Доказательством существования в РФ общепринятой идеологии стал переворот в умах, происшедший в первые недели после начала вторжения в Украину.
Смогли себе растолковать
Для большинства лояльных россиян война стала такой же неожиданностью, как и для большинства нелояльных. При этом они легко могли понять (и даже увидеть с экранов), что решение о нападении принял единолично Путин, переборов опасения и нытье собственных ближайших слуг. Правитель словно бы сам напрашивался, чтобы подданные свалили на него всю ответственность за эту сомнительную даже и в их глазах войну.
Но они этого не сделали. В короткий срок почти все лоялисты перебороли растерянность и поняли, что сражение против «коллективного Запада», «бандеровцев» и «нациков» — это именно та экзистенциальная битва, к которой они готовились всю жизнь. Да, неприятная и даже пугающая, но раз уж враг ее навязал, то приходится с ней смириться.
Объяснять это коллективное «понимание» одним лишь давлением пропагандистской машины — значит, не видеть всю степень подготовленности людей к тому, чтобы растолковать себе эту войну именно так. Привлекать Путина для объяснения и оправдания происходящего большинству россиян на этом этапе просто не понадобилось.
Старая идеология знала все
Когда доказывают, что в РФ нет государственной идеологии, то ссылаются на советский опыт как на образец.
Действительно, на всех стадиях существования советской державы идеология излагалась в сакральных текстах, обязательных для всех; она давала четкие ответы на все вопросы и пресекала любые ереси; ее проповедовало многочисленное и вертикально организованное жречество, руководимое ЦК и его агитпропом (название менялось, суть — нет). Первосвященником этой доктрины мог быть только вождь или, на ранней стадии режима, претенденты на этот статус.
Главным идеологическим текстом для народного пользования в 1920-е была «Азбука коммунизма» (1919) Бухарина и Преображенского. Притом бухаринский соавтор, выпавший из номенклатурной обоймы, был быстро забыт. А когда из обоймы выпал сам Бухарин, легко забылась и «Азбука».
Зиновьев на пике своих вождистских притязаний выпустил установочную книгу «Ленинизм» (1925), которая затем рухнула вместе с его карьерой.
И, наконец, при Сталине священным писанием естественным порядком стала «История ВКП (б). Краткий курс» (1938), в качестве автора которой преподносился, а частично и был вождь. Основополагающий текст полагался ему просто по статусу.
Время импровизаций
В сравнении с советскими образцами недавнюю еще идеологическую ситуацию в РФ можно было воспринять как царство свободы. Путин пописывал какие-то статейки и авторские колонки, но о них мало кто слыхал. Даже главнейший его труд «Об историческом единстве русских и украинцев» (2021), им самим воспринимаемый как выношенный и задушевный, до сих пор толком не изучается казенным порядком.
Мало того. Некоторые заветные путинские соображения, например, дежурная неприязнь к Ленину и раннему СССР, остаются, в сущности, его личными мнениями, не мешая ни официальному почитанию основателя советского режима, ни казенному культу красных знамен («бабушка с флагом») и раннебольшевистских топонимов (советский Артемовск вместо исторического Бахмута).
Разнобой в декламациях пропагандистов вполне допускается. Можно восхвалять силу нынешнего российского капитализма, но ничто не мешает и размышлять вслух о возвращении к сталинскому социализму. Войну против Украины можно называть оборонительной, но вполне можно и завоевательной. Главное — ее оправдывать.
При Советах за идейные вольности строго взыскивали. Сейчас, если идеологический декламатор — свой в доску, то за импровизации и отличия от других декламаторов он наказан не будет. Этот плюрализм вовсе не говорит об отсутствии общепринятой идеологии. Просто она устроена не так, как прежняя. Прежняя на каждый вопрос давала только один ответ, а нынешняя — по нескольку. Сегодня главное, чтобы все эти ответы били в одну точку.
Есть набор не подлежащих обсуждению установок и понятий — от государстволюбия и беспрекословного послушания начальству до ненависти к Украине и веры в заговор Запада против России. А какими путями к ним придут — левыми или правыми, фашистскими или коммунистическими — не так важно. Не только публике, но и кадровым пропагандистам позволяется импровизировать и выбирать дорогу самостоятельно.
Стукач — столп системы, Путин — защитник веры
Частью этих дозволенных импровизаций стал, кстати, и разгул публичного доносительства. В советское время такое не афишировали, а сейчас стучат гордо и демонстративно. Функция стукачей, будь они инициативниками или состоящими на постоянной службе, — тестировать границы дозволенного и приучать нелояльных и криптонелояльных жить в страхе и ходить строем.
Доносчики служат заменой отсутствующих пока кадровых идеологических контролеров советского типа и энергично поощряются системой. Чрезвычайную эффективность доносов иллюстрирует недавняя отмена спектаклей «Сирано де Бержерак» в петербургском Александринском театре всего лишь после жалобы стукача, который изыскал в нем «дискредитацию российской армии».
И еще одна парадоксальная черта идейного комплекса РФ — в том, что в идеологических вопросах абсолютный правитель не воспринимается публикой в качестве центральной фигуры. Да, вся власть в руках у него одного. И да, вопросы войны или мира он решает единолично, и это правильно. Но в качестве создателя государственной религии и верховного ее жреца Путина пока не воспринимают. Для масс он только защитник веры, а сама она исходит как бы от народа.
Но похоже, что эти порядки уйдут в прошлое.
