За десятилетия своего существования ООН создала несколько правозащитных механизмов, которые образуют нестройную систему, в особенностях которой часто не разбираются, пытаясь «жаловаться в ООН» или рассказывая о том, что «думают в ООН».
Основные элементы системы
Во-первых, несколько международных многосторонних договоров в сфере защиты прав человека предусматривают создание органов, призванных надзирать за исполнением государствами-участниками требований этих договоров, в том числе рассматривая представляемые государствами периодические доклады об этом и жалобы людей, утверждающих, что их права, гарантированные этими договорами, нарушены. Эти органы — состоящие из независимых экспертов комитеты — строго говоря не являются органами ООН, так как учреждены не Уставом ООН и принятыми в соответствии с ним решениями, а специальными международными договорами. Пожалуй, наиболее известен Комитет по правам человека, учреждённый Международным пактом о гражданских и политических правах.
Во-вторых, Генеральная Ассамблея — один из основных органов ООН, в состав которого входят все государства-члены мировой организации, — создала вспомогательный орган: состоящий из 47 государств Совет по правам человека. Совет же, в свою очередь, своими резолюциями учредил целый ряд мандатов: следственных по отдельным вопросам, например, созданную 4 марта 2022 года независимую международную комиссию по расследованию по Украине; тематических, например, существующий с 1985 года (он был создан Комиссией по правам человека — предшественницей Совета по правам человека) мандат специального докладчика по пыткам; страновых по ситуации с правами человека в тех странах, положение дел в которых вызывает обеспокоенность со стороны международного сообщества, например, учреждённый в октябре 2022 года мандат специального докладчика по ситуации с правами человека в Российской Федерации. Все эти мандаты, легитимность которых основана в конечном счёте на Уставе ООН, представляют публичные доклады, адресованные своему учредителю — Совету по правам человека, а иногда учредительнице учредителя, то есть Генеральной Ассамблее ООН.
Наконец, в-третьих, в секретариате ООН, есть специальное подразделение — управление верховного комиссара по правам человека, возглавляемое верховным комиссаром. Сотрудники управления верховного комиссара — сотрудники секретариата ООН, руководителем которого является генеральный секретарь этой организации. Управление верховного комиссара выполняет функции секретариата всех вышеперечисленных органов.
Иронии всей системе добавляет то, что работа независимых экспертов — в частности, членов комитетов и специальных докладчиков — не оплачивается. Вместе с тем, их наниматели и архитекторы системы — государства, в том числе входящие в состав Совета по правам человека, — пользуются своими хорошо финансируемыми налогоплательщиками дипломатическими службами, а также, скидываясь, образуют бюджет ООН, из которого выплачиваются не подлежащие налогообложению зарплаты сотрудниц и сотрудников секретариата. Бюджет управления верховного комиссара в 2024 году составлял почти 170 миллионов долларов США.
Состояние на июль 2025 года
Договорные органы отменяют свои сессии, будучи неспособны справляться с возложенными на них функциями. Объявлено, что не состоится назначенная на осень сессия Комитета по правам человека, и вообще сессии комитетов теперь будут проводиться не чаще двух раз в год. За одну сессию Комитет по правам человека принимает решения по нескольким десяткам жалоб, хотя на его рассмотрении их сейчас находится не меньше тысячи. Комитет по экономическим, социальным и культурным правам планирует рассмотреть представленный Российской Федерацией в 2022 году доклад лишь только на сессии, проведение которой запланировано на сентябрь 2025 года. Специальную докладчицу по ситуации с правами человека в России не пускают в страну. А управление верховного комиссара, скорее всего, покинет знаковый Palais Wilson в Женеве на берегу озера, где располагалась ещё Лига наций. Как так получилось?
