, пожалуй, и всё. Я вообще сегодня не очень понимаю, как формируются курсы. Наверное, через юань. Долларовый курс на бирже не формируется. И ЦБ смотрит на отдельные сделки банков. Сегодняшний курс, конечно, не устраивает ни бюджет, ни экспортеров. У всех спрос на валюту упал, даже граждане перестали доллары накапливать».
МОЖНО ЛИ БУДЕТ ГОВОРИТЬ ОБ ЭКСПАНСИИ РОССИЙСКИХ КОМПАНИЙ ЗА РУБЕЖ ПОСЛЕ СИТУАЦИИ С ЛУКОЙЛОМ:
«Я всегда рекомендовал нашим клиентам лишний раз не лезть за рубеж. Там своя бизнес-культура, свои лоббисты. Мы развивали зарубежную сеть для обеспечения потребностей своих клиентов: экспортёров или импортёров. Говорить, что наши компании сильно преуспели и развили большую сеть за рубежом, будет преувеличением. У нефтяников, кроме Лукойла, никто сети по продаже нефти и бензина не имел. Все крупные продавцы нефти пользовались услугами западных компаний. Наверное, покупка доли индийского завода Роснефтью – это единственный случай, когда крупная российская компания приобрела масштабное производство за границей.
Мне кажется, интерес к экспансии сохраняется и сейчас, фокус смещён в сторону глобального Юга. Я знаю, что многие коллеги сейчас думают о переработке сырья в Китае и других странах.
Что касается Запада, то причинённый нам ущерб долго не забудется. Сложно возродить доверие. Процесс будет длительным – и допуска россиян обратно на Запад, и возврата российским компаниям их активов. И снимать санкции будут не одномоментно, особенно в Европе. Поэтому ориентируемся на другие рынки. Для нас, допустим, снятие санкций – это, прежде всего, возможность спокойно работать в таких юрисдикциях, как Китай, арабские страны, Африка».
В 2025 ГОДУ 560 МЛРД Р БЫЛО НАПРАВЛЕНО БАНКАМ РФ ИЗ ФНБ, ЭТО ПОМОГЛО ПРЕОДОЛЕТЬ КРИЗИСНЫЕ ЯВЛЕНИЯ В СЕКТОРЕ?
«Это неправильная трактовка. Эти деньги не для банков, цели такой не стояло. Да, в 2013–2015 годах государство напечатало на триллион рублей ОФЗ и раздало их банкам для укрепления сектора, а сейчас деньги идут именно на проекты. Так совпало, что ЦБ ввёл антициклические надбавки и банки заговорили о потребности в капитале, а Минфину нужно было финансировать проекты и это удобнее делать через банки: вместо риска на проект он берет риск на ВТБ, на Сбер.
Что важно: деньги возвратные. Срок жизни такого кредита порядка 10 лет. Часть денег из ФНБ вообще выдаётся по коммерческим ставкам. Задача для ВТБ – профинансировать два крупных проекта, Усть-Лугу и ВСМ. Менее 300 миллиардов рублей мы получили на эти цели из ФНБ, а выдаём на проекты в общей сложности 1,2 триллиона рублей.
Прямая докапитализация банков была на уровне прошлого года, составляла порядка 90 миллиардов рублей и к ВТБ не имела никакого отношения».
В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ МЕНЬШЕ ДЕНЕГ БУДЕТ ВЫДЕЛЕНО ИЗ ФНБ НА ПРОЕКТЫ?
«Насколько знаю, меньше. В основном на авиацию, несколько сотен миллиардов рублей».
О ФИНАНСИРОВАНИИ ПРОЕКТА СТРОИТЕЛЬСТВА ГАЗОПЕРЕРАБАТЫВАЮЩЕГО КОМПЛЕКСА В УСТЬ-ЛУГЕ:
«Общая стоимость – 5 триллионов рублей. Банки синдицируют по проектному финансированию 3 триллиона рублей, ВТБ даёт порядка 800 миллиардов рублей. Остальное – ВЭБ и Газпром.
Банки, кстати, вообще давно заместили иностранное финансирование, еще в 2008 году. Тогда нас отрезали от внешнего финансирования не по политическим, а по экономическим причинам – разразился мировой кризис и нам просто перестали давать деньги на Западе, их там не стало. Тогда мы и перешли на внутренние источники финансирования».
О ФИНАНСИРОВАНИИ ВСМ, ПОДОРОЖАЕТ ЛИ ПРОЕКТ?
