Росстат отметил снижение инфляции в апреле, а ЦБ зафиксировал, что инфляционные ожидания граждан повысились. Даже если учесть, что апрельский рост цен (10,23% в годовом выражении) меньше относительно марта (10,34%), но выше, чем в феврале (10,06%) и в январе (9,92%), все равно граждане слишком пессимистичны, ожидая к концу года инфляцию в 13,1%. В инфляционно более неблагополучном марте и то ожидания были ниже — 12,9%.
ЦБ уверен — пик инфляции как раз в марте и был пройден. Так кто же ошибается — Росстат с ЦБ или граждане? Как ни странно, ошибаются все. И вот почему.
Как у граждан растут цены
Давайте начнем с ожиданий граждан. Как показало первое исследование ЦБ по по инфляционным ожиданием граждан, эти ожидания базируются больше на психологии восприятия, нежели на конкретных цифрах. Например, выяснилось, что сообщение о росте денежной массы вызывает повышенные инфляционные ожидания («деньги печатают»), а вот относительно низкие цифры от статистиков — недоверие к ним. Зато к «народным» исследованиям цен доверия больше — как и к опросам населения. В общем, граждане в своих представлениях об инфляции опираются больше на свои ощущения, подтвержденные опросами и исследованиями таких же, как они, обычных граждан.
В принципе, житейская логика подсказывает, что это довольно разумно — нам же важна наша личная инфляция, а не та, которую Росстат сообщает, выводя среднеарифметическое из низкой инфляции закупочных цен предприятий, растущих цен на продукты и дешевеющей электроники предыдущего поколения. И, например, когда Ассоциация российских банков попыталась вычислить «личную» инфляцию, опираясь на реальные траты со счетов российских граждан, то получили цифру в 15%.
Выходит, ожидания гражданами инфляции в 13% — это ожидание замедления, а не роста цен.
Впрочем, это тоже все еще цифра «среднего по больнице». Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) вычислил «инфляцию для бедных» — и она оказалась 17%. Причина проста: у бедных большая доля расходов приходится на питание, а продукты питания — это то, что сегодня дорожает быстрее всего.
Как у Росстат растут цены
Стоит перейти к проблемам Росстата — прежде чем двигаться дальше. Прежде всего, как замечает экономист Николай Кульбака, точность его статистики не очень велика — так, в феврале этого года данные ВВП за 2021 год были пересмотрены в шестой (!) раз. Во многом это проблема сбора статистики — в отличие от советских времен, сегодня за неполные, недостоверные или непоставленные сведения предприятия не несут наказания. Плюс Росстат собирает статистику с крупных предприятий и компаний — соответственно, весь средний и малый бизнес, который составляет подавляющую часть ритейла и услуг населению, остается для него вне зоны учета.
Но помимо неполноты и неточности сведений, существует устойчивое представление о том, как надо подавать информацию. И подают — наиприятнейшим для властей образом. «Общая инфляция падает» — и пусть на самом деле она лишь притормозила после предыдущего роста, и пусть тот же прокремлевский ЦМАКП пишет, что снижение инфляции наблюдается в непродовольственных товарах, а продовольствие все так же дорожает — все российские СМИ и множество экономистов говорит о снижении инфляции как о свершившемся факте.
Потребитель смотрит телевизор, потом идет в магазин и понимает — либо он дурак и не умеет считать, либо его считают за дурака и врут в глаза.
Сказали бы ему правду — и стало бы понятно, что ЦБ не торопится снижать ставку не из упрямства, а понимая истинное положение дел. Что радость от остановки цен на одежду и обувь может оказаться недолгой, потому что уже больше половины непродовльственного ритейла на грани банкротства и готово закрыться. Что когда сооснователь того же ЦМАКП Дмитрий Белоусов говорит об остановке роста зарплат, то это означает, что рост цен для большинства будет теперь еще более чувствительным.
Сколько стоит еда
Впрочем, есть один весьма точный показатель того, как инфляция влияет лично на вас. Нет, это не калькулятор личной инфляции (хотя вещь полезная), а простой подсчет, сколько вы тратите на питание в процентах от общих расходов. Последние данные исследовательского центра РОМИР говорят, что никогда еще в последние три года россияне не тратили на еду так много — 34,6% всех расходов. Предыдущий максимум, 34,5%, был в декабре 2022 года, когда взметнулся первый невиданный всплеск инфляции, и с полок магазинов стремительно исчезали привычные товары.
Много это или мало — 34,6%? Стандарты ООН говорят, выше 20-30% — уже не очень хорошо, хотя еще терпимо. Более 40% — бедность. Более 60% — выживание.
Попробуйте подсчитать, и если ваши расходы на еду выше 30% — не удивляйтесь, что ваша инфляция ближе к 15%, чем к росстатовским 10%. Если же вы тратите на еду более 40% — то ваша инфляция 17% и более. Ну, а если у вас на еду уходит более 60% — можно вам только посочувствовать: при таком уровне жизни, считает ООН, человек не может поддерживать на должном уровне свое здоровье и заниматься саморазвитием. Для сравнения — вот какова доля расходов на питание в Европе, опубликованный совершенно провластным агентством РИА Новости в 2022 году. Как видите, уже тогда Россия, мягко говоря, не могла похвастаться низкими расходами на питание. С тех пор все стало гораздо хуже.
Есть замечательный график от Экспертно-аналитического центра агробизнеса (АБ-центр), показывающий изменение цен на продукты год к году. На нем четко видно, что сильнее всего дорожают именно те продукты, которые едят преимущественно бедные люди: в первую очередь это, конечно, картофель (подорожание на 166,5%), лук репчатый (81,7%) и капуста белокочанная (56,5%). Даже сливочное масло, у роста цен на которое были объективные причины в виде снижения надоев молока и его жирности, хоть и стоит четвертым в рейтинге, но подорожало гораздо меньше — на 34,3%. Все закономерно: чем меньше возможностей отказаться от продукта или заменить его другим — тем проще поднимать на него цены. Это то, что называется неэластичностью спроса: при росте цены спрос не снижается, что дает возможность продавцам не оглядываться на последствия и выставлять все более высокие ценники.
Но есть и еще более изощренные хитрости, которые приводят к тому, что даже подорожавшая еда для бедняков становится все менее полезной и вообще все менее едой. Нет, это не шрикфляция — уменьшение привычного объема или веса упаковки с сохранением цены для прежней упаковки продукта. Это замена полноценных продуктов менее качественными и более дешевыми суррогатами. Такими, как пресловутое пальмовое масло, которое находят во множестве продуктов, от конфет до молока. Или, например, вот такая замена натурального мяса «мясом мехобвалки», «кожей куриной» и «соединительной тканью». Сразу вспоминается шутка про советскую колбасу, состоящую из бумаги и «мясо четвертой категории», на которое дворового Барбоса рубили вместе с будкой.
***
К сожалению, будущее дает мало надежд на улучшение нашего положения. К уже упомянутому интервью Белоусова об остановке роста зарплат можно подверстать новость о том, что убыточных предприятий становится все больше, и уже два российских региона отчитались о полной убыточности местного бизнеса. И если даже в условиях роста прибыли и дефиците кадров работодатели были не слишком щедры в оплате труда работников, то что говорить о наступающих временах увольнений, вынужденных отпусков и снижения зарплат? В общем, привыкайте к «соединительной ткани» вместо мяса. И к повышенной инфляции для бедных, которых будет только больше.