ООН — это межправительственная организация, и иначе при текущем положении дел на этой планете быть не может. Человечество разделено на государства, представляющие свои народы на международной арене. Органы власти таких государств формируются в соответствии с внутригосударственными процедурами, а иногда вообще непонятно как (взять хотя бы текущего «временного президента» Сирии, с которым с удовольствием встречаются мировые лидеры). Никакого глобального парламента или глобального правительства не существует и никогда не существовало. Именно государства формируют бюджет ООН и заседают в её Совете по правам человека. И, похоже, государствам сейчас не нужен мультилатерализм и особенно независимые, способные что-то предпринимать вопреки их воле механизмы защиты прав человека. Их устраивают инфошум вместо серьёзной деятельности, разговоры на всевозможных форумах, длинные доклады и обмен дипломатическими нотами и коммюнике. Поедание чак-чака Гутьеррешом в Казани — это симптом, не аберрация или личная ошибка, такой Гутьерреш и такой секретариат нужны государствам, в том числе так называемым «западным», их в большинстве своём вполне устраивают чак-чак и общие разговоры, генерация смешного (или не очень) контента вместо защиты прав человека, которая может быть для них неудобной или неприятной, не говоря уже о диктаторах, власти которых правозащитный дискурс прямо угрожает.
Несколько примеров
Как известно, следовать нужно за деньгами. Договорные органы, способные выносить решения по индивидуальным жалобам на нарушения прав человека, последовательно удушаются. В управлении верховного комиссара на «поддержку» деятельности комитетов (члены которых, повторюсь, работают на волонтёрских началах) тратится почти в два раза меньше денег, чем на собственное руководство. Комитеты безнадёжно не успевают рассматривать поступающие жалобы и доклады государств. Секретариат уже даже не способен обеспечить перевод их решений между официальными языками ООН. Никому оказались не нужны независимые экспертные органы, способные назвать змею змеёй. Вместо этого ресурсы закачиваются в специально придуманную обманку — так называемый «универсальный периодический обзор», в рамках которого государства (не независимые эксперты) обсуждают соблюдение прав человека (без какой-либо нормативной рамки) друг другом, давая не обязательные к исполнению рекомендации. Конечно, удобнее всего поручить защиту овец волкам. Это гарантирует массу веселья и удовольствия.
Такое отношение к задачам создаёт и определённую культуру в среде сотрудников секретариата, которых собственные карьерные перспективы интересуют значительно больше, чем выполнение порученной им высокой миссии. Некоторое время назад представительство ООН в одной из постсоветских стран предложило мне написать доклад о соблюдении в ней прав человека. Я был очень удивлён этим поручением, так как по этой стране существовала на тот момент времени специальная докладчица Совета по правам человека, работу которой, разумеется, никто не скрывал, но потом мне всё стало понятно. Я написал проект своей бумаги, основываясь на обоснованных критических выводах специальной докладчицы и других материалах, однозначно рисующих плачевную картину, после чего со мною стали проводить множество видеосозвонов, убеждая смягчить формулировки и найти что-то хорошее в этой диктатуре, а в качестве обоснования честно признались, что если власти этой страны прочитают мой доклад, то представительство ООН у себя они просто закроют, а вот именно этого международному чиновничеству и хотелось бы больше всего избежать. Собственно, сохранение своих зарплат и должностей их и интересует. Остальное — детали. Правда, как показали события, именно такое отношение ни зарплат, ни должностей не гарантирует.
Попытки ни с кем не ссориться привели к появлению отдельного языка — ооновского «правозащитного» канцелярита. Например, просто назовите преступления против человечности «элементами преступлений против человечности» или «разумными предположениями». Такое отношение создало отрицательную кадровую селекцию. Столкнувшись с новой проблемой, что сделает опытный сотрудник секретариата? Правильно, ничего! Бесконечные созвоны и встречи и минимум действия. Так вы точно не наступите ни на чью ногу. Беззубость, заведомая двусмысленность и на самом деле трусливость подавляющего большинства ооновских текстов стали легендарными. Я эти состоящие из штампов и избитых рефренов произведения называю «пластиковыми» и думаю, что искусственный интеллект по состоянию на июль 2025 года с их составлением справился бы лучше, чем кадровые сотрудники секретариата. Впрочем, вполне возможно, что он их и пишет.