«Цифра, которой я бы ограничился в ответе, это лимит в 410 миллиардов рублей на ВСМ от ВТБ. Мы – один из участников синдиката.
ВСМ обязательно будет построена, билеты дешёвыми не будут – магистраль дорогая, но финансовая модель есть, и она предусматривает окупаемость. ВТБ никто не уламывал туда идти, и мы не собираемся оттуда выходить. Да, наверное, магистраль отберёт какую-то часть пассажиропотока у аэропорта Пулково, акционером которого является ВТБ. Но тем не менее, проект нам интересен. А когда мы привлекли дополнительные средства в капитал – на проекты ВСМ и Усть-Лугу, нам удалось запланировать большие дивиденды и легко, абсолютно на рыночных условиях провести SPO в этом году на 84 миллиарда рублей».
О НОВЫХ ДОПЭМИССИЯХ:
«Новые SPO пока не планируем, чтобы не размывать долю акционеров, а вот перевод привилегированных акций в обыкновенные хотим делать в 2026 году. Нам кажется, что на акционеров это не повлияет, мы всё равно платили по всем акциям дивиденды одинаково. Перевод акций из одного в другой вид не влияет на размер капитала, но упростит структуру акционерного капитала.
2025 год мы прошли успешно с точки зрения пополнения капитала, да и по другим показателям. Выходим на 500 миллиардов рублей прибыли, что вызывает неоднозначную реакцию у многих, зависть, даже у нефтяников у некоторых, хотя у них не так все плохо».
СМОЖЕТ ЛИ ВТБ НАПРАВИТЬ НА ДИВИДЕНДЫ ЗА 2025 ГОД 50% ОТ ДАННОЙ ПРИБЫЛИ?
«Заплатим. Не знаю, 50% либо чуть меньше, но будем платить. Бенчмарком должна быть доходность, сопоставимая с процентами по депозиту. Тогда акционер будет доволен. Рост акций сейчас ограничен геополитическими рисками. Рынок будет постоянно дергаться в зависимости от ежедневных новостей. Поэтому мы больше рассчитываем на повышение привлекательности акций с точки зрения дивидендной доходности. Высчитаем, сколько нам по капиталу надо, и не меньше четверти чистой прибыли заплатим, - от четверти до половины – будут дивиденды».
О СОСТОЯНИИ ЭКОНОМИКИ И КЛЮЧЕВОЙ СТАВКЕ ЦБ:
«Мне кажется, появились факторы, чтобы ставку не снижать или снижать медленно. На какое-то снижение до Нового года я все-таки рассчитываю, незначительное, как было в последний раз (в октябре). Повышательной тенденции не должно быть, да и показатель инфляции ниже 7% говорит в пользу снижения ставки. Какими темпами дальше? Не знаю. Но к концу 2026 года хотя бы 12-13% должна быть ставка.
Высокая ставка плохо влияет на экономическую активность, повышение налогов плохо влияет на бизнес. Но бюджету нужны деньги, и пока он другого средства повышения доходов не находит. Рост налогов в дополнение к высокой ставке будет снижать деловую активность в стране дальше и в конечном итоге может привести к снижению налоговых поступлений. Потому что меньше бизнеса – меньше налогов. Пока экономика держится, не чувствуем кризиса в реальном секторе.
Управляемое охлаждение – да. Но в такие периоды особенно выявляется неэффективность предприятий. На примере судостроения, которым ВТБ управляет, мы видим устаревшие технологии. С учётом того, что размещение производственных мощностей делалось преимущественно в 30–40-е годы прошлого века, не всегда оно эффективно сегодня.
Уже первое предприятие, стоявшее без заказов, передаём в Хабаровском крае губернатору – он готов забрать. Есть ещё парочка предприятий, которые не обеспечены заказами, и нет смысла их держать. К сожалению, мы должны это принять, если стремимся к эффективной экономике, - надо повышать производительность труда.
В ОСК мы меняем технологические процессы на современные, это увеличит производительность и в конечном итоге позволит увеличить долю России на мировом рынке судостроения – сейчас она 0,1%. Сегодня мы далеки даже от того, чтобы российский рынок обеспечить».
О СИТУАЦИИ С ДОЛГАМИ РЖД:
«Не секрет, сейчас обсуждается, как можно помочь РЖД. И главный мотив – профинансировать инвестпрограмму РЖД следующего года пусть не на уровне, но без существенных уменьшений по объёмам текущего года. И все стороны в этом должны посильно поучаствовать: и министерства, и банки-кредиторы, и Банк России.
