Канцлер Фридрих Мерц хочет сделать Бундесвер «самой сильной конвенциональной армией в Европе», а министр обороны Борис Писториус утвердительно отвечает на вопрос о готовности германских солдат убивать российских, если Россия нападет на одну из стран НАТО.
Как падало значение бундесвера? Как планы Мерца и Писториуса воспринимаются в германской политике и в обществе? Каковы перспективы значительного усиления армии ФРГ?
От грозной силы к полицейским частям
Бундесвер, созданный 70 лет назад, в 1955 году, конструировался по совсем иному принципу, чем его предшественники в виде вермахта и рейхсвера.
- Во-первых, ФРГ стала демократической парламентской республикой с широкими полномочиями бундестага, поэтому бундесвер изначально находился фактически в подчинении парламента, обладавшего правом контролировать любые его действия.
- Во-вторых, армия ФРГ создавалась не только как самостоятельные вооруженные силы нового государства, но и в качестве верного партнера США и НАТО.
- В-третьих, в мире, где уже существовало ядерное оружие, которым обладал в том числе и главный потенциальный противник, СССР, а Западная Германия не имела права, да и не хотела получить собственное атомное вооружение, но оно размещалось ее территории, конвенциональные вооруженные силы на границе с социалистическими ГДР, ПНР и ЧССР должны были иметь особый характер.
Бундесвер образца 1980-х представлял из себя грозную силу: личный состав 500 000 человек, 1,3 млн резервистов, более 7000 танков и другой бронетехники, около 1000 боевых самолетов, 40 боевых кораблей и подводных лодок. Также на территории ФРГ постоянно находились военнослужащие стран НАТО, самый крупный контингент держали США (250 000 человек). В трех регионах страны размещались в общей сложности более 100 пусковых установок ракет «Першинг-2». В некоторые периоды в ФРГ находились более 5000 американских и британских ядерных боезарядов, от боеголовок и бомб до фугасов для защиты границы с ГДР.
К концу XX века, после воссоединения страны, ликвидации Варшавского договора, распада СССР и расширения НАТО в германской политике уже превалировало мнение о необходимости отказа от «излишнего» финансирования армии. При канцлерах Герхарде Шредере и Ангеле Меркель бундесвер фактически очутился в роли нелюбимой падчерицы. Оборонный бюджет неуклонно сокращался и достиг в 2015 году минимального уровня в 1,12% ВВП. К этому моменту в армии служили менее 180 000 человек — сравните с населением ФРГ до 1990 г. (60 млн) и в единой Германии (82 млн). Внедрение новых видов вооружения задерживалось, а многие предприятия ВПК пошли по пути конверсии.
Политики, опасаясь обвинений в «милитаризме», избегали выступлений в защиту расходов на оборону. Берлин исходил в своей концепции безопасности из того факта, что угрозы ныне исходят не от государств, а от террористических организаций, что делает крупные дорогостоящие сухопутные силы бессмысленными. Бундесвер фактическим трансформировался в военно-полицейские части, основной задачей которых должна была быть не защита Германии и ее союзников, а ограниченные миротворческие операции по мандату ООН или НАТО. Солдаты активно привлекались к ликвидации последствий наводнений и других природных катастроф. Сокращалось время на учения.
В конце 2019 года, под воздействием давления из Вашингтона, в первый президентский срок Дональда Трампа, Меркель предложила такое видение расходов на оборону ФРГ и всего НАТО: 1,5% до 2024 года и как отдаленная цель — 2% ВВП в 2030-х годах.
От пацифизма к осознанию
Уже в 1950-х одной из основных движущих сил западногерманского гражданского общества стало антивоенное движение. Миллионы людей, опираясь на тяжелый опыт нацистской диктатуры и прусского милитаризма, выходили на улицы против создания бундесвера как такового, позднее против членства ФРГ в НАТО и роста военных расходов. В 1980-х более трех миллионов человек подписали петицию с требованием запретить размещение американских ракет на территории Западной Германии и закончить гонку вооружений, а Пасхальные марши, крупные ежегодные акции борцов за мир, собирали в своих рядах до 700 000 пацифистов.
С окончанием холодной войны активность антивоенного движения уменьшилась. Многочисленные манифестации собирались лишь в период медийно значимых военных конфликтов в мире, таких как операция «Буря в пустыне» в 1991 году, операция НАТО против Югославии в 1999-м или война США против Ирака в 2003-м. Но пацифисты оставались хорошо организованы, имели вес в обществе и представителей в политике и продолжали быть в состоянии проводить массовые координированные акции — такие, как марш за мир в 2019 году, состоявшийся одновременно в 100 немецких городах. Участники движения не видели смысла в дальнейшем существовании НАТО, выступали за разрядку и сокращение расходов на бундесвер до самого необходимого минимума. Решение мировых противоречий виделось им в диалоге, например, на платформе ОБСЕ, частью которой тогда была и Россия.