Это не значит, что вся продукция ооновской машинерии в сфере прав человека никуда не годится. Иногда независимые эксперты вопреки всему и всем выдают визионерские тексты. Например, два специальных докладчика Совета по правам человека написали о проблемах правомерности использования смертоносных дронов ещё в 2013 году, когда эти технологии большинству казались фантастической экзотикой. Конечно, разные люди работают и в секретариате, и независимые эксперты встречаются разные. Речь сейчас о работоспособности системы в целом.
Система мертва
Вышеобозначенные проблемы могли бы свидетельствовать о проблемах и кризисе, но похоже, что правозащитная система ООН уже мертва. Почему? Дело опять же в первую очередь в отношении государств — архитекторов международных отношений и акционеров международных организаций. Им международные институты в области прав человека (как и во многих других областях, например, в сфере международной торговли) стали в текущих реалиях просто не нужны, они не только не собираются выполнять их решения, но и реагировать уже перестали, если не считать отправки рутинных дипломатических нот и присутствия младших дипломатов на очередных женевских сессиях.
Роль заседаний международных органов в принятии значимых решений теперь играют звонки между столицами и разговоры действительно принимающих решения лидеров тет-а-тет. Никто уже не ожидает разрешения хоть какого-нибудь кризиса с помощью предусмотренных Уставом ООН многосторонних механизмов. Конечно, сыграло свою роль развитие технологий в телекоммуникациях, но главное — изменилось отношение, мультилатерализм утратил свою привлекательность для таких как Трамп, его место заняло транзакционное мышление «ты мне, я тебе, а иначе…»
Зачем создавать международную миссию по установлению фактов, если можно просто показать приехавшему в Белый дом президенту Южной Африки какие-то картинки? Зачем созывать заседание Совета Безопасности ООН, если можно просто позвонить лидерам государств, балансирующих на грани войны и мира? И дело не в Трампе, который — симптом, а не причина. Изменился способ делать бизнес, вполне можно говорить о возвращении в реалии XIX века: сильные хищники делят мир между собой. Какой там специальный докладчик с его пытками и решением очередного женевского комитета? Это уже никого не волнует. Отсюда и сокращение финансирования, и такой секретариат. Это то, что нужно государствам. Они не будут закрывать все эти структуры, они просто сделали их нерелевантными. Поэтому и медиа не проявляют интереса к очередному докладу, и широкая публика равнодушна.
Наверное, последние, кто сохраняют заинтересованность в отношении комитетов и специальных докладчиков — это академические исследователи.
Почему это важно?
После исключения Российской Федерации из Совета Европы в марте 2022 года многие правозащитные организации посчитали, что теперь вместо Европейского Суда по правам человека надо переключаться на правозащитные механизмы ООН. На эту тему многократно проводились экспертные встречи и образовательные мероприятия. Проблема в том, что никакой замены на самом деле нет. Нарушенные права в ООН уже никто не защитит, в самом лучшем случае — напишут текст, который, возможно, кто-то прочтёт. В такой ситуации, скажем, статья в New York Times или завирусившийся пост в социальных сетях и по скорости реакции, и по качеству и убедительности, и по охвату аудитории могут быть намного эффективнее результатов взаимодействия с ооновскими механизмами.
На экспертных встречах я часто предлагал коллегам почаще писать папе римскому, а в условиях лета 2025 года это предложение кажется уже вполне серьёзным — значение и роль понтифика, в том числе как защитника прав человека, явно превзошли любой мандат ООН. Видимо, легитимность, основанная на волеизъявлении чуть более сотни пожилых кардиналов, теперь значительно превосходит мандат, вытекающий из голосования представителей почти двух сотен государств.