В принципе, банки готовы реструктуризировать кредиты, перенести платежи при условии, что ЦБ не будет увеличивать резервы по этим кредитам.
Такая возможность у ЦБ есть, он может сохранить резервы на нынешнем уровне и дать нам возможность, скажем, перенести выплату процентов для РЖД на более поздний срок. Вопрос только, какая финансовая модель будет представлена РЖД, сможет ли компания через 3 или 5 лет все эти деньги вернуть.
Сейчас как раз эта тема прорабатывается. Правительство каждую неделю проводит совещания на уровне вице-премьеров. ВТБ участвует как крупнейший кредитор РЖД. Думаю, банки выдержат при ненаращивании резервов. Думаю, это и будет решением».
НЕ БУДЕТ КОНВЕРТАЦИИ ДОЛГА В АКЦИИ?
«Конвертация долга в акции – очень сложный процесс для банков. Центральный банк борется с такими вложениями в непрофильные активы, для банков это болезненно по капиталу. На конвертацию крупнейшие банки не пойдут. А вот послабления по резервам – возможный вариант».
ПОЧЕМУ У РЖД ТАКАЯ СИТУАЦИЯ С ДОЛГАМИ СЛОЖИЛАСЬ?
«Целый ряд факторов – с одной стороны, высокие процентные ставки, с другой – большие капитальные инвестиции, особенно в Восточный полигон. Еще один фактор – ряд перевозок носит для РЖД убыточный характер. То есть целый комплекс вопросов.
Руководство РЖД профессионально и эффективно управляет компанией, мы с ними тесно взаимодействуем. Мы – главный банк для РЖД, весь объём обслуживания у нас, но с кредитованием мы одни бы не справились, там разные банки.
Наверное, нам стоит более широко смотреть на возможные изменения экономической политики. Я летел из Китая со своим коллегой, обсуждали эту тему, а тут выходит решение президента, что нужно приближать потребителей энергии к ее производству. Нет смысла уголь с убытком возить в Китай, когда можно, скажем, на базе тех же угольных станций сделать дата-центры, которые сегодня нуждаются в энергии. Майнить криптовалюты можно, биткоины и зарабатывать на этом. Так должно быть. А вместо этого мы ресурсы везём через всю страну в Китай, где из них делают продвинутые продукты».
ДОШЛИ ЛИ ДИВИДЕНДЫ ВТБ ДО ОСК, НА ЧТО ПОЙДУТ СРЕДСТВА?
«По договоренности с Минфином они будут доведены до ОСК в январе следующего года. Деньги пойдут как на улучшение финансового состояния корпорации, так и на развитие – на модернизацию Северной верфи в Петербурге. Она будет стоить, по предварительным расчётам, порядка 250 миллиардов рублей.
Мы надеемся, что будем поддерживать ОСК через дивиденды ВТБ и в будущем. В прошлом году ОСК впервые за много лет закончила год без убытка, с небольшим положительным результатом, это дает надежду, что удастся с помощью дополнительных средств за счет дивидендов обеспечить строительство новых мощностей.
Помимо Северной верфи, ведём предварительную работу по Дальнему Востоку – если будут средства, построим там верфь. Пока только землю выкупили у собственников. Строительство там будет дороже. Цифра $5 миллиардов, которую обсуждают, взята с потолка, пока никто оценку стоимости этого проекта не делал».
О ВОЗМОЖНОСТИ ПРИВЛЕЧЕНИЯ СОИНВЕСТОРА ДЛЯ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЙ ВЕРФИ:
«Верфь – это не то чтобы бизнес по зарабатыванию больших денег. Поэтому я пока не вижу инвесторов, которые были бы готовы вложиться. У нас есть некоторые проекты, связанные с производством двигателей или рулевых колонок, там как раз бОльшая маржинальность. Для производства компонентов судов, да, возможно привлечение инвесторов, в том числе и зарубежных.
Ещё одна большая задача, которая требует решения, - дополнительные средства для финансирования процентной ставки, либо развития рынка дешёвого лизинга. Китайцы строят дешевле – у них и господдержка есть, и ставки по кредитам намного ниже, и серийность, и капексы давно сделаны.
Чтобы у нас сформировать объем заказов, нужно запустить дополнительный инструмент стимулирования покупки российских судов. Планируем такую схему реализовать, и в основном производить для начала небольшие торговые суда, класс река-море, чтобы они работали на внутреннем рынке или на каком-то ближнем международном».