Развязанная Россией крупная война в Европе многое изменила в сознании немцев. Если в 2018–2021 годах, уже после аннексии Крыма и начала боевых действий на Донбассе, в среднем порядка 30% опрошенных считали действия Москвы угрозой безопасности Германии, то в 2022–2024 годах такого мнения придерживались уже более 65%. Это отразилось на отношении как к бундесверу, так и к расходам на оборону. Если ранее предложение увеличить инвестиции в оборонный сектор было если не маргинальным, то малопопулярным, то в 2024 году 57% участников опросов поддерживали рост таких расходов, а 58% считали, что необходимо увеличить и количественный состав бундесвера.
Отношение к германской армии как институции заметно улучшилось. В 2023 году 86% немцев относились к ней позитивно и лишь 11% негативно.
От осознания к перевооружению
27 февраля 2022 года, через три дня после начала полномасштабного российского наступления на Украину, канцлер Олаф Шольц произнес речь в Бундестаге, в которой обозначил новую веху в истории Германии и Европы, а также заявил о создании специального фонда для нужд бундесвера в размере 100 млрд евро. Эти средства во многом и стали основой дополнительных инвестиций в германскую армию в прошедшие три года. В 2024 году расходы Германии на оборону составили 88,5 млрд евро и вплотную приблизились к двум процентам ВВП, а с учетом вложений в смежные сферы, такие, как кибербезопасность, даже превысили этот порог. В текущем году бундестаг освободил расходы на оборону и безопасность от конституционных ограничений «долгового тормоза». Теперь правительство и парламент ФРГ могут выделить в этих областях фактически любую сумму. В Берлине всерьез обсуждается предложение о совокупных инвестициях в оборонку в размере 5% ВВП, из который 3,5% предназначается непосредственно для укрепления военной составляющей и сопутствующей инфраструктуры, а 1,5% должны инвестироваться в кибербезопасность, защиту телекоммуникаций и другие сферы.
Параллельно министерство обороны разместило на предприятиях ВПК крупнейшие заказы за последние десятилетия. В 2024 году Rheinmetall получил госзаказ на изготовление артиллерийских снарядов на 8,5 млрд евро. Также правительство собралось приобрести у концерна KNDS не менее 105 танков Leopard-2 новейшей модификации, они должны поступить в бундесвер не позднее 2030 года. Список новых заказов покрывает и нужды ВМС: два фрегата и две подводные лодки. Также были заключены 380 соглашений с предприятиями ВПК США на закупку широкого спектра военной техники, от самолетов до систем залпового огня, на общую сумму 23 млрд евро.
Казалось бы, бундесвер имеет все возможности стать, в соответствии со словами Мерца, наиболее боеспособной армией в Европе. Германия в состоянии инвестировать значительные средства в ВПК. Есть и политическая воля, которую демонстрирует уже второе правительство. Развитая экономика позволяет воплотить запланированное на практике. Значительно выросла и поддержка населения.
Однако не все так просто.
- Во-первых, германскую экономику сложно перевести на полувоенные рельсы. За 30 лет, прошедших после окончания холодной войны, многие предприятия перепрофилировались. Некоторые, например Volkswagen, заявили о готовности выпускать и оборонную продукцию, но это требует времени. В коридорах власти и в СМИ все громче говорят о маловероятности выполнения программы перевооружения в намеченные сроки.
- Во-вторых, госсектор страны страдает от излишней бюрократии, что затрагивает как сам бундесвер, так и ведомства, участвующих в перевооружении. Правительство приняло несколько постановлений с целью дебюрократизации оборонных заказов по всей цепочке, от подготовки до получения готовой продукции, однако процесс все равно требует множества оформлений в различных инстанциях.
- В-третьих, сохраняется зависимость от закупок вооружений в США, а нынешнюю администрацию Белого дома вряд ли можно назвать надежным и предсказуемым партнером.
- В-четвертых, продолжается война в Украине, и ФРГ, как крупнейшему союзнику Киева, необходимо находить баланс между поставками вооружений Украине и пополнением собственных запасов.
- Наконец, в-пятых, даже наиболее хорошо финансируемая и оснащенная армия не может быть достаточно боеспособной, если она недоукомплектована личным составом.
Опросы показывают, что, несмотря на рост понимания необходимости дополнительных инвестиций в бундесвер, молодые немцы вовсе не стремятся пополнить его ряды. Если в 2020 году 28% мужчин и 13% женщин в возрасте 16-29 лет проявляли хотя бы минимальный интерес к карьере в вооруженных силах, то в 2024 году – всего 29% и 8%. В стране с высокими доходами и уровнем жизни трудно привлечь к службе в армии лишь одними зарплатами и льготами. В Германии обсуждается возможность возвращения обязательного призыва на воинскую службу, отмененного в 2011 году, но вряд ли правительство ФРГ пойдет на такой шаг, учитывая общественный резонанс и необходимость реконструкции всей логистики, обеспечивающей призыв и призывников, что связано со значительными временными и финансовыми затратами.
***
С 2022 года политическая Германия прошла путь от восприятия собственной армии в качестве чуть ли не атавизма времен холодной войны до осознания необходимости создания современных вооруженных сил, способных в случае внешней агрессии защитить страну или выполнить обязательства по НАТО. Однако далеко не все общество осознает ту самую «смену времен», о которой говорил Шольц в феврале 2022 года. У Германии есть необходимые финансовые и производственные ресурсы для осуществления программы перевооружения, но есть и очевидные трудности, которые ставят выполнение задачи под угрозу.