Чиновник — солдат веры, Путин — вероучитель
Несмотря на вполне удовлетворительную с точки зрения властей идеологическую атмосферу, режим затеял довольно радикальную ее реконструкцию. Идеологию пытаются сделать более похожей на старую — с унифицированными текстами, по-военному организованным жречеством и общеобязательными единообразными ритуалами.
Центральной фигурой в ней естественным порядком становится Путин. Его теперь впервые подают в качестве верховного вероучителя.
Чиновники разных рангов, которые хором разглагольствуют о необходимости ввести госидеологию, обычно имеют в виду массированную идеологизацию воспитания и образования на всех ступенях, от детских садов до университетов. Эту работа началась во второй половине прошлого года и широким фронтом развернулась в 2023-м.
Зачем режиму переделывать то, что и так функционирует, не совсем очевидно. Возможно, имеется в виду призвать подданных к большим жертвам, чем раньше. Еще более вероятно, что масса структур, занятых идеологической работой, стала критически большой, и они объединились в эффективную коалицию, требующую обеспечить себя фронтом работ и выбивающую все новые госинвестиции.
Что же касается перспектив этой идеологической перестройки, то аналитики высказывают две точки зрения.
Политолог Андрей Колесников допускает, что режим поставленную задачу решит: «Индоктринации детей в детских садах и школах уже мало, необходимо унифицировать представления о мире студентов (получается, что и преподавателей с их неизбежной чисткой). Такой курс существовал в советское время, назывался он „научный коммунизм“. По аналогии новый предмет можно было бы обозначить еще более абсурдным оксюмороном — „научным путинизмом“. По сути, на выходе должен возникнуть своего рода „Краткий курс истории ВКП (б)“. Специальная идеологическая операция продолжается. Причем, судя по всему, даже более успешно, чем военная»
А социолог Михаил Соколов считает, что «научный путинизм» российской молодежи не грозит: «Во-первых, нет ресурсов для создания и распространения такой идеологии. Во-вторых, как показывает советский опыт, тотальная идеологизация уменьшает, а не увеличивает политическую устойчивость режима… Гораздо вероятней, что содержание учебных программ изменится мало… Если спрос на „преподавабельную теорию всего“ с национальным лицом и существует сегодня, то ничего похожего на предложение, способное его удовлетворить, на горизонте не видно… Макроэкономику „по Глазьеву“ невозможно преподавать в течение семестра — о ней можно максимум прочесть одну лекцию…»
Фактически эти две позиции не так уж противоречат друг другу. Попытка сконструировать и внедрить «научный путинизм» очевидным образом осуществляется, а вот ее успех, видимо, будет двусмысленным и вряд ли всеобъемлющим. Достаточно посмотреть на то, что уже сделано.
Бездарный яд
Если судить по казенной отчетности, темпы идеологизации школ впечатляют, даже если мерит их советскими стандартами. В 6 тысячах школ установлены 11 тысяч «парт героев», чтобы дети не забывали, в какой действительности живут. Готовится к развертыванию проект «Лица героев». Это уже снаружи, на фасадах: «Акцент будет сделан не только на военных — но и на спортсменах, на видных деятелях науки и искусства». Плюс — «уроки мужества». Плюс — курс начальной военной подготовки, анонсированный министром просвещения Кравцовым. Плюс, конечно, «Разговоры о важном». Локальные попытки их бойкотировать захлебнулись.
Пожалуй, все это осуществляется еще более формально и цинично, чем при Советах. Но мероприятия проводятся. И с тем, что все эти «разговоры» и «уроки» — это уроки лжи и притворства, вряд ли кто-то станет спорить.
Чем более ностальгичен проект, чем решительнее он играет на путинских маниях, тем он бездарнее и нелепее. Пример — реставрированная по отмашке вождя пионерская организация («Движение первых»). Вот какими словами оно вдохновляет подростков: «„Движение первых“ — это сотни уникальных программ воспитания и становления личности, активного и ответственного молодежного сообщества, для которого важны уважение к традициям и культурам народов России, историческая преемственность и сопричастность с судьбой страны, в которой главной ценностью была, есть и будет — семья». Это дословно и без пропусков. И за такое жучки-устроители отжимают из бюджета солидные деньги.
Что же до студенчества, то необходимость со следующего семестра сдавать зачеты по курсу «Основы российской государственности» покончит с его идейной расхлябанностью. Пятьдесят тысяч преподавателей уже готовятся усвоить этот курс, чтобы затем привить его молодежи.
Как говорится, не обязательно выпить все море, чтобы понять, что вода в нем соленая. Не обязательно вникать во все детали этого курса, достаточно взглянуть на его сердцевину — «пятиэлементную модель» («пентабазис»), которая включает в себя «человека — семью — общество — государство — страну».
А к «элементам» приложены «идеи — символы — нормы — ритуалы — институты». А еще — «ценностные принципы российской цивилизации» («многообразие, суверенность, согласие, доверие, созидание»). Причем «многообразие» — это «общинность, адаптивность, стабильность». «Согласие» — это «единство, духовность, добро». «Суверенность» — это «независимость, „свой путь“, самобытность»… Остановимся. Вообразим себя на месте первокурсников. Скажем прямо, сочинитель этой бесстыжей белиберды проректор РАНХиГС Андрей Полосин не из тех интеллектуалов, с которыми хочется о чем-нибудь поговорить.
***
Режим пытается унифицировать и формализовать весь комплект обиходных конспирологических, ксенофобских и державных сказок и заставить подданных единообразно их исповедовать. И хотя эти мифы вполне органичны для российских масс, бездарность исполнения и казенная принудительность могут возыметь и обратный эффект.
Но яд низкого качества — все равно яд. Он только отравляет и убивает, и ничего сверх того.