ОБ ЭКОНОМИКЕ СТРОИТЕЛЬСТВА ЛЕДОКОЛОВ:
«Как банк мы готовы финансировать на коммерческих условиях. Там есть коммерческая составляющая, деньги возвратные, это обычный банковский бизнес».
НЕ ПОМЕШАЕТ ЛИ ПОВЫШЕНИЕ НАЛОГОВ ЗАРАБОТАТЬ РЕКОРДНУЮ ПРИБЫЛЬ В 2026 ГОДУ и 500 МЛРД Р В ЭТОМ?
«Пока мы идём неплохо. У нас из-за ипотеки убыточен розничный бизнес, сильно убыточен. Если бы не это, наша прибыль была бы ближе к 800–900 миллиардам рублей за счет корпоративного бизнеса. Розница сейчас - главный вызов для ВТБ, потому что она сейчас не такая эффективная, какой я хотел бы ее видеть. Но мы розницу сейчас трансформируем. Развитие цифровых сервисов и использование нашей большой сети, я рассчитываю, даст эффект в ближайшие 2 года».
О ПРИВАТИЗАЦИИ И IPO ГОСКОМПАНИЙ:
«Рынок акций востребован: и граждане, и корпораты хотят вкладываться в новые инструменты, поэтому спрос будет. Но объём приватизации сейчас не столь масштабный. Небольшие пакеты тоже полезно продавать для госкомпаний, это сразу переводит их в другую лигу. Но там свои правила раскрытия отчётности, что само по себе неплохо, но не все к этому готовы.
Когда закончатся военные действия, когда будут урегулированы основные политические вопросы, рынок акций должен вырасти в разы, российские акции сегодня крайне недооценены и имеют хорошую перспективу. Но когда это произойдёт, пока неизвестно».
О ГЛАВНЫХ РИСКАХ ДЛЯ БАНКОВ В 2026 ГОДУ:
«Риски те же. Центральный банк проводит одновременно не только жёсткую денежно-кредитную политику, но и очень жёсткую регуляторику. Это не уникально для нашей страны, мы копируем во многом западную систему. Я не раз говорил о своем негативном отношении к этому: у нас слишком разные условия функционирования, в том числе и корпоративного сектора. Базель, кстати, так и остался невостребованным в Америке, где банки жёстко выразили свой негатив к нему, и с приходом администрации Трампа эта тема ушла. Европейские банкиры тоже недовольство проявляют.
А у нас целый ряд изменений ЦБ планирует по усилению регуляторики, расчёту капитала для непрофильных активов. Дальнейшее привлечение денег в капитал будет тяжёлой задачей. По нашим расчётам, для выполнения в течение 5 лет требований Базеля и антициклических надбавок ВТБ понадобится 1,7 триллиона рублей. И фондовый рынок уже не такой, как раньше, когда крупнейшими инвесторами были западные компании или американские фонды, на которые приходилось около 60% всех иностранных инвестиций в российские акции. Сейчас это всё ушло, докапитализироваться за счёт фондового рынка не так просто. Так что источники капитала будут оставаться ключевым вызовом для банковского сектора. Конечно, для банков принципиально важна ситуация в корпоративном секторе».
О РАЗРЕШЕНИИ ГОСКОМПАНИЯМ НАПРАВЛЯТЬ ЧАСТЬ СВОБОДНЫХ СРЕДСТВ НА ПОКУПКУ АКЦИЙ-ОБЛИГАЦИЙ:
«К банкам это не относится, у нас нет такого понятия, как свободные средства, в отличие от корпораций.
Это небольшой фактор поддержки рынка. Более интересная тема – сейчас правительство готовит ряд решений, в том числе о том, чтобы сделать более рыночную программу для инвестирования средств “молчунов” и разрешить размещать больше этих денег в акции. У нас крайне низкие инвестиции в акции у пенсионных фондов, куда ниже, чем во многих других странах.
И, конечно, я верю, что рано или поздно будут разморожены российские деньги, которые за рубежом находятся, тоже будет серьёзный фактор поддержки рынка. Иностранные инвестиции, конечно, тоже важны для фондового рынка. Трудно развивать рынок в масштабах одной страны, да ещё многие клиенты реально потеряли деньги и не могут их забрать».
ПРО ОФЗ В ЮАНЯХ:
«Если говорить о юаневых размещениях, то уже есть подвижки: Минфин планирует выпустить дебютные ОФЗ в юанях. Будем ли мы сами их покупать? Зависит, насколько позволит ликвидность. Спрос на кредит в юанях хороший сегодня есть. Больший потенциал, конечно, для размещения панда-бондов в Китае. Это был бы большой шаг вперёд, потому что рынок китайский огромный, спрос там большой, ставки ниже. Сейчас работаем над этим».
