Ольгу Харлан дисквалифицировали, и завертелось: в дело вступили чиновники, депутаты, многочисленные околоспортивные комментаторы, а тема — то ли ввиду летнего отсутствия новостей, то ли из-за того, что спорт создан для того, чтобы его обсуждать, — стала одной из центральных как в России, так и в Украине.
Позиции спорящих понятны.
Одни настаивают на справедливости обвинения, ссылаясь на то, что в правилах фехтования прямо говорится: поединок не считается завершенным, пока соперники не пожали друг другу руки.
Другие считают сам регламент несовершенным и ссылаются на что-то более эфемерное, но и более значимое, чем спортивные регламенты: этический закон, не позволяющий брататься с людьми, чья армия прямо по ходу фехтовальщеского турнира бомбит украинские города. Чья армия нанесла не один удар по Николаеву, откуда Ольга Харлан родом.
Острота дискуссии (местами напоминающей площадную ругань, а не дискуссию) связана с тем, что все действующие стороны ведут себя так, как им и положено, а получается какая-то ерунда. Можно ли понять Ольгу Харлан, которая не хочет пожимать руку никому из россиян, пока российские войска не уйдут из Украины? Можно.
Можно ли понять чиновников от фехтования, которые следуют своим же регламентам? Тоже можно.
Можно ли понять Анну Смирнову, которая настаивала на рукопожатии? Да.
Но в итоге все участники чувствуют несправедливость по отношению к себе, а комментаторы — по отношению к спорту и мироустройству в целом.
Мне кажется, что чуть более понятной ситуация станет, если разделить собственно спорт и политическое высказывание Ольги Харлан.
Если думать о ее поступке в категориях спорта, то все понятно: в регламенте написано про рукопожатия, она этого рукопожатия не совершила и, следовательно, должна быть наказана. Никакого другого спортивного решения быть не может.
Однако если посмотреть на это как на протест, призванный привлечь внимание к проблеме, то Харлан превращается из спортсменки, не соблюдающей правила, в реформатора, чьи поступки нужны для того, чтобы менять устаревшие законы.
Грета Тунберг, чья акция протеста вызвала еще большую дискуссию (она, кстати, тоже напоминала площадную ругань), начала прогуливать школу в знак протеста против экологической политики. Право на образование — одно из немногих прав человека в несовершеннолетнем возрасте, которым школьник может свободно распоряжаться, и Грета Тунберг сознательно отказалась от этого права ради привлечения внимания к проблеме.
Заключенные в тюрьмах по всему миру поступают схожим образом. Единственное, чем они могут распоряжаться, — свое тело, и самые эффективные виды протеста в тюрьме — голодовки и сознательное нанесение себе увечий, вплоть до самоубийства.
Ольга Харлан, безусловно, нарушила спортивный регламент. Но с точки зрения гражданского мужества она поступила так, как поступают Грета Тунберг, заключенные и протестующие по всему миру: пожертвовала самым ценным из того, что у нее есть (а вряд ли для профессионального спортсмена это может быть что-то, кроме победы в соревнованиях), ради того, чтобы обратить внимание на вопиющую несправедливость.
Ее посты в инстаграме — и до, и после случившегося — не оставляют сомнений: она бы поступила так в любом случае и продолжит поступать так и впредь.
Мы не знаем, какие будут последствия у этого шага. Мы не знаем, насколько серьезной будет дисквалификация Ольги Харлан и точно ли она будет участвовать в следующих соревнованиях — например, в Олимпийских играх. Но мы точно знаем, что за ситуацией с этим рукопожатием следит весь спортивный мир и авторы всех спортивных регламентов на свете.
Ольга Харлан не смогла побороться за медали чемпионата мира 2023 года. Но она точно смогла обратить внимание всего мира на большую проблему: несовершенство спортивных состязаний, старающихся быть вне политики в мире, где идет война. Далеко не все протесты добиваются такого успеха.
И да, пока я писал этот текст, протест Харлан уже привел к изменениям: отныне пожимать руки на турнирах по фехтованию необязательно.