ДЛЯ ВТБ, КАК ПОТЕНЦИАЛЬНОГО ПОКУПАТЕЛЯ, ИНТЕРЕСНЫ КАКИЕ-ТО АКТИВЫ ИЗ ГОССОБСТВЕННОСТИ, ЮЖУРАЛЗОЛОТО ИЛИ ДОМОДЕДОВО?
«Нет. Ни Домодедово, ни Южуралзолото мы не покупаем. Но мы купили активы в сельском хозяйстве, я сейчас озабочен этим вопросом, они достаточно большие, и мы хотим создать производственный холдинг. Может, чтобы потом продать его. В Китае я встречался с производителями разного рода оборудования по переработке. Всё-таки мы должны развивать высокодобавленную продукцию, не только нефть перерабатывать, но, возможно, зерно».
ОБ ИДЕЕ СОЗДАНИЯ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОГО ХОЛДИНГА:
«У нас образовался большой банк земли и собственное производство разной сельхозпродукции. Несколько активов мы приобрели напрямую на ВТБ, сейчас их консолидируем, и я думаю, можно в ближайшие 3–5 лет создать такой холдинг».
О БАНКАХ МАРКЕТПЛЕЙСОВ:
«Конкуренция растёт со стороны молодых банков, созданных маркетплейсами, а классические банки только поняли, что упустили момент. Россия – единственная страна в мире, где платформам разрешено иметь собственные банки. В США, в Китае законы серьёзно ограничивают возможность функционирования маркетплейса и банка в одной структуре. Но я спокойно отношусь к нашим коллегам, единственный принцип — должен быть равный подход. А так, пусть развиваются, никто не против скидок, все любят кешбэки и скидки. Думаю, разумное решение будет найдено».
КАКОЕ РЕШЕНИЕ?
«Например, я предлагал ввести для банков маркетплейсов системную значимость, по критерию, допустим, численности клиентов: если 40–50 миллионов клиентов, то это уже системно значимый банк.
Я всё понимаю, финансовая сфера – большой интерес для маркетплейсов, это не просто доступ к большому числу клиентов, это ещё и big data – знания о том, что именно человек покупает, какие у него расходы. Но представьте, если такой банк рухнет и 50 миллионов человек окажутся лишёнными денег? Тут нужны регуляторные меры. Я думаю, вполне можно отработать по линии Центрального банка».
О ТОМ, ПОЧЕМУ НЕ ПОЛУЧИЛИСЬ АЛЬЯНСЫ МЕЖДУ МАРКЕТПЛЕЙСАМИ И КРУПНЕЙШИМИ БАНКАМИ:
«Власти уделяют большое внимание платформенной экономике, рассматривают маркетплейсы – Озон и Wildberries – как высокотехнологичные компании. И Авито ещё обязательно – чуть ли не 80% населения уже вовлечено в продажи через Авито. Эти компании демонстрируют продвинутый уровень в своей части российской экономики.
Почему не сложились альянсы? Думаю, если бы Сбер сам сумел построить маркетплейс, это »убило бы« нас всех. Сбер как банк занимает непропорционально большое место на рынке розницы, а еще бы и маркетплейс. К счастью для нас, у Сбербанка маркетплейс не состоялся, и сегодня очевидно, что существуют два доминирующих игрока – Озон и Wildberries. Каждый из них в настоящее время решил развивать собственные банки вместо того, чтобы создавать альянсы с существующими игроками.
Что касается сотрудничества, и ВТБ предлагал и предлагает маркетплейсам взаимодействие, но пока есть серьёзные расхождения в позициях».
НЕ ВЕРИТЕ В ПЛАТФОРМЕННУЮ ЭКОНОМИКУ?
«Конечно, верю: за ней будущее. Хотя мне лучше капустку квашеную на рынке пробовать. И я не один такой. Говорят, что даже в Корее, где самые продвинутые платформы, только 18% продуктов питания идёт через платформы, за остальным люди ходят в магазины. Есть желание всё-таки пощупать, посмотреть и понюхать, проверить. Вот это успокаивает, продуктовые магазины сохранятся. В остальном платформенная экономика будет иметь большое развитие, особенно на смене поколений. К хорошему быстро привыкаешь».
(Елена Фабричная, Глеб Брянский. Редактор Дмитрий Антонов)
